Лучший иронический детектив - Коллектив авторов - Страница 87

— Сами расскажете, или вам помочь? — обратился Михалыч к поверженному преступнику.

Валентин Юрьевич молчал, дико озираясь вокруг.

— Позвать сюда вашу тетю? Расскажите ей, за что вы собирались ее убить.

Валентин Юрьевич в панике замотал головой.

— Не надо, — вымолвил он с небольшим акцентом. — Я пойду.

— Теперь вы долго никуда не пойдете, — усмехнулся Костя. — Вас поведут.

Саша смотрел на них, вытаращив глаза.

— Клеопатра Апполинариевна — его тетя?

— Троюродная, — объяснил Михалыч.

— Чем же она вам помешала? — удивлялся Саша. — Она и не знала вас вовсе.

— Я не обязан отвечать на его вопросы, — вяло ответил Валентин Юрьевич, стараясь не смотреть на него. — Если уж собрались меня куда-то вести, так уводите.

— Поехали, — сказал Костя, вставая.

До самого рассвета тетя Ася, Саша и Натуся пытались понять, откуда взялся племянник, о существовании которого Клеопатра Апполинариевна, судя по всему, не знала, и за что он хотел ее убить. Сама Клеопатра Апполинариевна все это время сладко спала на Брониной постели. Переругавшись и так ни к чему и не придя, вытащили детей из подвала и улеглись, наконец, спать.

На следующее утро встали поздно и томились в ожидании участкового. Одна Клеопатра Апполинариевна хорошо выспалась и была полна бодрости.

— Засада сорвалась? — был ее первый вопрос.

— Неужели вы ночью ничего не слышали? — поразилась тетя Ася.

— Коты орали. Всю ночь спать не давали, — пожаловалась соседка.

Михалыч приехал только к вечеру.

— Могли бы не томить нас так долго, — упрекнула его тетя Ася.

Все расселись в гостиной. Клеопатра Апполинариевна вежливо смотрела на Михалыча.

— Есть какие-нибудь новости? — скучая, спросила она.

Рассказ Михалыча был недолгим, но впечатляющим.

Когда Клеопатра Апполинариевна была маленькой девочкой и еще не испытывала пристрастия к нелепым шляпам, она часто слышала от мамы, что ее бабушка с дедушкой уехали в Палестину — так тогда назывался Израиль. Дедушка у нее, как оказалось, был еврей, и он увез туда с собой и бабушку, испытывая некоторое недоверие к советской власти. Он успел сколотить небольшое состояние во время нэпа и к моменту рождения Клео небезосновательно боялся, что большевики могут у него все отобрать. Когда его дочь — будущая мать Клеопатры — сказала, что ждет ребенка, дед окончательно решился ехать, и, кроме того, убедил ехать свою жену — русскую женщину по имени Ольга. На семейном совете решили, что ради будущего ребенка надо спасать капиталы, и вообще, вывозить ее из Советской России. По плану, дед с бабушкой должны были ехать первыми и подготовить почву для приезда их дочери с мужем и маленького ребенка, если он успеет родиться в России. К сожалению, жизнь сложилась так, что ребенок успел не только родиться в России, но и состариться. Вскоре после их отъезда тот коридор, по которому еврейские семьи выезжали и Советского Союза, был закрыт, и семья дочери застряла на родине навсегда. Уехавшие дед с бабкой страшно переживали, однако поделать ничего не могли. Они прекрасно понимали, что, если вернутся, то в лучшем случае, ничем не смогут помочь. А в худшем случае их расстреляют. Вначале они пытались посылать им вещи и деньги, однако и это пришлось вскоре прекратить. Посылками заинтересовались голодные российские комиссары, и дочь попросила их больше ничего не присылать, опасаясь репрессий. К счастью, их семьи Гулаг не коснулся. Они потихоньку сводили концы с концами в коммунальной квартире в городе, а когда у соседей умер ребенок от голода, решили уехать в деревню на подножный корм. А их дедушка с бабушкой на далекой Палестине, сходя с ума от тоски, принялись сколачивать состояние в надежде на то, что маленький, оставленный ими ребенок сумеет им когда-нибудь воспользоваться. Они были очень чадолюбивы, и, чтобы заглушить тоску, решили попробовать завести позднего ребенка. Бабушке было около пятидесяти, когда она забеременела и родила толстенького светловолосого мальчика. Его назвали Яном, и, когда он вырос, ему рассказали историю о его маленькой бедной тете в страшной голодной России. Мальчик был мягкосердечный и, живя в достатке, неизвестную ему племянницу очень жалел. Когда он уже стал солидным лысеющим бизнесменом, отец взял с Яна слово, что тот обеспечит тетю, когда обстановка это позволит. Обстановка долго не позволяла. Отец успел скончаться, оставив Яна на попечение своего родного брата, который приехал из России в Палестину с ним вместе. Ян читал газеты и общался с еврейскими репатриантами, приезжающими из Советского Союза.

Когда грянула перестройка, он вспомнил об обещании, данном отцу, и кинулся было разыскивать свою тетю. Однако он успел потерять все ее координаты вместе со старыми записными книжками отца. Дяди уже тоже не было на свете, а дядин сын Валентин ничем не мог — и не хотел, — ему помочь. Вскоре Ян заболел, и, поскольку он был бездетным, составил завещание, по которому оставлял около полумиллиона американских долларов и акции предприятий, производящих то ли медикаменты, то ли косметику Мертвого моря — Клеопатре Апполинариевне. Он назначил душеприказчиком своего друга, поручив ему разыскать Клеопатру Апполинариевну, и отошел в мир иной.

Друг же нанял хороших солиситоров, которые в этом деле преуспели, и огромное состояние должно было вот-вот отойти Клеопатре Апполинариевне в руки. Потому Михалыч так удивился, узнав, что Клеопатра Апполинариевна ездила в израильское посольство. Он решил, что она все знала с самого начала, в то время, как он только начал все это раскапывать.

— Так Валентин Юрьевич — племянник дяди Яна? — уточнил Саша.

Михалыч кивнул.

— Дело в том, — объяснил он, — что Валентин умудрился расшатать довольно крепкий бизнес отца и ему позарез нужны были деньги. Поэтому он рассудил, что если бы не было Клеопатры Апполинариевны, то деньги достались бы ему, как единственному родственнику.

— А жена этого самого Яна? — поинтересовалась Натуся.

— А жена Яна погибла вскоре после смерти мужа при довольно странных обстоятельствах, — сказал Михалыч. — То ли сама уронила, то ли кто-то уронил включенный фен в ванну, когда она ее принимала. Но точно мы уже никогда не узнаем. Во всяком случае, кроме Валентина, других претендентов на наследство не было. Вот он и решил вложить последние деньги на поездку в Россию и на организацию ее убийства. Когда деньги кончились, он решил убить ее сам.

Клеопатра Апполинариевна сидела как громом пораженная. Узнать за один раз, что у нее есть племянник, и что он собирается ее убить, было нелегко.

— Подождите, что-то у вас не сходится, — вдруг обрадовалась она. — А крысы? При чем тут крысы с сатанистами и с Юрой?

— О, — засмеялся Михалыч. — Тут все было очень лихо закручено. Вообще у этого Валентина явно что-то с головой — вы видели, как он в обморок бухался. Он прослышал где-то про этих сатанистов. — про них, по-моему, и в Израиле знают. Они легко приносят человеческие жертвы, особенно если есть возможность потом присвоить имущество убитых. Он решил подобраться к ним через Сергея Николаевича — тот хорошо знал Григория Ивановича, и давно хотел к ним присоединиться. Вдвоем они узнали, когда эдельвейсовская дача была свободна, подобрали ключи,…

— Стоп, — прервал Саша. — А почему они не сняли дачу, а рисковали, что их «эдельвейсовцы» засекут?

— Им нужна была дача без хозяев, — пояснил Михалыч. — Чтобы не было свидетелей их обрядов и жертвоприношений. В общем, они наметили «принести в жертву» Клеопатру Апполинариевну — она жила одна, и ее дом было легко забрать себе.

— А Юрка?

— Юрка и должен был ее убить.

— Ну, это ты хватил! — не поверил Саша.

Михалыч прищурился.

— Как ты думаешь, легко бы ты мог уговорить ребенка зарезать курицу, если он крови панически боится?

Саша пожал плечами.

— Такого вообще не уговоришь, он никогда не решится.

— Вот именно, — поднял палец Михалыч. — А Григорий Иванович уговаривает его за считанные секунды.