Отец лучшей подруги - Майер Жасмин - Страница 4

Я не отпущу ее так просто.

– Не хочешь называть своего имени – ладно. Но мне понравилось, и я знаю, что тебе тоже. Так почему бы нам не встретиться снова?

Буравит меня немигающим взглядом.

– Мне нужна женщина, которая будет любить секс также сильно, как я. Твой темперамент мне подходит. Но не думай, что я буду использовать тебя. Да, я больше не ищу отношений, не хожу на свидания и не готов знакомить тебя со своей семьей, но я также могу быть очень благодарным. Подарки, деньги – что угодно. Главное, чтобы наши встречи проходили там, где мне удобно, а ты не чесала языком о них направо и налево и не просила большего.

Застегиваю последнюю пуговицу, а она так и сидит, подтянув колени к подбородку.

– Вся эта романтика – чушь собачья. Цветы, конфеты и правило третьего свидания – пусть этого придерживаются безусые пацаны, которые еще ничего в жизни не добились. Я буду давать тебе то, что тебе нужно, и в долгу тоже не останусь. Понимаешь?

– Уходи.

Голос сухой и жесткий, как завывания ветра на кладбище. Совсем не тот, что был раньше.

– Ты сама была не против, – напоминаю ей. – И сейчас поздно строить из себя оскорбленную невинность. Подумай об этом, к тому же хорошие деньги лишними не будут. Оставить тебе мой номер? Или дашь свой?

Черные глаза метают молнии, губы стиснуты в прямую линию. Она отпускает простыню, в которую куталась, и та сползает, снова обнажая ее медное загорело тело.

Девица подхватывает единственный снаряд, какой нашелся.

Не долетая, подушка плюхается у моих ног.

– Не знаю, в чем причина такого перепада настроения, но знаешь, с деньгами хороший врач точно помог бы их вылечить.

В этот раз увернуться не успеваю. Эта гостиничная подушка прилетает метким пушечным снарядом в живот, и по ощущениям она будто камнями набита.

– Убирайся! – шипит разъяренная голая амазонка.

Ничего другого не остается. Только уйти ни с чем.

Покидаю номер и нахожу свою машину на парковке. Руль мягко вибрирует под ладонями, а по капоту завораживающе бежит белый свет фонарей, когда я снова выворачиваю на трассу.

Там же проверяю телефон. Юля не звонила, уже хорошо. Значит, Костя справился с заданием. И моей дочери сейчас не до меня. Можно хотя бы проветрить голову и поколесить по вечернему ноябрьскому Питеру. Небо хмурое, как и мое настроение.

Хотя грустить не о чем… Я оторвался. По полной. Как чувствовал, что второго раза не будет.

Почему же она все равно осталась недовольной? Сколько живу, а до сих пор не могу понять этих женщин!…

Может, надеялась на романтику? Ну за этим не ко мне. После неудачных отношений с Оксаной, Костиной матерью, я зарекся заводить отношения или надеяться на то, что у меня еще может быть своя собственная семья.

Оксана была одной из немногих, с кем я все-таки решился жить вместе. А таких женщин в моей жизни после смерти жены еще не было ни одной. Найти при этом такую, при виде которой мое сердце снова билось бы невпопад, мне и вовсе не удалось.

И все с Оксаной вроде было сносно… Не хорошо и не замечательно, но сносно. Хотя она и выносила мозг глупой ревностью, а поводов не было. Я не из тех, кто изменяет. Лишь, когда стало известно о беременности Юли, Оксана показала истинное лицо. Мне не по пути с женщиной, которая, не моргнув глазом, готова послать мою дочь на аборт.

Меж тем, пролетел уже год. Юля уже родила, с присутствием Кости в ее жизни и моей жизни я тоже свыкся… А вот другой женщины, даже для постоянных встреч, так и не нашел. Вот и дом в пригороде начал строить не для себя. Для Юлиного сына. Она, Костя и Егор – теперь моя единственная семья.

Как ни крути, а это был лучший мой секс за последние несколько месяцев. А я ее имени даже не знаю. И теперь не узнаю.

На приборной панели стрелка неумолимо ползет выше. Скорость приносит облегчение, но на въезде в город благоразумно сбрасываю обороты.

Пора возвращаться домой и быть примерным дедушкой, у которого не может быть своих желаний. Особенно таких низменных, как мои.

До дома добираюсь быстро. Только на повороте во двор машину подрезает такси, но я и не спешу. Черноглазая чертовка по-прежнему в моих мыслях. Ведь все было так хорошо, почему она так резко отказалась?

Вижу, как из такси наконец-то выходит девушка. Набросив рюкзак на плечо, идет к парадному входу.

Выпрямляюсь так резко, что руль впивается в ребра. Помешался, ей-богу.

Мерещится уже!

Или это она?…

Красный свитер под распахнутой курткой, синие джинсы и черные, блестящие даже в полумраке волосы.

Вашу мать, возле моего дома она что делает?! Как нашла?

Кое-как паркуюсь, выпрыгиваю из машины, но ее и след простыл. Перебегаю дорогу перед разворачивающимся такси, а она за это время угоняет лифт.

Вызвал второй, но время – упущено. Лифт с незнакомкой поднимается все выше и выше.

Бегу к лестницам, на ходу прикидывая, как она узнала адрес? Зачем приехала? Сумасшедшая какая-то! Как чувствовал, что не надо было с ней связываться!

Сердце готово выпрыгнуть из груди, но изматывающие тренировки в бассейне пошли на пользу. С такой скоростью я даже, когда был подростком, по лестницам не бегал. Повезло, влетел в лифт на десятом этаже, правда, соседей перепугал, которые из него как раз выходили.

Когда добрался до двадцать первого этажа, нахалка уже стояла возле моей двери.

– Ты что задумала, психованная?!

Снес ее и вжал в стену. Совсем как в отеле, только теперь она вылупила на меня черные глаза и уж точно не думала целовать первой.

– Убирайся отсюда, пока охрану комплекса не вызвал! Чтобы духу твоего возле моей квартиры больше не было! Еще раз увижу…

Всю ее браваду как рукой сняло. Она только хватала воздух ртом.

А потом дверь распахнулась, и на пороге возник Костя.

– Платон?

– Сам разберусь, Костя. Закрой дверь.

– А почему вы ее держите?

– Я сказал, дверь закрой!

– Вы бы отпустили девушку, Платон, пока Юля не видит…

Метнул взгляд на Костю, но тут из квартиры донесся радостный крик моей дочери:

– Лея приехала!

Я медленно перевел взгляд на девушку, которую сегодня учил глубокому минету. Колени превратились в желе. Пальцы разжались сами собой.

Я надеялся услышать озадаченный вопрос: «А где Лея и кто эта девушка?», но последние надежды разбились о суровую реальность. Юля вихрем пронеслась мимо застывшего на пороге Кости и повисла на шее у той, что не пожелала назвать мне свое имя.

– Лея-я-я-я-я!!

И она, не сводя с меня непроницаемых черных глаз, абсолютно бескровными губами прошептала:

– Привет Лю.

Юля потащила ее в дом, а Костя заинтересовано посмотрел на меня, все еще подпирающего стену в подъезде.

– Платон?…

– Молчи, – прервал я его. – Ради бога, только молчи.

И если Костю уговорить молчать удалось, как остановить поток обрушившихся на меня мыслей? Пристрелите меня.

Ведь я только что…

Трахнул лучшую подругу своей дочери.

Сюрприз, Платон Сергеевич. Как насчет еще одного урока по глубокому минету?

Ядовито-зеленый взгляд Платона сейчас мало похож на то малахитовое пламя, которым горели его глаза, когда он впивался зубами в мою шею.

Или когда, после всего, снова поставил меня перед собой на колени, чтобы кончить самому.

Бесстыдные воспоминания о том, как обнаженный Платон возвышался надо мной, обдают жаром, а щеки заливает румянцем.

– Дай обниму тебя еще раз, Юль, так рада тебя видеть! – Обнимаю подругу лишь бы спрятать горящее лицо и вернуть нормальный ритм сердцебиению.

Сейчас, как никогда раньше, пригождаются выдержка и самообладание, полученные во время службы в израильской армии.

Но, боже, же я испугалась той ярости, с которой Платон сбил меня с ног возле дверей квартиры!

Нет, я догадывалась, что он будет нервничать, когда узнает правду, но оказалась не готова к черной ненависти, с которой он взирает на меня сейчас, пока я обнимаю его дочь.