Человек без лица (сб.) ил. И.Мельникова - Бестер Альфред - Страница 30

• Предыдущая
• 30/53
• Следующая

В два часа был сервирован ленч, не помешавший пиршеству умов.

В два тридцать раскрасневшийся от приятного возбуждения доктор Джордан признался, что ему претит мысль о роскошной жизни на Каллисто. Там нет ученых. Не с кем поговорить.

Разве там мыслимо что-либо хоть отдаленно напоминающее этот блистательный коллоквиум?

В три часа он без утайки поведал Пауэлу, как ему досталось это проклятое поместье. Сперва им, кажется, владел Крэй де Куртнэ. Старому Ричу (отцу Бена), наверное, каким-то образом удалось оттяпать поместье, и он записал его на имя жены. После ее смерти поместье перешло к сыну. Ворюгу Бена Рича, видно, мучила совесть, коль скоро он передоверил решение дела крючкам-юристам, а те, петляя в дебрях закона, неожиданно обнаружили, что имение принадлежит Уилсону Джордану.

– И конечно, это далеко не единственное, что есть на совести у Рича, – сказал Джордан. – Чего я только не нагляделся, когда работал на него! Но финансисты ведь все жулики. Разве не так?

– На мой взгляд, вы несправедливы к Бену Ричу, – с благородным беспристрастием возразил Пауэл. – В нем многое достойно восхищения.

– О, конечно, конечно, – торопливо согласился Джордан. – Совесть у него все же есть, и это, право, восхитительно. Мне не хотелось бы дать ему повод подумать, будто я…

– Разумеется, – Пауэл с заговорщицким видом одарил Джордана пленительной улыбкой. – То, что как ученые мы можем порицать, нам приходится хвалить как светским людям.

– Мы друг друга понимаем, – сказал Джордан, с чувством пожимая Пауэлу руку.

В четыре часа доктор Джордан уведомил осчастливленного японца, что с радостью передаст самую секретную часть своей работы по зрительному пурпуру этим славным юношам, чтобы помочь им в исследованиях, над которыми они трудятся. Он вручает факел грядущему поколению. Его глаза увлажнились, голос срывался от волнения, и он двадцать минут подробно объяснял принцип ионизатора, разработанного им для «Монарха».

В пять часов доктор Джордан прибыл на аэроскутере на космодром. Доктора провожал весь штат сотрудников лаборатории. Они усыпали его каюту цветами и подарками. Они засыпали его самого бурными изъявлениями благодарности, и когда, набирая скорость, звездолет устремился к четвертому спутнику Юпитера, доктор ощущал приятное сознание, что он принес пользу науке и ни единым словом не нанес вреда своему щедрому и благородному патрону, мистеру Бенджамену Ричу.

В гостиной Барбара старательно училась ползать. Ее недавно покормили, и она перемазалась в желтке.

– Та-та-та-та-та-та, – говорила она. – Тата.

– Мэри! Мэри! Где же ты? Иди скорей сюда. Она говорит!

– Не может быть! – Мэра вбежала в комнату. – Что она сказала?

– Она назвала меня «папа».

– Тата, – сказала Барбара. – Та-та-та-та-та-та.

Мэри облила его презрением.

– Ишь что придумал. Ничего она не говорит, просто лопочет: Та-та-та.

Мэри направилась в кухню.

– Она хотела сказать «папа». Она ведь еще маленькая, и ей трудно выговаривать слова.

Пауэл наклонился к Барбаре:

– Скажи «папа», детка. Папа. Папа. Скажи «па-па».

– Та-та, – милым детским голоском протяжно отозвалась Барбара.

Пауэл капитулировал. Минуя уровень сознания, он, как прежде, обратился к подсознанию:

– Здравствуй, Барбара.

– Это снова ты?

– Ты меня помнишь?

– Не знаю.

– Конечно, помнишь. Я тот малый, что без спросу лазит к тебе в душу, чтобы помочь тебе унять ее смятение.

– Значит, нас только двое?

– Только двое. Ты знаешь, кто ты? Хочешь, я расскажу тебе, как получилось, что ты совсем одна и бесконечно далека от всех?

– Я ничего не знаю. Расскажи.

– Слушай, милое мое дитя, когда-то давным-давно все это с тобой уже было – тогда ты тоже просто-напросто существовала. Потом ты родилась. У тебя была мать, был отец. Ты выросла и стала красивой, стройной, грациозной девушкой с белокурыми волосами и темными глазами. Ты прилетела с Марса на Землю вместе с отцом, и вы…

– Неправда. Кроме тебя, нет никого другого. Нас только двое в темноте.

– Нет, Барбара, у тебя был отец.

– Никого у меня не было. Никого нет.

– Прости, милая. Мне очень жаль, но мы опять должны пройти через эту муку. Мне нужно кое-что узнать.

– Нет. Нет, прошу тебя. Нас с тобой только двое. Дух, миленький, прошу тебя, не надо.

– Мы и будем вдвоем. Иди сюда, моя хорошая. Твой отец в другой комнате… в комнате, похожей ни цветок… и вдруг мы слышим…

Пауэл глубоко вздохнул и крикнул:

– Помощь, Барбара! Помощь!

И они замерли, напряженно прислушиваясь. Прикосновение постельного белья. Холодный пол под босыми ногами… нескончаемый коридор… а потом, добежав до комнаты, похожей на орхидею, они врываются в дверь, с криком шарахаются прочь от страшного Бена Рича, который что-то прикладывает к губам отца. Что он к ним приложил? Задержи этот образ. Сфотографируй. О господи! Как ужасен был этот приглушенный взрыв! Голова проломлена, и тот, который вызывает столько нежности, почтения, любви, неестественно скорчившись, падает на пол, и сердце надрывается от боли, и нужно доползти и выхватить из помертвевших губ этот зловещий стальной цветок…

– Встань, Линк! Ты с ума сошел!

Мари Нойес, возмущенная и негодующая, силилась поставить его на ноги.

– Идиот! Тебя нельзя оставить даже на минуту.

– Я очень долго простоял здесь на коленях, Мэри?

– Не меньше получаса. Вхожу из кухни, и нате вам, любуйтесь!

– Ты знаешь, Мэри, я нашел то, что искал. Это был револьвер. Старинное огнестрельное оружие. Я его очень отчетливо видел. Вот, взгляни…

– М-м-м. Это и есть револьвер?

– Да.

– Где Рич мог его достать? В музее?

– Сомневаюсь. Я хочу рискнуть, попробую одним выстрелом убить двух зайцев. Пожалуйста, стань так, чтобы тебя не было видно на экране.

Подойдя к видеофону, Пауэл набрал ВД-12,232. Почти тотчас на экране возникло перекошенное лицо Черча.

– Привет, Джерри.

– Здравствуйте… Пауэл.

Черч держался крайне настороженно.

– Гас Тэйт покупал у вас какой-то револьвер?

– Револьвер?

– Да, огнестрельное оружие. Образца двадцатого столетия. Тот самый, что был пущен в ход при убийстве де Куртнэ.

– Не покупал.

– Неправда. Джерри, я уверен, что убийца – Гас Тэйт. Мне казалось, что пистолет приобретен у вас. Я сейчас приеду к вам и покажу, как выглядит тот револьвер, а вы мне скажете, прав я или нет. – Поколебавшись, Пауэл тихо, но веско добавил: – Вы нам очень поможете, Джерри, и я буду чрезвычайно признателен. Чрезвычайно. Ждите меня. Я буду у вас через полчаса.

Пауэл отключил видеофон. Взглянул на Мэри. Образ подмигивающего глаза.

– За полчаса малютка Гас должен успеть домчаться до ссудной кассы Черча.

– Но почему вдруг Гас? Я думала, Бен Рич… – Мэри перехватила схему, в общих чертах составленную Пауэлом для себя еще в доме Экинсов.

– Ага, понятно. Ловушка и для Тэйта, и для Черча сразу. Черч продал Ричу револьвер.

– Возможно. Наверняка, конечно, знать нельзя. И все-таки ссудная касса – это почти то же, что музей.

– Ну а Тэйт, выходит, помогал Ричу осуществить убийство? Не могу поверить.

– В этом почти нет сомнений.

– Ты хочешь натравить двух этих щупачей друг на друга?

– И обоих на Рича. В качестве следователей мы потерпели полный крах. Попробую их общупачить.

– Но если ты не сможешь натравить этих двоих па Рича? Что, если они сразу вызовут его в ломбард?

– Его нет в городе. Мы его выманили. Запугали Кено Киззарда так, что он кинулся в бега, а Рич пытается его перехватить, пока Кено не проболтался.

– Да ты и правда жулик, Линк. Держу пари, что не кто иной, как ты, украл погоду.

• Предыдущая
• 30/53
• Следующая