Лучший иронический детектив - Коллектив авторов - Страница 86

— Пельмени стынут. — позвала из кухни Натуся, но увлекшаяся переводчица только досадливо мотнула головой. Клеопатра Апполинариевна принесла тарелку с дымящимися пельменями и поставила у ноутбука, но тетя Ася даже не взглянула на нее.

«Да, я твоя», — бормотала у компьютера тетя Ася, — «и это навсегда!». — Тьфу, какая гадость. Натуся, кажется, я книгу закончила.

— Лучше бы ты свою написала, — услышала она из прихожей голос вернувшегося Саши. — Где упитанный телец? Кто нас сегодня кормит?

— У тебя сегодня лечебное голодание, — вышла из кухни Натуся.

— Как это?! — ринулся на кухню Саша.

— Тетя Ася, я с ним все-таки разведусь, — пожаловалась его супруга. — Он меня даже не поцеловал, только о еде и думает.

— Не разводись, Натуся, — попросила тетя Ася. — Иначе мне пироги каждый день печь придется.

После ужина заняться было решительно нечем. Поэтому все постепенно начали ощущать нервозность, в которой не признавались друг другу днем. От нечего делать Владик надул шарики и, связав их ниточками, накрыл английской простыней, справедливо рассудив, что дырки от гвоздей вполне годятся для того, чтобы сделать из них глаза, если их слегка расширить. Но, поскольку дырки были не очень заметны на шарике, он заклеил их фосфоресцирующими наклейками, изображавшими планеты Солнечной системы. Привидение, получившееся в результате, ему так понравилось, что он повесил его на стене напротив своей кровати. Полюбовавшись немного, он почувствовал, что ему становится страшновато на него смотреть и тихонько вышел из комнаты.

Броню и Ирку он нашел во дворе на новой скамейке.

— Давайте все вместе спать в подвале, чтобы Михалыч нас из дома на ночь не выгнал, — предложил он.

— А что, я — с удовольствием, — сказал Броня. — Там тепло, матрасы притащим — и порядок. Ирка, ты как?

Ирка тоже не возражала. Если притащить туда побольше подушек и одеял — почему бы и нет! Решив, что стоит поторопиться, пока не пришел Михалыч, они пошли на переговоры к тете Асе.

— Дайте слово, что не будете оттуда вылезать, пока мы вас не позовем, — потребовала она.

Ребята были готовы пообещать что угодно, лишь бы не уходить из дома. Стащив отовсюду все, из чего можно было соорудить мягкое ложе, и запасшись бутербродами и газировкой, дети стали устраиваться на ночь.

Наконец, пришел возбужденный Михалыч. Первым делом он отказался от ужина, чем поверг тетю Асю в изумление.

— Вы вполне хорошо себя чувствуете? — осведомилась она.

— Как нельзя лучше, — ответил, потирая руки, возбужденный участковый. — Сегодня точно что-то будет! Сегодня — или никогда.

— И что это будет, по-вашему? — осторожно поинтересовалась Клеопатра Апполинариевна.

— Вы только не беспокойтесь, — заверил Михалыч. — Все будет сделано без вас. Но сегодня все должно закончится. Детей отправили? — спросил он, заметив их отсутствие.

— Отправили, — не кривя душой, ответил Саша. — Вместе с собакой.

Милиционеры отправились в комнату Клеопатры Апполинариевны, изображать на постели ее тряпичное подобие. Михалыч вытащил из кармана помятый пучок искусственных волос, который должен был изображать ее голову на подушке, а Костя принялся сворачивать одеяло, которому предстояло изобразить ее тело. К всеобщему удивлению, получилось очень похоже. В темноте фигуру, лежащую на кровати, запросто можно было принять за живого человека.

— Ну вот, — удовлетворенно сказал Михалыч, — теперь можно и поужинать.

— Нет, — сказала тетя Ася, сменившая Натусю на кухне, — в этом доме решительно все думают только о еде.

— Как вы думаете, когда он придет? — спросила она, глядя, как Михалыч уписывает пельмени.

— До рассвета, но не раньше двенадцати, я думаю.

Поскольку было уже одиннадцать, решили выключить во всем доме свет, чтобы Валентин Юрьевич, если он следит за домом, решился на что-нибудь поскорее. Все, кроме милиционеров, спрятавшихся в комнате Клеопатры Апполинариевны, пошли наверх. Ложиться спать даже не пытались, а собрались в комнате у Брони. Разговаривать Михалыч им настрого запретил, поэтому все, сидя рядом на кровати, молча прислушивались.

Милиционерам, засевшим в комнате Клеопатры, пришлось слегка сдвинуть шкаф, чтобы за его выступом их не было видно со стороны окна. Все затихло в доме, только слегка поскрипывал в ожидании старый дом.

Клеопатра успела слегка задремать, склонившись на тети Асино плечо. Тетя Ася толкнула Сашу, и они осторожно уложили ее на Бронину кровать, сев рядом на маленький диванчик. Натуся крепко держала Сашу за руку. Хотя она заранее взяла с него твердое обещание ни во что не вмешиваться, у нее была твердая уверенность, что он, чуть что, ринется в бой.

Михалыч уже перестал ждать, когда, наконец, послышался шорох за окном. Они с Костей встрепенулись, и стали ждать, когда преступник начнет возиться с окном, которое они предусмотрительно не заперли на ночь. Однако шорох прекратился.

— Что за черт, — удивился про себя Михалыч.

Они с Костей подождали еще минуту, однако ничего не происходило. Они ничего не понимали. Преступник явно был где-то рядом, за окном. Чего же он ждет?

Выждав еще минуту, Костя осторожно пересек комнату и подошел к окну. Темень и тишина. И тут они оба услышали, как он перелезает через окно в соседней комнате. Этот чертов растяпа перепутал окна и полез в комнату Владика! Костя с Михалычем были в отчаянии. Преступник может услышать их шаги, когда они пойдут туда. Чертыхнувшись, они торопливо стали снимать ботинки, и в этот момент тишину пронзил отчаянный вопль. Костя, вслед за Михалычем помчался на крик, уже не скрываясь. Сверху бежал Саша. Крик в комнате Владика не прекращался, слышались удары, как будто бьют палкой, а затем все стихло.

Первым рванул дверь Михалыч. Сначала они ничего не могли понять: на полу лежала темная груда, прикрытая сверху чем-то белым, как будто преступник прилег поспать и накрылся одеялом. Потом Саша включил свет, и их взорам представилось неожиданное зрелище: на полу без сознания растянулся Валентин Юрьевич, а сверху его прикрывала белая бесформенная куча, сквозь которую угадывались силуэты чего-то круглого. Рядом валялась прадедова трость с ручкой из слоновой кости.

Михалыч с Костей надели на непрошеного гости наручники, не дожидаясь, пока он придет в себя. Он слабо застонал, не открывая глаз. Милиционеры усадили его на стул, придерживая, чтобы он не упал, а Саша недоумением поднял с пола сооружение, придавившее к полу Валентина Юрьевича. Оно оказалось неожиданно легким. Белая простыня осталась у Саши в руках, а из-под нее посыпались на пол разноцветные воздушные шары.

Валентин Юрьевич, которые норовил сползти со стула обратно на пол, наконец, открыл глаза и увидел стоящих перед ним милиционеров. Потом он перевел взгляд вглубь комнаты, увидел летающие по ней воздушные шарики, и опять потерял сознание.

В коридоре раздался топот и в комнату ворвались дети, вооруженные швабрами. Впрочем, Владику швабры не хватило, и он воинственно сжимал в руке совок для мусора — другого оружия в подвале не нашлось.

Увидев Валентина Юрьевича в своей комнате, Владик рассвирепел.

— Чего он ко мне полез? — кричал он, барахтаясь в руках Саши. Обернувшись к нему, Михалыч на секунду закрыл глаза. Казалось, что сейчас он тоже упадет в обморок. Саша поспешно вытащил Владика в коридор. За ним добровольно последовали Ирка и Броня, увидев, что преступник пойман и сидит в наручниках.

Следующие полчаса Михалыч с Костей приводили в чувство Валентина Юрьевича, который, приходя в себя, вновь отключался при виде воздушных шариков. Костя, наконец, догадался вытащить их из комнаты. И когда Валентин Юрьевич открыл глаза в очередной раз, он смог вести себя совершенно адекватно. Шарики, видимо, до такой степени не вписывались в его представление о той обстановке, которая должна способствовать задержанию, что его сознание отказывалось работать.

Избавившись от детей, Саша заглянул к ним.

— Можно теперь, наконец, узнать, что ему было надо?