Дочка и отец-одиночка - Аверина Екатерина "Кара" - Страница 8

Попадаю в квартиру и ощущаю себя самой счастливой на свете. Тут все знакомое, каждая вещь, запах, освещение. Все на своих местах, мой привычный порядок, стабильность, которой мне так не хватало в последние сутки.

Снимаю туфли, аккуратно ставлю на полку и босиком по чистому полу иду сразу в ванную. Тут мои баночки с ароматным шампунем и кремами. Была бы я героиней какого-нибудь романтического фильма, обязательно бы расплакалась от счастья.

Принимаю ванну, заматываю волосы мягким полотенцем, завариваю ароматный чай и ставлю таймер на полчаса. Я посижу немного, отдохну. Мне очень нужно.

Мелодия уведомления касается моих ушей, когда полотенце падает на плечи с высохших волос.

– Все, теперь нужно заняться делами, – бормочу сама себе.

Привожу себя в порядок, возвращаюсь на кухню и с глупым смешком смотрю на холодильник. Он у нас нормальный, без цепей и замков, но как же это было забавно. Телефон только жаль.

Я надеваю платье-карандаш, длиной на пару сантиметров ниже колена, черное в белый горошек, с круглым воротничком в цвет. К нему удобные лодочки и часы на тонком классическом ремешке из коричневой кожи. Их подарил мне Виталик еще в начале наших отношений, и я очень дорожу ими.

Внизу меня уже ждет такси. Мчит прямиком к детскому дому.

Только я захожу в здание, как меня тут же встречает нянечка и сообщает, что директор не смогла до меня дозвониться.

– У меня сломался телефон. Что-то с Тосей? – беспокоюсь я.

– Пройдите, вам все расскажут, – просит няня одиноких деток.

Я прохожу по знакомому коридору к еще более знакомому кабинету. Вежливо стучу и вхожу, получив разрешение.

– Наконец-то, Полина Сергеевна! – вскидывает руками директор.

– Что с Тосей? – строго смотрю на женщину.

– Лучше бы спросили, что с нашими нервами, – ворчит она. – Тося наказана. Сидит в чулане…

– Да вы с ума сошли! Выпустите ее оттуда немедленно! – требую я.

– Нет, я этого демоненка оттуда не выпущу, пока она не поймет, что состригать волосы во время тихого часа у своей воспитательницы нельзя! Никогда нельзя. И сбегать потом с территории детского дома тоже нельзя. Мы ее с полицией и собаками искали, а она, засранка, сидела на дереве прямо за забором. Вы представляете? Пока мы уговаривали ее слезть, она торговалась и требовала звонка вам, а я до вас до звониться не могла, – хлопает она ладонями по столу.

– У меня сломался телефон, – повторяю я. – Немедленно выпустите Тосю из чулана, – повторяю свое требование.

– Когда вы уже ее заберете? – жалобно вздыхает директор. – Я очень хочу дожить до пенсии.

– Я нашла ее отца. Скоро мы все решим. Приведите ко мне малышку.

– Сейчас няне скажу.

Через десять минут в кабинет директора влетает маленький ураган и виснет на мне, крепко ухватившись за шею. Прижимаю Тосю к себе и слышу, как она сопит, пытаясь отдышаться.

– Они меня обижают, – жалуется малышка.

– Ты зачем воспитательнице волосы отрезала? – заглядываю ей в лицо.

– Я ее наказала, – важно заявляет Тося.

– Что? – открывает рот директор.

– За что? – уточняю я.

– Она Светочке Малининой тоже косу постригла. Сказала, слишком длинная, трудно заплетать каждый день. А Светочка горько-горько плакала на кровати рядом со мной. Я просто хотела, чтобы было справедливо, – дует щеки Тося.

– Но так ведь нельзя делать, – пытаюсь объяснить ей.

– Почему? Если мы себя плохо ведем, нас наказывают. Воспитательница тоже плохо поступила, и я ее наказала. Это… это… – Она вспоминает слово.

– Справедливость, – помогаю на автомате и получаю укоризненный взгляд от директора.

Еще несколько минут я объясняю ребенку, что она поступила неправильно, но Тося упирается, а потом берет и снова обнимает меня, на ухо спрашивая, заберу ли я ее сегодня.

Не заберу. Завтра я должна встретиться с Метелиным.

Еще немного пообнимавшись с малышкой, а затем напомнив директору и няне, чтобы не смели запирать ребенка в чулан, возвращаюсь домой. Виталик уже приехал. Мы вместе ужинаем, он узнает подробности о моей поездке и делает свои нелестные выводы по ситуации в целом.

После ужина встречаемся в спальне. Жених просит близости, и я подпускаю его к своему телу, думая все это время о том, как Тося сидела в чулане и сколько бы она там просидела, если бы я не приехала сегодня.

Виталик засыпает, а я еще долго лежу и пялюсь в потолок, не понимая, что ощущаю после нашего секса. Не ради него ведь мы вместе. У нас есть много других точек пересечения.

А утро окончательно приносит баланс в мою жизнь. Все привычно, каждое действие от кофе до ухода Виталика на работу. Закрываю за ним дверь и звоню Метелину. Надо было вчера, но у меня на него не осталось сил.

– Доброе утро, Кирилл, – вежливо приветствую его.

– Сомнительное утверждение, но допустим. Госпожа Царапкина, – издевается он, – вы обещали позвонить мне вчера. Я ждал.

– Простите, – держу вежливый, деловой тон, – устала. Вы готовы заняться нашими делами?

– Черт, как сексуально это звучит, – мурчит в трубку этот «Тимошка».

– Прекрати, Кирилл, – вспоминаю, что мы вообще-то на «ты».

– Да ладно, ладно, не рычи, Царапкина. Что от меня нужно?

– Я пришлю адрес клиники смской. Тебе нужно быть там через два часа. Сдадим материал для теста ДНК, – поясняю ему.

– Окей, – раздражает он.

Я быстро собираюсь, беру с собой документы, биоматериал Тоси и спускаюсь к машине.

Приезжаю в клинику минут за двадцать до назначенного времени, только вот и через двадцать минут после него, и через тридцать необязательный Кирилл Метелин не объявляется.

Я еле дозваниваюсь до него.

– Кирилл, ты где? – стараюсь быть сдержанной.

– Извини, – повторяет он мою недавнюю интонацию, – планы изменились. В клинику я не приеду. Решил сначала познакомиться с дочерью.

Сбрасываю звонок от Царапкиной и плетусь в душ. Не могу сказать, что именно так хотел проснуться сегодня утром, но выбора не предоставили. Эта Полина такая смешная, все про всех знает и пытается командовать. Не на того напала.

В душе прикрываю веки и позволяю себе расслабиться, наслаждаясь, как тонкие струйки воды врезаются в кожу. Невольно перед глазами появляется Царапкина в строгой юбке, облегающей бедра. Красивый переход к узкой талии и упругая грудь, вероятно, второго размера под тонкой блузкой. Красиво и завораживает настолько, что в паху появляется напряжение.

Этого еще не хватало! Вздрагиваю всем телом и распахиваю веки.

«Вот вы какой, Кирилл Метелин!» – звенит в ушах раздражающий женский голос, я стискиваю зубы и выключаю воду. Вот же заноза в моей заднице.

Пока жду заказанный в номер кофе, вбиваю в телефонный навигатор адрес медцентра и звоню Рите, чтобы узнать про своего пассажира.

– Метелин, ты меня подставил! – жалуется соседка. – Он в клетке сидеть не хочет, воет как ненормальный!

Ну да, есть такое дело. Наверное, надо было предупредить, но где бы я тогда искал передержку.

– Может, он просто голодный? – предполагаю я.

– Голодный? – возмущается Рита. – Да он сожрал все, до чего смог дотянуться. А что не влезло, просто понадкусывал!

– Оу, сочувствую… Наверное, Миха заботится о твоей фигуре…

– Забирай своего заботливого нахрен! Ты со мной не расплатишься!

– Извини, не могу, – театрально вздыхаю. – Но как только вернусь, сразу к тебе. С подарком.

Не дожидаясь ответа, скидываю вызов и иду одеваться. Ритка зверюгу не бросит. Это она с виду такая дерзкая, а на самом деле добрая и пушистая. Но злоупотреблять ее добротой лучше не стоит.

Пью кофе и смотрю маршрут до медцентра. Метро сильно ускоряет передвижение, но все равно мне эта затея не нравится. От одной мысли о врачах и медицине в целом становится не по себе. С детства не люблю эти белые халаты, потому и не болею никогда. А если и болею, то проходит все само по себе. Ежегодный медосмотр вообще сущая пытка, но я нашел подход, и почти все печати мне ставят автоматом.