"Стоящие свыше"+ Отдельные романы. Компиляция. Книги 1-19 (СИ) - Денисова Ольга - Страница 148

Нет, Достославлен был вовсе не глуп, он верно рассчитал: Войта не пойдет искать справедливости к другим чудотворам, потому что это еще хуже, чем валяться на земле, задыхаясь, боясь шевельнуться или кашлянуть, и скрести ногтями брусчатку – то ли от злости, то ли от обиды, то ли от боли.

Нужная Достославлену пауза закончилась, он еще раз победно усмехнулся и направился в трактир – первым всегда возвращается победитель. А Войта так и не мог шевельнуться, тем более сесть или встать – и никакого хваленого Глаголеном упрямства не хватало, чтобы справиться с острой болью от малейшего движения.

Прошло не меньше десяти минут с ухода Достославлена, прежде чем открылась задняя дверь и на пороге, оглядываясь и озираясь, появился Весноватый – бывший ученик Войты, обрадовавшийся его появлению. Лучше бы вышел Трехпалый! Это было бы не так обидно, не так унизительно…

Ученик присел возле Войты на корточки и попытался вытащить козлы у него из-под спины. Дурак, это удобней было бы сделать стоя… Разумеется, у него ничего не вышло.

– Магистр Воен… Вам плохо? Вы не можете встать?

– Нет, едрена мышь, мне хорошо и я тут отдыхаю… – сквозь зубы просвистел Войта и не удержался от кашля.

– У вас кровь изо рта идет, вам надо сесть. Давайте я вам помогу.

Помощь ученика была слишком бестолковой, но сидя и без козлов под спиной стало значительно легче. Весноватый же бормотал тем временем, что верит Войте, что за эти годы у него не было учителя лучше, и прочую ерунду. А заодно рассказал, что Драго Достославлен – товарищ Айды Очена и у него много влиятельных друзей в Славлене, потому все помалкивают в ответ на его выходки. И восхищаются его бездарными стихами. Это он платил за трактир, за дорогу до Храста, взносы за участие в сессии… И никто, конечно, мстить за Войту не станет.

– И если никто этого не сделает, это сделаю я! – неуверенно выдавил ученик.

– Не надо! – фыркнул Войта.

– Он негодяй, он ударил безоружного… Того, кто точно не ответит. – Видимо, Весноватый хотел придать себе уверенности. – Он думает, что ему все можно и его богатые покровители дают ему больше прав, чем другим чудотворам!

Войта тем временем отдышался и даже попробовал встать. Как раз тогда на пороге и появился Трехпалый: окинул дворик взглядом, задержав его на Войте, кивнул и направился обратно в трактир. Даже сквозь толстые стены был слышен последовавший за этим грохот стульев и визгливый крик Достославлена. Вряд ли это был энергетический удар – иначе бы Достославлен не кричал.

Весноватый вздохнул с облегчением – не придется самому вершить правосудие, – а Трехпалый снова появился в дверях.

– И все-таки ты предал чудотворов, Воен. Не так, как я думал, но все-таки предал. Можешь и дальше делать свои научные открытия, только не забывай, что они работают против Славлены, против всех нас…

– Что ты понимаешь в научных открытиях? – Войта сказал это напрасно, Трехпалый уже повернулся к нему спиной и не оглянулся.

– Ты мог бы прислать кого-нибудь, я бы отправил за тобой карету, – проворчал Глаголен, сверху увидев Войту, еле ковылявшего по лестнице. И Войта неожиданно подумал, что совсем не боялся возвращаться к Глаголену, имея вид и ощущения побитого пса.

– Спасибо, я дошел сам.

– Немедленно ляг в постель, я пошлю за лекарем.

– В этом нет никакой нужды.

– Осел и есть осел, – проворчал Глаголен. – Ты не удосужился вытереть подбородок, а кровь изо рта – признак серьезного внутреннего повреждения, которое может быть смертельно опасным.

– Бросьте, Глаголен. Ничего серьезного.

– Можешь сам заплатить лекарю, если хочешь… – хмыкнул тот.

Когда лекарь наконец убрался, Глаголен вошел в спальню Войты, решительно сел на стул возле постели и деловито осведомился:

– Тебя тоже сочли предателем своего клана?

Войта кивнул, с трудом проглотив ком, вставший вдруг в горле.

– Я надеюсь, это не помешает тебе выступить на сессии.

Войта покачал головой:

– Не помешает.

– Я рад, что ты определил значение наших с тобой научных изысканий, перестал обманывать самого себя и принял взвешенное решение.

– Я еще не принял решения, – вспыхнул Войта, понимая, впрочем, что Глаголен прав.

– Ты принял решение. Потому что зализывать раны пришел именно сюда. И если тебе свойственно ослиное упрямство, то непоследовательности курицы я за тобой пока не замечал.

– Прекрати закладывать руки за спину! Положи руки на кафедру, если они тебе мешают. Поставь ноги вместе! Не задирай подбородок. И не смотри исподлобья.

– А как еще смотреть, если не задирать подбородок?

– Прямо смотреть. Иначе слушатели решат, что ты считаешь их врагами.

– А они мне разве друзья?

– Кроме вражды и дружбы есть и другие отношения. Или ты об этом не догадывался? А впрочем, ты не различаешь оттенков и оперируешь только крайностями.

К недоумению Войты, доклад имел шумный успех. И если поначалу его слушали с любопытством совершенно иного свойства, нежели интерес к математике, то по мере изложения материала оживлялись все больше. Войта видел, как загораются глаза слушателей, как выпрямляются спины и лица подаются вперед, слышал скрип грифелей, щелчки пальцами, вздохи изумления… Конечно, было немало и тех, кто остался равнодушен (или сделал равнодушный вид), но не большинство. И если поначалу Войта смущался, запинался и кашлял, то под конец ощутил азарт и забыл о волнении.

Вопросов задали очень много, некоторые и с подвохом, но ни разу не поинтересовались социальным статусом Войты. Некоторым он ответил чересчур резко, однако и это вызвало одобрение большинства.

Глаголен потом прятал в усах улыбку, но ему это удалось не вполне.

– Чтобы ты не очень радовался, скажу: принимать решение о докторской степени будут не те, кто слушал тебя с восторгом, а те, кто помалкивал.

– С чего вы взяли, что я очень радуюсь? – хмыкнул Войта. Он, скорей, чувствовал облегчение от того, что все наконец закончилось, нежели радость.

– Да ладно. Я не ожидал такого успеха и был уверен, что ты будешь мямлить и заикаться. А то и сбежишь, не закончив доклад. Хвала Предвечному, в этой секции было много заинтересованных слушателей.

– То есть моей заслуги в успехе вы не находите, я правильно понимаю?

– Не передергивай. Прочтение доклада не может идти в сравнение с разработанной тобой теорией, в этом твоя заслуга, а не в том, что мне удалось силком вытолкнуть тебя на кафедру и заставить прочесть доклад. Но… так и быть, я признаю, что и это тебе удалось неплохо.

На следующий день после обильных возлияний в обществе Глаголена и его кафедры Войта спустился к завтраку поздно и с сильной головной болью.

– Доброе утро, доктор Воен, – как ни в чем не бывало поприветствовал его Глаголен.

– Доброе утро, – ответил Войта и зевнул, пропустив обращение мрачуна мимо ушей.

– Я знаю, ты много о себе думаешь и не сомневаешься, что заслужил степень доктора. Но мог бы отметить и приложенные к этому мои усилия.

Только после этого Войта сообразил, как его назвал Глаголен.

– Ох… Простите, господин Глаголен. – Он согнулся в шутовском поклоне. – Право, я в растерянности… Но то, что вы сегодня явно проснулись задолго до полудня, – вот истинное усилие, за которое я буду благодарен вам много лет.

– Я просто не ложился, – ответил Глаголен с улыбкой в усах.

– Едрена мышь, Глаголен… – Войта сел за стол. – Я в самом деле доктор?

– Да. Обсуждение прошло еще вчера вечером, но узнал я об этом только сегодня. Хвала Предвечному, до принятия окончательного решения. Скажи, а ты часом не знаком с человеком по имени Достославлен?

– Я встречался с ним. А что?

– Мне бы хотелось знать, при каких обстоятельствах ты с ним встречался. И вовсе не из любопытства.

– Если не из любопытства, то я встречался с ним в трактире «Ржаная пампушка» несколько дней назад.