Орудия войны (СИ) - Каляева Яна - Страница 35

Его поддержали гулом и выкриками:

— Нам тоже ничего не досталось!

— Дюжина ящиков патронов — это ж курам на смех!

— Сапоги нам выдали, так маломерки, половина бойцов уже ноги стерла в кровь! Калечите солдат на ровном месте!

— У меня ротный помер от пустяшной раны, сказали — были б лекарства, глядишь, вытянули бы его!

— Тихо все! — рявкнул Антонов. Гул замер, выкрики прекратились. Саша подумала, что ее приказ, скорее всего, такого действия не возымел бы. — Ишь, вой подняли, будто бабы, а не солдаты революционной армии. Товарищи делают, что могут. Для того к вам и будут комиссары приставлены, чтоб нужды ваши понимать и все, что у нас есть, распределять по справедливости да сообразно боевым задачам. Потому в ваших интересах как можно лучше им содействовать. Одно дело делаем! А коли станем замест того ругаться промеж собой — враг нас шутя одолеет.

Министр охраны государственного порядка Андрей Щербатов

Октябрь 1919 года

— Бросьте любовь, — с улыбкой говорила Вера, — бросьте эстетизм, бросьте чемоданы мудрости, ибо в новой культуре ваша мудрость смешна и ничтожна. Снимайте же скорее с себя огрубевшую кожу столетий. Я преодолел невозможное и пропасти сделал своим дыханием. Таков ваш манифест?

— Этот манифест не вполне наш, — ответил архитектор. — Я с глубоким уважением отношусь к Малевичу, и все же конструктивизм — другое направление авангардного искусства. Супрематизм идет от понятия композиции, а конструктивизм — от формы. Право же, лучше один раз увидеть. У меня много проектов, — обратился он к Щербатову, — но Вера Александровна сказала, что более всего вас могут заинтересовать жилые дома.

Пока архитектор извлекал из портфеля чертежи и сметы, Щербатов с любопытством рассматривал его самого. Когда Вера сказала, что хочет представить ему модного авангардиста, Щербатов ожидал увидеть растрепанного художника в растянутой робе и с безумным взором. К его изумлению, архитектор оказался плечистым мужчиной в хорошо сшитом костюме и очках в тонкой оправе. Держался он уверенно, без всякой суетливости и угодливости. Он уже начал лысеть, но скрыть залысины не пытался, волосы были аккуратно зачесаны назад.

— Прошу вас, взгляните, — архитектор протянул Щербатову пачку эскизов. Они изображали белый пятиэтажный дом… по сути шестиэтажный, но первого этажа не было, дом был приподнят над землей, будто избушка на курьих ножках.

— Строение держится на опорах из железобетона, — объяснял архитектор. — Они выглядят эфемерными, но это несущие конструкции, просто они не скрыты стенами. Здесь будут расположены общественные пространства. На крыше — терраса-солярий. На каждом этаже открытая галерея, она не только соединяет между собой жилые ячейки, но и может служить для совместных занятий гимнастикой. Здесь — фабрика-кухня и общая столовая. В этом секторе можно при необходимости обустроить детский сад. В конце каждого коридора — ватерклозет и душ. Посмотрите, как будет выглядеть жилая ячейка изнутри. Два окна обеспечивают максимальное поступление солнечного света и тепла, что позволяет сэкономить на интенсивности отопления, а также незаменимо для профилактики туберкулеза.

Щербатов кивнул. Туберкулез стал одной из основных проблем в стране, не оправившейся еще от последствий смуты. Тиф постепенно удается победить. Эпидемия опустошившего Европу испанского гриппа в России так и не разразилась, хоть это и трудно объяснить иначе, чем Божьим промыслом. А вот туберкулез стал настоящим бедствием, особенно для низших классов. Отложенное последствие разрухи, усугубляемое скверными условиями жизни.

Щербатов попытался припомнить, от кого он уже слышал о таких домах, но не смог, воспоминание ускользало от него.

— Ваш проект чрезвычайно впечатляет, — сказал Щербатов. — Однако, надо полагать, возведение этого дома обойдется недешево?

— Отнюдь, — с готовностью ответил архитектор. — Для конструктивизма важна экономия на всем. Пожалуйста, взгляните на сметы. На каждом этаже по пятьдесят жилых ячеек, то есть один дом вместит более двух сотен семей. Вера Александровна сказала, что планируется застройка Пресненского района. Смета составлена с учетом рельефа, из расчета пока на четыре дома. Обратите внимание, например, что шлак, который вырабатывается в котельных, будет использован как строительный материал.

— А на декоре вы тоже решили сэкономить? — спросила Вера. — На фасаде нет ни одного хотя бы самого скромного украшения. Не станет ли смертельно унылой жизнь в этих домах будущего?

Архитектор улыбнулся несколько снисходительно.

— Видите ли, Вера Александровна, — сказал он, — вот эта ваша гостиная, например, — превосходный образец интерьера в стиле модерн, выполненный с большим вкусом. Однако сам по себе модерн безнадежно устарел, сделался признаком купеческого шика. Авангард отрицает мещанские представления о красивом и нарядном. Будущее — за четкими, чистыми, практичными формами.

Щербатов приподнял бровь. Немногие в гостиной начальника департамента, а с прошлой недели уже министра ОГП осмелились бы критиковать вкусы хозяев.

— Полагаю, мы услышали достаточно, — сказал он. — Если вы оставите мне чертежи и сметы, я отправлю их своим экспертам. Виза ОГП будет зависеть от их вердикта.

Когда архитектор откланялся, Щербатов сказал Вере:

— Не ожидал, что речь пойдет о домах для низших классов!

— Но это сейчас самое важное, — ответила Вера. — Мы, дорогой мой, используем для умиротворения страны кнут и рискуем забыть, что к кнуту всегда необходим пряник. Голодных людей нетрудно соблазнить куском хлеба, но как только острый голод остается позади, они начинают мечтать, чтоб их будущее оказалось хоть немного светлее их прошлого. Такие настроения приводят к революциям и гражданским войнам. Мы можем пытаться предотвратить это, предложив им хотя бы начало того будущего, о котором они мечтают. В первую очередь, разумеется, самым лояльным, но здесь важно продемонстрировать саму готовность идти навстречу устремлениям простого люда.

— Верно я понимаю, что Советское правительство тоже рассматривало подобные проекты? — спросил Щербатов. — Возможно, эти самые эскизы, которые я теперь держу в руках?

— Да, и предварительно одобрило их, хотя к реализации приступить не успело. Большевики, какими бы ни были их подлинные цели, умели привлекать на свою сторону в том числе и лучшие силы общества. Этому нам следовало бы у них поучиться.

— Авангардные дома могут стать одним из символов поворота во внутренней политике, знаменующего переход к прочному и стабильному миру, — сказал Щербатов.

— Именно! В моем отделе придумали название для этого поворота: Новая Общественная Политика. Кто-то даже предложил аббревиатуру: НОП.

Щербатов улыбнулся. Вульгарная советская манера все сокращать и урезать до акронимов прочно вошла в обиход, и Новому порядку проще оказалось перенять ее, чем бороться с ней. Да и многие другие большевистские нововведения оказались полезны — например, переход на европейский календарь, на который так и не смогла решиться империя. После воссоединения Церкви и государства быстро выяснилось, что никаких неодолимых препятствий для перевода православных праздников на новый стиль в действительности нет. Теперь государственная и религиозная жизнь протекали в гармонии.

— В рамках НОП нам могут понадобиться не только идеи большевиков, но и они сами, — продолжила Вера. — Те, кто сейчас стремительно набирает популярность. Наши враги начинают объединяться против нас — те, кто раньше готов был вцепиться друг другу в глотки, ненавидят Новый порядок сильнее, чем друг друга. Это опасная тенденция. Нам надо разделить их, переманить кого-то из необольшевиков на свою сторону.

Старые большевики, стоявшие во главе Советского государства, были либо перевешаны в первые дни установления Нового порядка, либо залегли на дно — скорее всего, покинули страну. Эти люди умели чувствовать момент и действовали только в благоприятных обстоятельствах. Недолгое время казалось, что с их злокозненной партией навсегда покончено. Однако скоро тут и там стали появляться новые заправилы из этой среды. Прежде они были не на виду, занимали ординарные должности и на групповых фотографиях стояли в третьем ряду, на заднем плане. Теперь они вели подпольную деятельность, будоражили рабочих и даже возглавляли крестьянские бунты. Их стали называть необольшевиками, чтоб отделить от большевиков старой школы.