Вы весь дрожите, Поттер (СИ) - "love_snape" - Страница 29

Когда он, выражая недюжинную любознательность, ассистировал мне в лаборатории, я ощутил интерес и вместе с тем беспокойство: проводить время с нелюбимым студентом и упиваться этим граничило с безумством. В один из дней перед очередной встречей меня впервые окутал сладкий мандраж, и тогда тревога отступила. Пришла паника. Я не верил, что испытаю в жизни нечто такое, и совсем не был готов. Тем хуже оказались последствия. Непонятное шевеление в груди побуждало встать и нарезать круги по кабинету, унимая дрожь от предвкушения. Это сводило с ума, выводило из равновесия, но поначалу меня выручала железная воля.

А затем Грейнджер взяла и спутала все карты. Не сумев совладать с ревностью, я чуть не перевернул стол от злости на самого себя. Сын моего врага. И лучшей подруги, которую отнял и погубил этот враг. И я, точно малолетка, с досадой наблюдаю, с какой нежностью девчонка его гладит. А их вечные объятия — противно смотреть!

Лишь в прошлую пятницу мне стало ясно, что всезнайка не имеет на Поттера видов: у нее намечается личная, не менее захватывающая история. И уже в понедельник меня было не остановить.

Раскрасневшийся, с мокрыми от пота волосами, в прилипшей к телу рубашке Поттер предстал передо мной слишком красивым. Невинность и застенчивость сделали его еще более желанным. Сам того не ведая, он пробил своей робостью брешь в моем самообладании. А гриффиндорская смелость, проявленная в «нужный» момент, и вовсе сражала наповал.

Я едва устоял. Точнее, и не устоял бы, не отвлеки нас Пивз. Одно-единственное слово из уст Поттера подействовало на меня, как на моряка — песня Сирены.

Нельзя допустить этого снова, в пятидесятый раз повторяет добропорядочный ангел на правом плече.

Но между вами что-то происходит, нашептывает дьявольское отродье в левое ухо.

Он твой ученик, втолковывает небесное создание.

Совершеннолетний ученик. Отвечающий взаимностью. Никто не узнает. К тому же, твоя выдержка не из камня. Поддайся, и будет та-а-ак хорошо, — щедро осыпает аргументами довольный демон, и я со стоном валюсь на кровать, до смерти устав слушать доводы рассудка.

*

— Тишина, силь ву пле, — командует напомаженная француженка, хлопнув в ладоши. Соплячке наверняка известно, как именно я отношусь к каждому из конкурентов на желаемую должность. Она слегка неуверенно чувствует себя в моем присутствии и всячески старается расположить к себе, окутывая магией вейл (и сладким ягодным ароматом), но на меня эта чушь не действует: к женщинам я всегда был равнодушен.

Уилки Двукрест приступает к уроку, и я ухожу от белокурой бестии на противоположный конец зала к слизеринцам и гриффиндорцам.

Сегодня задача шестикурсников — аппарировать за пределы замка и благополучно вернуться назад, после чего экзамен будет успешно сдан.

Наблюдая за перемещением студентов, я нервно считаю минуты до конца занятия. Накануне Лорд не устраивал собраний, метка не болела и все было спокойно. Но нападение могли спланировать в обход меня, если верить видениям Поттера.

За Финниганом как раз настает его очередь: гриффиндорец на время исчезает из поля зрения и вновь появляется в Большом зале, улыбаясь и утопая в объятиях воодушевленной Грейнджер. Следом идет Драко и справляется безупречно. Остается всего несколько учеников, когда случается то, от чего волосы на моем затылке начинают шевелиться: огромное помещение вдруг заполняется звуками аппарационных хлопков, а потом — потрясенными возгласами и визгами.

В толпе я выхватываю взглядом несколько фигур в масках и темных одеждах. Кому-кому, а мне сложно не узнать их, даже не видя лиц: Хогвартс почтили своим присутствием Беллатриса, Яксли, Крэбб, Гойл, Долохов и... Люциус?!

Люциус! Безусловно, эта потрепанная, потускневшая шевелюра, все еще хранящая в себе остатки былого лоска, принадлежит Малфою-старшему. Для наступательной операции Лорд освободил-таки его из Азкабана!

Все происходит буквально за секунды. Хаффлпафцы и рейвенкловцы разбегаются по углам. За ними, вереща, убегают Патил и Браун (последняя пытается утянуть за собой Уизли, дергая его за рукав с криками «Скорее, Бон-Бон, нужно спасаться!»). Особенно умные решают поскорее аппарировать, среди них, разумеется, и Двукрест — доблестный слуга Министерства. Ну и переполох там теперь поднимут!

Гриффиндорцы, столпившись в центре, тянутся за своими палочками. Слизеринцы, напрягшись, замирают, но ничего не предпринимают: для многих из них эти люди — близкие родственники, и они ощущают себя неприкосновенными. Кроме одного.

— Вот он! — Беллатриса указывает на остолбеневшего племянника, и под прицелом ее искривленной палочки остальные студенты тотчас расступаются. Паркинсон и Забини отскакивают от него как от прокаженного, а Крэбб и Гойл с сомнением переглядываются — похоже, они только что лишились работы телохранителей.

Драко, стоящий метрах в пяти, не выглядит донельзя удивленным. Могу предположить, кто его предупредил. Он кидает на меня тяжелый взор и медленно пятится — подальше от них и поближе ко мне.

— А вон там — Поттер! — доносится плотоядный возглас.

Все глаза обращаются к мальчишке, которого тут же окружают однокурсники — Уизли, Томас, Лонгботтом, Финниган, а сам он закрывает собой Грейнджер. Эта сцена ярко контрастирует с тем, что одновременно творится на слизеринской стороне. Меня пронзает мимолетный укол раздражения, ведь я не воспитывал своих учеников такими малодушными и слабовольными!

От мадемуазель Делакур толку нет: помертвев от ужаса, преподаватель Защиты от Темных искусств застывает как вкопанная и, кажется, разом забывает английскую речь. Осознавая, что на подходе мое разоблачение и иного решения попросту нет, я первым применяю магию, резко наслав на Поттера и Малфоя антиаппарационные путы, дабы никто не смог утащить их с собой. И этот поступок навсегда завершает мою шпионскую карьеру.

Реакция следует незамедлительно: Большой зал в одночасье тонет в разноголосице гневных выкриков, а дальше на нашу голову обрушиваются многочисленные заклинания, от которых вдребезги разлетаются десятки витражных окон.

С момента вторжения прошла всего минута: ее слишком мало для появления здесь моих коллег, но вполне достаточно, чтобы понести непоправимый ущерб.

Я выискиваю среди мечущихся людей главный объект своих волнений: Поттер стоит плечом к плечу с Уизли и Грейнджер. Вместе они отражают вредоносные чары и посылают в противника череду атакующих заклятий. Что ж, деятельность их подпольной группировки в прошлом году принесла щедрые плоды.

Чуть поодаль сразу с тремя — Финниганом, Томасом и Лонгботтомом — дерется Яксли. Тем временем Беллатриса отпихивает одного за одним — студентов, других Пожирателей — и пробивает себе путь к цели. Поттер бросает в нее Экспеллиармус, Петрификус Тоталус, Ступефай, но все тщетно: для столь опасного темного мага, как мадам Лестрейндж, подобные манипуляции — детский лепет, и она с легкостью отбивается от множества лучей, летящих в нее от гриффиндорцев.

Понимание этого придает мне сил, и я перевожу внимание ведьмы на себя.

— Не тронь его, — мановением палочки я отшвыриваю Долохова, намеревавшегося мне помешать, и, в два счета оказавшись рядом с Поттером, прикрываю его и остальных — кого удается. Гарри хватается за мое запястье, и наши взгляды встречаются. Он бесстрашно и благодарно смотрит на меня: огромные зеленые глаза, как два морских омута, светятся безумной надеждой. И я не могу ее не оправдать.

Делакур, пискнув нечто нечленораздельное, под градом проклятий устремляется ко мне. Наконец опомнилась! Выставив мощный щит для себя и учеников, она позволяет мне приняться за Беллу.

— Ах ты поганый урод! — кричит та и трясется от ярости. — Господин будет счастлив узнать, что я прикончила грязного предателя!

Не отвечай, сосредоточься на контратаке, велит внутренний голос. Наша схватка невыносима для обоих. Я рассекаю ей бедро Сектумсемпрой, а она обжигает мое плечо. От боли противница взвизгивает и на миг теряет контроль: за эту долю секунды я успеваю обезоружить и оглушить ее, а затем переключиться на Люциуса.