Необручница: На острове любви (СИ) - Эфф Юлия - Страница 16

— Есть небольшое повреждение. Совсем немного крови, почти незаметно. Надеюсь, ничего страшного не случилось, Брис сделал это случайно, по незнанию… Расслабься, Ана… Слушай дальше и запоминай…

Мои мысли вдруг переключились на сира Райана. Боль от его прикосновения была сильнее, чем от сира Бриса. Во время нажатия последнего я вообще быстро среагировала и чуть ли не поползла по столу… Неужели первым был сир Райан? И что теперь будет?

— Ты всё запомнила, Ана? — госпожа прекратила массировать складки и взглянула мне в лицо.

Я кивнула, но вопрос, возникший вместе с образом сира Райана, уже начал печь где-то внутри сердца:

— Госпожа, как становятся необручницами?

Она удивлённо замерла, покачала головой и вернулась к делу, усиливая нажим. Я закусила губу, откидываясь на подушку.

— Необручницей может стать только магесса или лумерка с хорошим базовым уровнем. Тебе это не грозит, Ана, и, надеюсь, ты не дашь повода. Неправильная клятва, в которой бесчестный маг мог, например, не назвать имени магессы, принося слова защиты или ответственности. Или насильно передать свой дар с привязкой к долгу. Вариантов много. Ты думаешь быть магессой легко, Ана? Это огромная ответственность. Если я несправедливо сегодня обвиню кого-нибудь из слуг, завтра же почувствую изменения.

— А мы с вами… не совершаем преступления? — испытывая желание выгнуться и застонать, я просила как можно спокойнее. Но моё сглатывание госпожа поняла, глаза её блеснули.

— Мы признались друг другу в любви, Ана. А любовь и есть главная магия, разве ты не помнишь?

— Но… разве женщины могут?..

— Мы с тобой связаны договором, у нас особое право… Ана, разреши проникнуть в тебя?

Я кивнула, плохо понимая значение просьбы.

— Сейчас будет немного больно, потерпи…

В меня проник палец, разрывая что-то внутри, я сжалась и вцепилась в простыню, натягивая её на себя. Слёзы невольно брызнули из глаз. Палец осторожно двигался во мне, окончательно уничтожая признаки моей невинности.

— Я, Амельдина Мариаль Эспе Эдрихам, по договору с Аной Гурайд, беру ответственность за её инициацию. Обязуюсь выполнить все свои обязательства по договору…

Первое ощущение резкой боли прошло, но теперь и здесь чувствовалось лёгкое жжение. Движение пальца немного перетягивало на себя внимание, как и лицо госпожи, стоило мне приподняться на локтях. К одному пальцу добавился второй, понемногу растягивая меня изнутри:

— Поскольку договор женский, Ана, я должна была обезопасить тебя. Чтобы ты оставшиеся дни не думала о Брисе, а смогла после окончания договора найти себе прекрасного любящего мужа. Я забрала твою девственность не потому что была одержима похотью, а желая защитить тебя…

И всё это, не прекращая двигать внутри меня пальцами. Знакомый комок начал сворачиваться, подбирая все желания в одно. Нет, приятно мне не было, само осознание того, что госпожа имитирует движение мужчины, — это дразнило.

— Ана, всё хорошо? Тебе уже легче?

Она вытащила пальцы, по которым стекала струйка крови, достала из кармана платок и отерла их, а затем промакнула мою кровь. Аккуратно свернула платок и вложила его мне в руку:

— Здесь мои инициалы и свидетельство моей клятвы. Если однажды твоим мужем станет маг, достаточно будет отдать ему платок. Если же лумер, то жрец увидит чистоту нашего договора. В любом случае, мы обязуемся лично подтвердить договор, если твой муж это потребует. Это прописано в документе.

— Я не умею читать, — опять вспомнился Райан и его удивление.

Госпожа сложила руки на коленях:

— Вот как? Значит… всё это время ты просто не знала, что нужно делать?

Я кивнула и приняла вертикальное положение, подбирая колени к груди. Но вместо того, чтобы пожалеть меня, госпожа восхитилась:

— Ана… — она сглотнула, и глаза её заблестели. — Я снова убеждаюсь в твоей порядочности. Это не может не привлекать…

Я ещё не знала тогда, какова она — любовь к мужчине, но ничего мне не хотелось так сильно, как заслужить любовь моей госпожи. Так я думала в те дни, когда мы были нежны и голодны друг другом. И бывало, что некоторое время мы не разлучались даже по ночам.

Почему мы не были наказаны Создательницей нашего мира и магии за наш голод, я не знаю. Возможно, наша любовь была искренней, поэтому. Мы проливали слёзы во время объятий; мы делали больно себе, желая защитить другого; мы научились жертвовать себя и свои ценности…

Забегая вперёд, скажу, что наш контракт был выполнен обеими сторонами полностью и, более того, на следующий год, как только это стало возможно, Эдрихамы заключили со мной второй. За два с половиной года у них родилось двое детей, мальчик и девочка. Оба, достигнув возраста магического совершеннолетия, открыли в себе полноценную магию, таким образом, подтвердив честность и порядочность своих родителей в отношении меня, которую все изначально считали простой лумеркой из семьи рядового Лапешского рыбака.

Ответ на вопрос, откуда у меня чувствительное обоняние, пришёл немного позже того дня, который я описывала. Поцелуи магов порой обладают необыкновенной силой, они могут делиться даром. На этот счёт существуют сложные правила, как и относительно первой крови. Но, госпожа говорила, что магия, однажды проникшая в нас, никогда не будет забрана до последней капли.

Она как гость, которого обогрели и обошлись приветливо, — навсегда запомнит ваше гостеприимство. Так дар, невольно переданный мне госпожой, остался, несмотря на то, что мы не были мужем и женой. И если Создательница мира раздавала дары всем, и мужчинам и женщинам, значит, и у нас получилось неслучайно. По-другому я не могу объяснить. Дар госпожи не причинил мне вреда, необручницей я стала по другой причине.

В тот же день, вечером, после того как с работы вернулся сир Брис, помылся и сменил одежду, всех слуг пригласили в одну комнату, и господа объявили меня компаньонкой. На мне уже было платье госпожи, подаренное ею.

— Ана, когда я буду уезжать, оставлю тебе все. Поэтому даже не думай отказываться. Здесь, на острове, нет хороших портних, а ты вряд ли будешь ездить на континент для примерок. Уж поверь мне, я знаю, о чём говорю… — уговорила меня госпожа.

Был отдан приказ приготовить комнату, отныне в мои обязанности входило лишь кормить, причёсывать и сопровождать госпожу. Наши комнаты теперь убирали другие, как и следили за постоянно наполненной водой в купальнях. Я могла завтракать, обедать и ужинать вместе с господами, если бы того пожелала сама. Но до отъезда сирры Амельдины этим правом я не воспользовалась, и тому было своё объяснение. Мне приносили еду в комнату, где я её и поглощала почти всегда в одиночестве. В сущности, договор не изменил статуса — я по-прежнему не принадлежала ни к сословию господ, но и не могла уже считаться просто лумеркой. А находиться на границе любых состояний всегда сложно.

Однако переглядывания служанок, плохо скрываемые ироничные улыбки поселили в моём сердце дурное предчувствие. Зависть, даже если она прикрывается презрением, не несёт добра. Одно меня радовало: теперь я была избавлена от тесного общения с ними.

Новая комната мне понравилась, и, кажется, это была первая ночь у Эдрихамов, когда я спала белым сном до самого утра, к тому же мазь госпожи Амели мне помогла, а купальня перед сном с полезной травой закрепила целебный эффект. Что происходило у господ, я не знала, но догадывалась по спокойному виду сира Бриса и счастливому госпожи — они помирились и теперь готовились стать родителями. И для этого по-прежнему требовалась моя помощь.

После ритуала примирения договор начинал действовать следующим образом. Одну ночь госпожа проводила со своим супругом, затем пять дней был перерыв — я заменяла госпожу. У магов, оказывается, уже на четвёртый день можно было определить беременность по меняющемуся магическому фону, который отражался на чём угодно — от вкусовых пристрастий до проявления чуждой магессе магии. Главное — для того чтобы зачать дитя, у обоих магов фон должен был быть стабильным, в этом и заключалась загвоздка. Госпожа обещала продумать эту деталь.