Белые львы (СИ) - "Omega-in-exile" - Страница 140

С быстротой молнии Эрик бросился за пластиковые сиденья зала ожидания, перекатился по полу, а вокруг уже свистели пули, слышались крики и визг пассажиров, собравшихся в отстойнике аэропорта в ожидании задержанного рейса, началась паника.

Мозг Эрика, словно компьютер, выдал краткое резюме. Нападение было совершено в неподходящем для этого месте: в стерильной зоне аэропорта. Куда проще было это сделать в городе, где Эрик провел больше суток. Вывод: покушение готовилось впопыхах. Кто-то в последний момент узнал, что он находится в Мавритании и направляется в Бенин, и решил это предотвратить. Но убийцы проникли в стерильную зону аэропорта с оружием, сумев миновать все досмотры. Кроме того, был внезапно задержан авиарейс. И в аэропорту возникли помехи с мобильной связью. Вывод: киллеры связаны с местными властями. Значит, улететь Эрику в любом случае не позволят. И, скорее всего, на него объявят настоящую охоту. Эрик в два прыжка добрался до колонны, поддерживавшей потолок. Здесь он был недосягаем для выстрелов. Ему хватило и полсекунды, чтобы понять: двигаться дальше было некуда, выходы из зала были блокированы вооруженными людьми. Эрика спасало то, что по залу продолжали в панике метаться перепуганные пассажиры в цветастых африканских нарядах. Можно было разбить стекло, чтобы выпрыгнуть на летное поле. Но стекло было слишком толстым, разбивать его было нечем, да и времени не было. Мозг-компьютер выдал резюме: он в западне, без оружия. Вероятность того, что это конец – 99%. Но один процент оставался. Потому что Эрик снова увидел белого льва. Лев стоял в самом углу зала, в пяти шагах от Эрика и внимательно смотрел на него. И Эрик увидел в полу прямо перед львиными лапами железный люк. Такие люки обычно ведут в технические системы обеспечения здания: воздуховоды и прочее. Эрик ринулся к люку, хотя был уверен, что тот наглухо закрыт. Потянул за ручку, люк открылся. Второй раз лев спас ему жизнь. Впрочем, льва уже не было. Эрик, не раздумывая, нырнул в темноту.

====== 63. ПЛАМЯ ПРЕИСПОДНЕЙ ======

ГЛАВА 63. ПЛАМЯ ПРЕИСПОДНЕЙ Джунгли Огоу, октябрь 2008 года Могилы Эма не существовало. Тело его было предано огню, прах развеян над священной поляной. На этой поляне сейчас стояли мать Эма и Саша. Чуть поодаль стояли вождь племени и шаман, а также Нбасоко, тот самый чиновник из Агазе, что однажды привез Сашу и Эма в эти края. На опушке стояли члены племени. Там же был и Мурзин. Никаких обрядов не проводилось. Все просто стояли в молчании, и даже экваториальный лес, окружавший поляну, как будто затих. Было уже почти темно. Мать Эма не плакала. Она как будто уже выплакала все слезы о сыне, покинувшем этот мир. Она уже не упрекала ни Сашу, ни кого-то еще в том, что произошло. Словно внутренне перешагнула черту, за которой ей что-то открылось. Саша знал, что именно открылось: Эм не умер. Пусть его нет среди живущих в этом мире, но он все равно присутствует, он совсем рядом, он не оставляет никого, кто был ему дорог. В наступившей тишине послышалось львиное рычание. И на поляну вышли белые львы. Их было несколько. Они остановились на опушке, а один лев медленно приблизился к Саше и матери Эма. Лев внимательно смотрел на них. Это было не сверхъестественное существо это был обычный белый лев из плоти и крови, если белого льва вообще можно назвать обычным. Глаза Нины расширились. Это было узнавание. Нет, ее сын не перевоплотился в зверя. Это было нечто иное. Лев был лишь одним из воплощений души ее сына. Лев прежде скрывался в душе ее мальчика – нежного, жизнерадостного, легкомысленного, взбалмошного, любящего. И пусть того мальчика уже не было, но душа его жила. Жила иной жизнью, неподвластной человеческому пониманию, но от того не менее реальной. – Эм, – раздался рядом тихий голос Саши. Лев сделал шаг и улегся. Львы не умеют улыбаться, но в его глазах было нечто, похожее на улыбку. Улыбку Эма. Мать молчала, глядя на льва, и тоже улыбалась. Остальные львы приблизились и уселись вокруг. Саша знал, что эти львы повинуются ему. Что он – вожак, избранный не по своей, а по высшей воле. Власть, которую он получил, по-прежнему была тяжким бременем, хоть он отчасти свыкся. Свыкся, но не испытывал никакого наслаждения от власти. Он знал, что даже сейчас может отказаться от того, что ему предназначено, как отказался Йен. Но не хотел отказываться. Не потому что боялся гнева высших сил, а потому что понимал: в этом случае он предаст других. Предаст Эма, чьи глаза сейчас смотрели на него. Предаст Старшего, предаст своего отца, предаст Эрика… Все они, одни осознавая, другие нет, тоже были избранными, в их душах тоже скрывались белые львы, призванные удерживать этот мир от падения в пропасть, к которой его влекут силы зла, заполнившие падший космос. Посланцы не преобразят мир, но помогут ему не погибнуть. И они будут свидетельствовать о том, что высшая милость и высшая любовь не оскудеет, пока существует род человеческий… – Он не отпускает меня, – вдруг произнесла Нина. – Он хочет, чтобы я осталась здесь. Саша тоже чувствовал это желание льва. Эм не хотел отпускать свою мать. Не потому что желал ее видеть при себе – расстояние не имело значения. Нет, он хотел уберечь ее от опасности. Как уберег уже многих от пули: Сашу, Старшего, Эрика… Лев посмотрел на Сашу и глухо зарычал. Это рычание подхватили и другие львы. Они не угрожали, они предупреждали своего вожака об опасности. О неведомой, но вполне реальной опасности, которая была совсем близко, которая уже поджидала его… И вожак львиной стаи острым внутренним зрением видел, от кого исходит эта опасность. От человека с глазами цвета свинца… *** Запыленный джип, за рулем которого был Нбасоко, увозил Сашу и Мурзина по трасе на юг, в направлении столицы. За ним следовал джип с охраной. Трасса была почти пустынной, экваториальный лес понемногу сменялся низкорослыми джунглями. – А ты знаешь, что это та самая трасса, которую то и дело блокировали? – вдруг спросил Саша. – Трасса, по которой возят сырье с месторождения в порт. – Знаю, – криво улыбнулся Старший. – Еще бы! Я столько денег вбухал во всё это… – А бывал здесь? – Бывал, – неохотно ответил Старший. Было ясно, что ему не хочется говорить о неприглядной странице прошлого… Саша почти всю ночь общался с вождями племен, прибывших специально для встречи с ним. Старший присутствовал при этом разговоре, но молчал. Разговор шел и о злосчастном месторождении, но эта тема не была главной. Да и Саша говорил мало. Речь держали вожди и старейшины, которые говорили об абстрактных вещах: о прошлом с его легендами, о будущем – полном грозовых туч, сквозь которые пробивается солнце, о белых львах, что снова вернулись, а значит, род людской не погибнет, несмотря на все свои прегрешения, ибо белые львы не дадут ему рухнуть в пропасть… О политике и деньгах не говорилось почти ничего. Эти люди не хотели получать прибыль от титана, не хотели создавать какое-то новое государство, ибо государств в мире и так более чем достаточно, и большая часть из них – не более чем бездушные машины, управляемые теми, кто ослеплен жаждой власти и алчностью… Эти люди говорили о другом – о единстве земли и неба, о будущем, что рождается из прошлого, о свете, пробивающемся в царство тьмы. Они хотели, чтобы их оставили в покое. От Саши они не ждали чего-то сверхъестественного. Он не был для них божеством, он считался вожаком посланцев и хранителей, воплощающихся как в людях, так и в белых львах. Ему не поклонялись, с ним общались как с тем, у кого есть власть. От посланца ждали, что он поможет уберечь эту землю от нового нашествия хищников, от новой войны. «Сокоде» и титан были лишь частностями. И всю ночь напролет, пока Саша и Мурзин оставались в затерянной в джунглях деревушке, вокруг кружили белые львы, охраняя своего вожака. Наутро Саша и Мурзин уехали, мать Эма пока осталась в деревушке. Она не знала, сколько времени проведет там. Столько, сколько захочет ее сын. Джип несся к океану, над которым нависла грозовая туча. И казалось, что они мчатся прямо в грозу, которая готовится исхлестать их смертоносными молниями… – От Эрика нет известий? – вдруг спросил Саша. Старший отрицательно покачал головой. Саша промолчал, хотя был встревожен. Эрик должен был прибыть в Чамбе через Бенин еще позавчера, но так и не появился. Связаться с ним не удавалось: телефонный номер Эрика был заблокирован. Это было необъяснимо, и потому ощущение неведомой угрозы усиливалось. *** Нуакшот (Мавритания), октябрь 2008 года Эрик сумел пробраться по техническим тоннелям аэропорта, двигаясь в темноте наощупь, а когда, наконец, грязный, перемазанный маслом и еще чем-то, вылез на поверхность, то снова был обстрелян. Охота велась именно на Эрика. Но уже через четверть часа он покинул территорию аэропорта под скамейкой кузова военного грузовика, увозившего несколько солдат, чье присутствие посчитали излишним. Солдаты в грузовике тараторили на местном наречии, которого Эрик не знал. Он оказался в гараже военной казармы, так никем и не замеченный. Но уже через полчаса покинул и казарму, вооруженный пистолетом и переодетый в камуфляжную форму. Позади остался лежать оглушенный караульный. Но Эрик знал, что самое трудное впереди. Рыжеволосому европейцу нельзя остаться незамеченным в Мавритании. Поэтому еще через полчаса по улицам Нуакшота уже шла женщина в длинном одеянии, ее лицо было прикрыто чадрой, беззастенчиво украденной с ближайшей бельевой веревки. Эрик двигался в сторону побережья. Ему доводилось бывать в Мавритании, он неплохо ориентировался в ее столице. В аэропорт ему соваться было нельзя. Можно было попытаться покинуть Мавританию наземным путем, но это заняло бы слишком много времени, а времени у Эрика не было. Морской путь оставался единственным. Но в порту тоже нельзя было появляться: там, наверняка, было полно военных и полицейских. Поэтому Эрик двигался к югу от столицы, надеясь найти какую-нибудь лодку… Он был уверен, что выберется. Паники не было, но была тревога. Покинув казарму, Эрик первым делом достал мобильник. Связь работала, но его номер был заблокирован. Эрик выругался. Он пошел на риск, и напрасно. Он не мог ни с кем связаться, зато его могли засечь по сигналу мобильника. Даже в Мавритании. Он выключил телефон, вынул из него аккумулятор. Перспектива остаться без связи его не пугала. Но его беспокоил звонок прямо перед нападением… Кто-то пытался ему прозвониться. Возможно, его хотели предупредить о ловушке в аэропорту. Но Эрик почему-то был уверен, что предупредить его пытались о другом. И что мавританская ловушка, в которую он попал, была лишь частью куда более обширного плана. Составленного наспех, это было ясно, но дьявольского плана. И вовсе не Эрик был главной целью атаки. *** Агазе (Чамбе), октябрь 2008 года Участники секретной конференции по проблеме «Сокоде» собрались в роскошном отеле «Дева морей» на океанском побережье в Агазе. Конференция проходила в одном из залов отеля за закрытыми дверями, охранявшимися сотрудниками служб безопасности Агазе и не только ими, учитывая, что на встрече присутствовал не только очередной новый президент Чамбе, но и другие правительственные чиновники, а также высокопоставленные гости из США, Франции, России. Само собой, все проходило в обстановке строжайшей секретности, чтобы не допустить никаких утечек в СМИ. Саша, конечно, уже имел опыт общения с высокопоставленными лицами. Даже с президентом страны, убиенным Нбекой. Впрочем, опыт общения с Нбекой был настолько специфическим, что вряд ли мог ему пригодиться здесь. Но Саша не оробел, напротив, чувствовал спокойствие и уверенность в себе. И дело было не только в том, что рядом был Старший. Уверенность шла из глубин души, из глубин сердца. Саша был здесь не ради себя, а ради других. Напрягало Сашу одно: присутствие Йена Хейдена. Участники конференции собрались за столом в форме квадрата. Йен сел прямо напротив Саши и буквально поливал его свинцом своих глаз. Саша смотрел на Йена в упор, но как будто не замечал его. Это был так называемый «кошачий взгляд», когда человек смотрит в переносицу. Такой взгляд обычно раздражает людей, и Йен откровенно бесился. На Мурзина, сидевшего рядом с Сашей, он бросал взгляды, полные ненависти. Но Мурзин игнорировал Йена. Само собой, ни о каком рукопожатии Хейдена и Мурзина речь не шла. А рукопожатие Йена и Саши все-таки состоялось. Но Йена оно не ободрило. Йен помнил теплые и мягкие руки Саши, но на сей раз его рука была жесткой и ледяной. Казалось, она принадлежит не человеку, а пришельцу из мира холода и льда. Йен понимал, что этот лед ему уже не пробить. Его страсть бессильна. И он кипел ненавистью, бросая яростные взгляды на Мурзина, ибо именно его, а не Сашу он винил во всем. Вообще, Йену на этой конференции трудно было позавидовать. Он оказался один против всех. Потому что решение – сложное, запутанное, компромиссное – было уже согласовано между всеми другими участниками.