Глубокая охота (СИ) - Лапиков Михаил Александрович - Страница 28

В этот раз Газель начала стрелять заранее, и на воде поднялись хорошо заметные фонтанчики. Ближе к белой, лишённой хода туше, ещё ближе... словно в ролике о поморах, бьющих из «окопных мясорубок» прошлой войны стадо морских слонов на кочёвке.

Но имперский белый слон оказался куда более кусачим — зенитная башенка шевельнула стволами и взорвалась частыми вспышками пламени. Струи огня прошли сначала выше и левее, потом ниже, а потом расчёт всё же исправился. Новые отрывистые полосы ярко-зелёного трассирующего огня проносились буквально впритирку с корпусом самолёта.

Газель завизжала, прекратила огонь, и завернула самолёт в лихом, винтом, скорее эффектном, чем эффективном, манёвре. Небо и море несколько раз поменялись местами. За плечами на октаву ниже завизжала Айша.

Панический визг завершился высверком узнаваемой, на шести опорных точках, защитной гексаграммы в пилотском зеркале, шумным ударом по фюзеляжу — вибрация передалась даже через пилотское сиденье и куда более шумным ударом в кабине.

Струи трассеров «имперской металлорезки» оборвались столь же внезапно, как и возникли. Самолёт мчался всё дальше — за пределы дальности огня зенитной спарки.

— Айша? — Газель изрядно напрягала тишина в кабине. — Айша, ты как? Айша! Не молчи!

Только утащив самолёт прочь от подлодки, Газель смогла одолеть страх и проверить, что с её бортстрелком и самолётом. Айша обмякла на пулемёте, с раскиданными по сторонам руками. На фюзеляже за кабиной виднелись отметины близкого разрыва снаряда. Если бы не самоубийственный поступок с фамильными талантами щита, снаряд разорвался бы в пилотской кабине.

Газель ухватила бортстрелка за плечо и втянула неподатливое тело обратно. Сделать что-то большее она для неё вряд ли могла. На мёртвую Айша пока что не походила, но что бывает с людьми после такого удара Газель не хотела даже гадать.

Лётчицу трясло. Она несколько раз вздохнула, чтобы успокоиться и медленно и неуверенно всё же перевела самолёт обратно в крейсерский полёт на самой кромке облачности.

Оставалось только доложить о своём позоре.

— Газель — Чёрной базе. Газель — Чёрной базе, — голос вроде бы уже не дрожал. — Огневой контакт с противником. Капитан, я только что обстреляла белую субмарину!

— Газель, это Айвен, — Такэду вызов застал в лётном центре. — Уточни позицию! Уточни позицию!

— Моя позиция... — Газель запнулась. Только в этот момент она поняла, сколько же работы на самом деле спихивала на безответную Айшу. — Моя позиция, чот-то эт-то...

Она торопливо схватилась за планшет. Первый же взгляд на кривые почеркушки безжалостно напомнил, что Газель так и не закончила работу с исчислением координат.

Готовая же всегда подсказать верный ответ напарница превратилась в бессознательное тело без малейшего шанса на скорое возвращение к нормальной жизни.

— Пять градусов тридцать минут северной широты, — Газель торопливо возила карандашом по слегка мятому листу, — и, э... долгота... сто пятьдесят два градуса, тридцать минут к востоку. По-моему так.

Операторы лётного центра засуетились у позиционного индикатора. Кривоватый лепесток курса воздушного патруля Стиллман украсился отметкой контакта с противником.

— Завершай патрулирование согласно плану, — решил Такэда. — Спрашивать о курсе цели в момент атаки, насколько я понимаю, бесполезно? Айша сумеет уточнить за тебя?

— Айша, — Газель запнулась. — она снаряд имперской дюймовой металлорезки в чкару щита приняла. Выбора не было, тот прямо в кабину шёл. Щит сложился в момент подрыва снаряда, и только поэтому она всё ещё в кабине, а не в океане. Её на двухстах узлах дёрнуло из ремней на станину пулемёта. Я даже не знаю, она просто сознание потеряла, или голову разбила. Но вроде пока живая.

— Возвращайтесь согласно плану вылета, — повторил Такэда. — Будут другие полёты, будут и победы. Но для этого вы нужны мне на борту. Живыми.

Проверил, отключена ли связь, и с чистой совестью взорвался.

— Курицы тупые, золотом шитые, хобот слона царя морского им в задницу! — слова рвались из глубины капитанской души. — Боевая операция на горизонте, а вместо этого что, рожать капитанскую объяснительную по каждой безголовой дуре, которая покалечилась лишь потому, что не учила в школе физику? Да имел я такое еврейское счастье! Что с ними прикажешь делать? Вот что?

Операторы дежурной смены молча переглядывались между собой.

— Я не могу дать им то, что они сами не взяли, когда было время! — яростно произнёс Такэда. — Их «слишком поздно» случилось не сейчас. И даже не в момент прибытия на борт. Слишком поздно стало, когда они в это всё полезли, слишком безграмотные, чтобы вовремя заметить, насколько же мало знают о том, во что ввязались! Збых-сан, вот почему я не врач? У психиатров этот групповой бабский психоз наверняка бы стал поводом накатать шикарную монографию. В кожаном переплёте, с золотым обрезом, чтобы вот просто обязательную для кабинета любого мозгоправа страны!

— Айвен Иванович, у нас есть врач на борту, — напомнил Збых Кащенюк. — И очень многие из наших девочек её посещали. Ну, тогда. В мирной жизни. Джинни Хунта им всем делала, всякое, ну, косметическое. Она хотя бы знает к ним подход. Возможно, если она сможет нормально с ними поговорить...

— Только уговорами врача-подтиролога в боевом походе и ликвидировать пробелы в лётной подготовке, — усмехнулся Такэда. — Но да, Збых-сан, на устную капитанскую благодарность вы уже наговорили. Теперь осталось лишь дождаться их двоих назад и попробовать.

— Им лететь осталось всего-ничего, — удивился Збых Кащенюк. — Что с ними теперь может случиться, Айвен-сан?

— Вы правда хотите услышать список вариантов, которые первыми лезут мне в голову? — невесело пошутил Такэда.

Продолжать этот разговор квази-есаул уже просто не рискнул. Что-то ему подсказывало, что на этот раз вахта получится долгой. Куда дольше, чем ему бы хотелось.

Глава 10.

Подводник.

«Подводная лодка является идеальным носителем торпеды»

Карл Дениц

— …разбиты целевая колонка для бинокля, зенитный перископ и стойка радарного детектора, — последние слова главмех выговорила, утрамбовав в рот сразу половину бутерброда, поэтому разобрать их получилось только у фрегат-капитана. — Антенна радиостанции тоже перебита, но на каких-то соплях пока держится. Перископ атаки, «хобот» дизелей и та секретная хрень в задней части рубки вроде целы. В легком корпусе куча дыр от пуль и осколков, но это вообще переживабельно. Как и последствия близкого разрыва, хотя там еще хрен знает, что аукнется. Да, командир, после совещания мне потребуется ваша помощь, в виде грубой мужской силы.

— Для чего?

— В дизельном отсеке сальник маслопровода подтекает. Надо закрутку подтянуть, но там коленца такие, — свободной от бутерброда рукой главмех изобразила нечто вроде бьющегося в падучей удава, — что двух рук явно не хватает. Нужна третья, причем длиной в ногу, и чтобы росла примерно из жопы. А я пока не орангутанг с пальмы, хотя с этой работой…

— Хорошо, я подойду, — поспешно сказал Ярослав, не дожидаясь, пока главмех начнет излагать собравшимся свое видение теории обратной эволюции. Хотя формальное образование у Сильвии ван Аллен отсутствовало, любовь к чтению в сочетании с книжицами Имперского просветительского благотворительного общества «Сила в правде и ньютонах» порой рождало химеры, оспаривать которые не бралась даже доктор Харуми.

А сейчас доктору было явно не до теорий.

— Два легких ранения и одно средней тяжести. У старшины Сайко сквозное пулевое в левое плечо, но рана чистая. Полагаю, она даже может частично выполнять свои обязанности, но я бы настоятельно рекомендовала на какое-то время обеспечить ей полный покой, для скорейшего восстановления.

— Покой нам только снится, — пробормотал фон Хартманн и, уже громче, добавил: — насчет покоя не обещаю, а вот что могу… отражение воздушного налета личным оружием, плюс ранение в бою по совокупности тянет на «Отважный крест».