Отец лучшей подруги - Майер Жасмин - Страница 3

– Как тебя зовут?

Трясет головой.

– Никаких имен.

Усмехаюсь.

– В кино такое видела? Глупо. А если я маньяк, и тебя потом в живых никто не увидит?

– Будет вам заливать. Даже киношные маньяки не такие тупые и всегда пользуются фальшивыми именами и документами.

– Не выкай, – напоминаю. – Фетиша на нимфеток у меня нет.

Выдыхает через стиснутые зубы и сильнее сжимает лямки рюкзака. От былой смелости не осталось и следа. Наверняка нервничает. По ней не скажешь, что она бросается на шею каждому сорокалетнему мужику.

Указываю на серую пятнадцатиэтажку, тонущую в смоге и тумане за горизонтом. Не знаю, чья была идея построить отель в десяти минутах от аэропорта, но надеюсь, этому человеку выписали премию.

– Отель там. Тебе ведь есть восемнадцать?

– Мне скоро двадцать пять. И я давно не девственница.

– Рад за тебя.

Что ж, характер у нее не сахар. А настроение, похоже, скачет только так. Но это не моя женщина, а значит, и ее настроение тоже не моя проблема.

Номер на ключ запирать не буду и к кровати привязывать тоже пока не буду. Захочет – сбежит. Возможность будет.

До отеля едем молча. К рецепции я подхожу один, и за хорошую купюру сверху скучающий портье моментально становится услужливее и без лишних вопросов протягивает карту-ключ.

В лифте она все так же цепляется за лямки своего рюкзака, но потом вдруг сбрасывает с себя куртку, и в отражении в зеркале вижу, как сильно горит ее лицо и как часто вздымается грудь.

Нервы? Ломка? Биополярка? Где та голодная чертовка, которая одним взглядом меня чуть ли не съела?

К номеру идем молча, но стоит открыть дверь и впустить ее первой, как она швыряет в сторону куртку, рюкзак и раньше, чем я успеваю захлопнуть дверь, стягивает через голову красный свитер.

– Больше никаких тупых вопросов, хорошо? – выдыхает. – Иначе я передумаю.

При виде черного кружева и хорошей крепкой троечки рот сам наполняется слюной.

Вжимается в мою грудь своей и целует.

Сдержанно, аккуратно.

Как дедушку.

– Хорошая попытка, но командовать здесь буду я.

Подхватив ее под бедра, вжимаю в стену и раскрываю рот языком. Она охает и подается вперед, изгибаясь и подчиняясь. Распаляется с каждой секундой.

Вот то самое пламя, которое она загнала куда-то вглубь из-за стеснения или черт знает чего еще. Наконец-то вижу перед собой ту самую тигрицу, взгляд которой сбил меня с ног в аэропорту. Она хочет меня и не скрывает этого.

Не выпуская ее из рук, делаю несколько шагов в комнату и ставлю ее на ноги возле постели.

Ее глаза превращаются в две бездонные черные дыры, пока взгляд скользит по торсу ниже, до ремня. Она сглатывает, а я перехватываю ее за подбородок, вынуждая посмотреть мне в глаза.

– Я предпочитаю жесткий секс, безымянная ты моя. Если будешь слушаться, все будет хорошо.

Толкаю ее легко в плечо, и она вытягивается на кровати. Черные глянцевые волосы блестят в полумраке, как разлитая нефть.

– Жесткий? – выдыхает. – Насколько жесткий?

– Увидишь.

Отодвинув черное кружево бюстгальтера, накрываю ртом сосок. Ласкаю языком до твердости, а потом кусаю.

Ее спина выгибается, а с губ срывается громкий стон. Чувствую ее пальцы в моих волосах, она перебирает их и тянет, и я принимаю это за ее разрешение продолжать.

Второй кусаю сильнее, стискиваю дольше, и когда отпускаю, легонько дую. Темно-вишневый сосок пульсирует под моим языком, а кожа на груди покрывается мурашками.

– Да… – стонет. – Еще.

Выкручиваю оба соска пальцами, и она рвано стонет, выгибаясь в пояснице.

Встаю на ноги возле кровати и берусь за ремень.

– Дверь открыта. И сейчас это твой последний шанс, чтобы уйти. Если остаешься, то раздевайся. Лифчик можешь оставить.

Прикусив губу и снова зардевшись, стягивает с себя джинсы вместе с трусиками.

Смелая, хочет дойти до конца. Рад, что она из тех, кому понравилось бы лежать подо мной зажмурившись и ничего при этом не делать, с такой мне не по пути.

Освобождаю член, и при виде него ее глаза снова становятся по пять копеек. Веду по нему ладонью, а она, сглатывая, следит за движениями моих пальцев.

Похоть в ее глазах все-таки побеждает, сводя на нет и стыд, и скромность.

– Ляг на спину, так чтобы голова свешивалась с края кровати.

Даю ей устроиться, и останавливаюсь ровно над ее лицом. Ноги скрещены, грудь ходуном. Щеки снова бледные, а зубы стиснуты.

– Делала когда-нибудь глубокий минет?

Качает головой.

Ну хотя бы честная.

– Не бойся и дыши носом.

Провожу головкой по губам, и она смелеет, все-таки открывает рот и облизывает. Наклонившись, поглаживаю, а потом стискиваю ее соски пальцами, пока она несмело увлажняет член языком.

Упираюсь коленом возле ее головы и веду пальцами, по животу ниже.

Шире раздвигает ноги и наконец-то закрывает глаза, доверяясь происходящему. Она очень влажная, горячая и быстро заводится.

Ударяю бедрами и погружаюсь глубже, еще не в горло, но у девчонки и так моментально распахиваются глаза.

– Дыши носом, – напоминаю. – И не бойся. Тебе хорошо?

К одному пальцу присоединяю второй, и она кивает, расслабляется и отвечает движениям моей руки бедрами.

Даю ей перевести дух и только после вбиваюсь в горло так глубоко, как это сейчас возможно. Удовольствие прокатывается по нервам, а сердце на миг сбивается с ровного перестука.

Даю ей отдышаться и позволяю дальше просто облизывать член, пока сам удваиваю старания и снова толкаю ее за край.

Она стонет, с членом во рту, и эти вибрации так же приятны, как и легкие движения ее языка.

Мои пальцы легко погружаются в нее, а ее бедра уже блестят от влаги. Осторожно сгибаю пальцы. Девушку начинает потряхивать.

Беру ее собственную руку и показываю, как сжимать соски. Раз они у нее такие чувствительные, и ей это нравится, грех будет не умножить ощущения. А лежать, как кукла, со мной она не будет.

За мгновение до оргазма, когда ее бедра сами собой стискиваются, сильно сжимаю клитор указательными и средним пальцами, множа ее ощущения.

Она дрожит мелкой дрожью, напрягается словно струна, и тогда я тру ее клитор быстро-быстро. Так быстро, что было бы больно, не будь она такой влажной.

Ее рот широко распахивается в немом крике, глаза тоже.

Ее трясет от сильнейшего оргазма, помноженного разными ощущениями, а я перехватываю ее голову обеими руками, и, пока она кончает, ударяю бедрами, погружаясь глубоко в ее расслабленное горло, до ярких ослепляющих звездочек перед собственными глазами, до прострелов в позвоночнике.

Двигаюсь быстро, еще и еще, пока ее потряхивает в последних конвульсиях оргазма. После отстраняюсь, и она сгибается, заходится в кашле, размазывая собственную слюну по подбородку.

Отдышавшись, останавливает на мне свой ошалевший взгляд и шепчет:

– Как ты это сделал?…

Крепкая, если все еще может разговаривать.

То, что надо.

Достаю презерватив из бумажника и раскатываю латекс по всей длине влажного блестящего от ее слюны члена.

– Я только начал. Теперь вставай на колени, голову в кровать. Одну руку между своих ног.

Она кончила еще дважды.

Гибкая, послушная, молодая. Отзывчивая и честная в своем ответном желании. Она так вовремя появилась на моем пути…

Раньше я считал, что вся эта романтическая чепуха, не для меня. Но воздержание, оказалось, еще хуже.

Вот почему в полумраке гостиничного номера, завороженно глядя, как тени подчеркивают ее красивую грудь, я произношу:

– Послушай, это было так хорошо, что я остался бы на второй заход, но сейчас мне, правда, нужно уйти.

Она моментально ежится и кутается в простыню, скрывая от меня загорелую кожу. Плохой знак.

Сейчас было самое подходящее время, чтобы все-таки познакомиться, обменяться номерами телефонов, но девица молча садится на кровати, сверля меня черными бездонными глазами.