По ту сторону синих гор (СИ) - Снежная Александра - Страница 123

Глупо... Чего я от него ждала? Нежности? Откуда она у зверя?

- Рейна, - моего плеча коснулась рука мужа, резко разворачивая к себе лицом.

Зрачки в его глазах ещё были огромными, заполняющими почти всю радужку. Он странно выглядел и странно себя вёл. Смотрел на меня со смесью растерянности и вины. Резко запустил в свою влажную, чёрную шевелюру пятерню, и стал похож на дикого взъерошенного медведя.

- Рейна, - снова позвал он, касаясь пальцами моей мокрой щеки. - Что...

Я не знаю, о чём он хотел меня спросить. Но это его «что» повисло между нами невысказанной болью, и я, закусив губу, отвела взгляд.

Подскочив с кровати, он обошёл её по кругу, присаживаясь передо мной на корточки.

Тяжёлая рука кайгена осторожно опустилась мне на бедро, и он вдруг сипло пробормотал:

- Дай посмотрю, что там...

Смысл просьбы поняла не сразу, а когда догадалась, что именно он хочет увидеть, едва не сгорела со стыда.

- Просто уйди, - сжимая ноги и подтягивая к груди колени, прошептала я. - Просто уйди!

- Я сейчас, - он резко поднялся, снова нервно проехавшись по волосам растопыренной ладонью. - Сейчас воду нагрею и мазь найду.

Какое-то время он возился в уборной, чем-то гремя и тарахтя, а когда вышел оттуда, сразу направился ко мне, поднимая с постели.

Это было невыносимо. Лучше бы он ничего не делал, оставаясь ко мне равнодушным. Было бы не так обидно. От его заботы хотелось плакать ещё больше.

Усадив меня в купель с тёплой водой, он опустил в неё ладонь и, глядя на то, как я руками обнимаю себя за плечи, тихо спросил:

- Холодно? Сделать горячее?

Не будь мне так паршиво, я порадовалась бы тому, как быстро он постигает магическую науку.

- Рейна...

Его голос звучал непривычно тихо. А имя моё он произнёс как-то по-особенному мягко, несмотря на то, что выглядел муж хмурым, как ненастье.

Видя, что я не отзываюсь, Бьёрн оставил свои попытки поговорить, сосредоточившись на моём купании.

Он угрюмо черпал ковшом воду, поливая её мне на плечи, а когда полез мыть мне то, что ему не следовало, я оттолкнула его руку, прошептав:

- Хватит!

Тяжело вздохнув, кайген снял со стены полотно и молча расправил, ожидая, когда я встану, чтобы завернуть меня в него.

Мне бы просто отключить все эмоции и успокоиться, но чем больше муж старался что-то для меня сделать, тем сильнее в груди давило, а к горлу подкатывали слёзы.

Они опять затуманили глаза, стоило Бьёрну занести меня в спальню, где на разобранной кровати живым свидетельством того, что произошло, краснело пятно крови.

Поймав мой взгляд, кайген резко опустил меня на сундук, сдёрнул с постели простыню и зашвырнул её в огонь, мрачно наблюдая за тем, как пламя пожирает брошенную ему добычу.

Как будто избавившись от злосчастного куска ткани, все проблемы сгорят вместе с ней. Хотя и проблемы-то по сути никакой нет. Есть бесполезная магичка - одна штука, лишившаяся девственности и романтических иллюзий.

Ну, не испытывает ко мне супруг трепетных чувств! Так это что, новость? Когда меня выдали за него замуж, я вообще думала, что он всю мою оставшуюся жизнь превратит в череду сплошных кошмаров. А теперь, когда Бьёрн оказался не отъявленным монстром, ещё чего-то от него хочу?

Чего? Чтобы он относился ко мне, как к своей первой жене? Как её там...

Проклятье, да я просто ей завидую! Вряд ли в свою брачную ночь с мужем она испытывала обиду и разочарование.

От мрачно наслаивающихся друг на друга мыслей меня отвлёк Бьёрн, успевший натянуть штаны, перестелить постель и уложить меня на кровать, прикрыв меховым одеялом.

- Я схожу на кухню, принесу тебе тёплого чая с мятой и мёдом, - пробормотал он, в который раз нервно взлохмачивая рукой свою тёмную гриву волос. - Он успокаивает.

Последнее прозвучало до невозможности нелепо. Можно подумать, я не знала.

Постояв надо мной ещё немного, будто столб, который зачем-то вкопали посреди спальни, он перемялся с ноги на ногу и двинулся к выходу, ступая так тихо, словно своими шагами мог спровоцировать очередную волну моих слёз.

Он просто не понимал, что дело не в обстановке вокруг, а в нём самом. Мне не нужен был чай, мне хотелось, чтобы меня просто обняли.

****

Бьёрн закрыл за собой дверь и резко выдохнул. Желание сейчас же вернуться назад вдруг накрыло, словно лавина. Он резко ударил себя ладонью в лоб, потом ещё раз, и ещё...

Всё было ужасно неправильно. Бьёрн не мог этого объяснить.

Она плакала... Она - которая не проронила и стона, ни когда обгорела в Хель-Тери, ни когда ноги её из-за тирода и сагнита превратились в сплошную рану, а шайгер собирался снять с них по живому кожу?!

Упрямая и несгибаемо-стойкая, она теперь кусала губы, молча глотала льющиеся слёзы, и Бьёрн хотел расшибить себе чем-нибудь голову, хотя толку от этого не было бы никакого.

К сожалению, это не поставило бы ему мозги на место и не вернуло время назад, когда он увидел руки Рейны, развязывающие пояс, и, как безмозглый идиот, пошёл на поводу собственной похоти.

Даже вопроса себе не задал: «Почему именно сейчас? Что на неё нашло?»

Болван!

Не понял, не проанализировал, не увидел. Ведь что-то было в её взгляде и эмоциях отчаянное, балансирующее на грани срыва. Как будто в жертву себя отдавала. А он, недоумок, принял это за смущение и страсть.

Дерьмо, да он в тот момент, когда она закрыла дверь и предложила остаться, вообще думать перестал! Время остановилось, картинка замерла, и ничего в этой сияющей вокруг Рейны пустоте не осталось, кроме потребности смотреть на неё, трогать её, дышать ею.

В глаза её посмотрел - и себя забыл.

Все мысли будто смело приливной волной.

Голос разума ещё что-то говорил, но Бьёрн его уже не слышал. Стены контроля осыпались, словно были слеплены из песка, и оголённые чувства устремились к ней... вспыхнули, как яркая звезда, и он растворился в этом свете, летел на него, как глупый мотылёк, чтобы сгореть.

И не было ничего в жизни Бьёрна восхитительнее этого огня - обжигающего пламени её застенчивых губ, возбуждающего жара её нежной кожи, трепетной теплоты её дыхания, учащающего его пульс.

Он отчётливо помнил тот момент, когда потерял связь с реальностью. Вклинился в её тело, такое горячее и узкое, и животная сущность внутри вдруг порвала все удерживающие её поводки.

Бьёрн уже не давал отчёта своим действиям.

Это было выше его человеческой природы - нечто на уровне инстинктов зверя, почувствовавшего кровь своей пары и одуревшего от её запаха. Схватить, подмять, пометить собой...

В глазах алые и белые вспышки.

В голове горячая марь.

Она пахла так, что скулы сводило от дикого желания жрать этот запах, вылизывать её кожу и рычать от накатывающей волнами эйфории.

Бьёрн был одержим ею. Совершенно невменяем. Его штормило так, что руки тряслись.

Он и не представлял, что так бывает. Что можно свихнуться и совершенно потерять контроль над собой, провалиться в чувства, как прорубь, а вынырнув, жадно глотать воздух и не надышаться.

Он не смог бы остановиться, даже если бы захотел. Полная потеря концентрации!

Пришёл в себя, только когда понял, что сделал что-то ужасное. Смотрел на стоящие в глазах Рейны слёзы и словно пропускал чьи-то тяжёлые и болезненные удары под дых.

Ему с ней было хорошо, так хорошо, как никогда не было ни с одной женщиной, но тогда почему его удовольствие имело горько-солёный вкус её слёз и от их вида хотелось пойти и что-то разгромить?

Его маленькая жена теперь была повсюду: в голове, в сердце, в душе. Въелась своим запахом под кожу и потекла кровью по венам. Он отравился или заболел ею, и совершенно не желал расставаться с этим недугом. Более того, ему это нравилось, потому что рядом с ней у него болело сердце, и Бьёрн снова чувствовал его живым.

Быстро спустившись вниз, он добрался до кухни, радуясь, что на ней сейчас никого нет. Никто не станет отвлекать его своими вопросами. Никто не помешает собрать еду и вернуться к жене.