Белые львы (СИ) - "Omega-in-exile" - Страница 141

В создаваемый международный фонд передавались 49% акций «Сокоде». Правительство Чамбе формально сохраняло контрольный пакет в своих руках, однако передавало 2% акций в доверительное управление этому же фонду. Таким образом, фактически контрольный пакет (51%) должен был оказаться в фонде. Для управления фондом создавался сложный механизм, который должен был удовлетворить все стороны – как формальные, так и неформальные. Фонд брал на себя обязательства, по которым транспортировка сырья будет осуществляться фирмами, назначенными правительством Франции. Сбыт сырья должен был осуществляться под контролем американцев и только выбранным им компаниям. Цены на сырье должны были согласовываться с людьми из российского правительства. Но основная часть доходов должна была идти в Чамбе, при этом контроль за ними должны были осуществлять чиновники, негласно представляющие те самые племена, в которых царил культ белого льва. Интересы этих племен – не столько финансовые, сколько гуманитарные – должны были строго соблюдаться.

Ни Мурзин, ни Саша в этой сложной схеме ни на что не претендовали. Но другие участники конференции считали выскочку Забродина теневой фигурой, которая стояла за «интересами племен». И пусть сам Забродин был мутным персонажем, зато все хорошо знали его любовника Мурзина, который, по общему мнению, уж точно своего не упустит.

Больше всех в этом был уверен Йен. Он, несмотря ни на что, был убежден, что Саша – лишь марионетка в руках Мурзина. И ничто не могло его в этом переубедить. Он буквально кипел ненавистью, глядя на своего лютого врага, и им двигало одно желание: забрать себе Сашу. Потому что Мурзин не достоин иметь такого любовника. Саша должен принадлежать Йену!

Йен знал, что его загнали в угол. Что ему придется передать в фонд свой пакет, пусть и за приличную сумму. В противном случае против его бизнеса начнется тотальная война на уничтожение. Эту войну он не выиграет. А главное, не получит Сашу.

И здесь, на конференции, Йен сражался не за пакет акций. Он сражался за Сашу. Все маневры Йена, бесконечные ультиматумы, возражения, новые и новые условия, которые он выдвигал, преследовали одну цель: затянуть переговоры, добиться личной встречи с Сашей. Эта встреча нужна была Йену любой ценой. Потому что после этой встречи не будет уже никакого Мурзина. И не только Мурзина.

Йен набросал на листке бумаги несколько слов, сложил и перебросил листок Саше. Тот чуть нахмурился, развернул листок. Сидевший рядом Мурзин не стал в этот листок заглядывать, но впервые за всё время бросил взгляд на Йена. В этом взгляде пылала ревность. И Йен почувствовал мстительное удовлетворение.

Саша с непроницаемым лицом прочитал послание: «Я сейчас же соглашусь на все условия. Но пообещай, что встретишься со мной сегодня в десять вечера. Я буду ждать на улице у парадного входа в отель» Лицо Саши оставалось бесстрастным, как будто на листке бумаги не было вообще ничего. Затем он что-то быстро написал и перебросил листок обратно Йену. Тот поспешно развернул. Там было приписано всего два слова: «Я приду» У Йена перехватило дыхание. Эти два слова стоили… всего! Он поднял руку, остановив французского представителя, который как раз красноречиво доказывал, что у Хейдена нет выбора. – Достаточно, дамы и господа, – громко произнес Йен. – Дальнейшие прения не имеют смысла. Я подпишу договор о передаче принадлежащего мне блокирующего пакета акций «Сокоде» на предложенных вами условиях. *** Дакар (Сенегал), октябрь 2008 года Никогда еще у Эрика Киллерса не было такого отчаянного понимания, что он опаздывает. Да, в жизни ему доводилось опаздывать. Но он всегда умел навёрстывать. А сейчас он понимал, что не успевает. Не успевает. Скорее всего, уже не успел. Он зарычал, слушая гудки в телефонной трубке. Неужели? Неужели всё?.. Эрик сумел выбраться из Нуакшота. Угнав старый, раздолбанный джип, он добрался до атлантического побережья на юге Мавритании. Но там он напоролся на военный патруль. Ему удалось уйти, хотя его джип был подбит и загорелся. Эрик удрал на обычной моторной лодке. Он понимал, что на этой лодке далеко не уйдет, и что его начнут искать по всему побережью. Но у него был человек в одном из рыбацких поселков. Контрабандист, время от времени выполнявший кое-какие заказы Эрика. Но его не оказалось на месте. Эрик лишь чудом снова не попал в руки военных, прочесывавших побережье. Он нагло спрятался прямо под кузовом военного грузовика, на котором прибыли его преследователи, и пролежал там три часа, пока те усердно его искали. Потом военные погрузились в грузовик и отбыли, так и не заметив Эрика, благо уже стемнело. Это снова была потеря времени. Драгоценного времени… Ближе к ночи Эрик все-таки нашел своего контрабандиста, который все это время был в море. Тот согласился доставить его в Сенегал, правда заломил бешеную цену. Эрик не торговался. Но потребовал мобильник. В океане связь не добивала. Лишь спустя несколько часов, когда вдали показались огни Дакара, мобильник поймал сигнал. Эрик стал названивать по номерам, которые держал в своей памяти. Пробиваясь сквозь отвратительную, все время прерывавшуюся связь, он сумел выяснить, кто все-таки ему звонил. Это был его контакт в Агазе. Человек, более чем осведомленный о том, что творилось в столице Чамбе. И то, что услышал от него Эрик, на секунду заставило его потерять дар речи. И он пожалел, что не пристрелил Хейдена еще в Лос-Анджелесе, в темном лабиринте гей-бара. После этого он лихорадочно набрал номер телефона абонента, который сейчас тоже находился в Агазе… Только бы тот ответил. Только бы ответил! *** Агазе, октябрь 2008 года Саша и Мурзин остановились в том же отеле, где проходила конференция. В «Деве морей». В связи с конференцией к охране отеля были привлечены армия, спецслужбы Чамбе, а также сотрудники европейских служб безопасности. Поэтому отель был вполне безопасным местом, тем более что охрана Мурзина после событий последних месяцев изрядно поредела. Впрочем, была еще причина, по которой Мурзина и Сашу сопровождало минимальное число сотрудников охраны, причем без Владимира, который прежде всегда сопровождал шефа. Владимир сейчас находился в другом месте. Как, впрочем, Михаил и Олег. Где именно, не знал никто кроме Мурзина и Саши.

Зато Эрик Киллерс должен был уже прибыть в Агазе. Но Киллерс пропал. Он летел в Чамбе через Мавританию и Бенин, но исчез и не выходил на связь. Это могло означать что угодно, в том числе самое плохое.

– Я знаю, что он жив, – уверенно произнес Саша, когда они со Старшим вернулись с конференции в свой номер. В его глазах сверкнуло нечто львиное, и Старший понял: тот действительно знает. – Будем ждать, – мрачно произнес Старший. И безо всякого перехода спросил: – Что тебе написал Хейден? – Просил о встрече. У входа в отель. В десять, – безразлично произнес Саша. – Не ходи! – властно произнес Старший. – Я обещал, – хмуро ответил Саша. – Он поставил это условием передачи акций. И он согласился. – Он и так согласился бы! Ему некуда деваться! Ты не должен вестись на его уловки! – Я пообещал, – по-прежнему хмуро произнес Саша. – И я пойду. В темных глазах Старшего плескалась ревность. – Беспокоиться не о чем, – мягко сказал Саша. – Встреча будет проходить на глазах у охраны. У посетителей. – И на глазах у меня, – Старший произнес это почти угрожающе. – Я тоже пойду. Он надвигался на Младшего, а на лице у того появилась улыбка – дерзкая, даже вызывающая. Старший схватил его за плечи, но тот, выпрямившись, стоял, всем видом давая понять, что так просто не покорится. Их отношения изменились и в постели. Больше не было прежнего Младшего, послушного сабмиссива, принимающего всё, что прикажет ему доминант. Теперь Младшего нужно было всякий раз завоевывать. Старший должен был доказывать свое право обладать им. И Старший принял это. Более того, его это заводило, ему нравилось это даже больше, чем прежние сексуальные игры с рабами. Он, вступая в борьбу с молодым сильным львом, как будто и сам становился моложе, в нем пробуждалось нечто, что казалось безвозвратно утраченным. Какой-то особенный вкус к жизни, желание открывать и завоевывать. Ухаживать. И оберегать. Все это давал ему Младший. Поначалу между ними разыгрывалась борьба, причем борьба не на шутку. Они, рыча, катались по постели, сверху оказывался то один, то другой. Конечно, Старший, как бывший спецназовец, неизменно одерживал в этой борьбе верх, но ему приходилось попотеть, чтобы одолеть сопротивление молодого и сильного Младшего. Эта борьба незаметно переходила в объятия и ласки – поначалу жестокие, в поцелуи – поначалу голодные и хищные, а затем все более нежные. Взгляд Старшего смягчался а глаза Младшего заволакивала пелена тумана, он поддавался, раздвигал мускулистые ноги, открывая себя, и умоляюще смотрел на Старшего. Тот плотоядно улыбался, но не спешил вбиться в горячее, молодое тело, изнемогающее от желания. Старший очень любил этот момент, когда Младший открывался и становился беззащитным, готовым отдать себя в его руки, он смотрел в серые глаза и читал в них не только мольбу о сексе, но и желание принадлежать – принадлежать и быть верным именно ему и только ему, Старшему. В этих глазах было столько любви и искренности, что Старший тонул в них. И он входил уже не просто в горячее и страстное тело. Он погружался в того, кого любил и кто любил его. Это было не просто соединение двух тел, это было единение двух душ, не мыслящих жизни друг без друга. И когда Старший чувствовал, как тело Младшего – желанное, невероятное сильное и невероятно чувственное – начинало содрогаться, то и его тело отзывалось, и изливались они практически одновременно… А потом долго лежали, глядя друг другу в глаза… Как в последний раз. *** Африканская экваториальная ночь стремительно упала на землю. Влажный и теплый океанский ветер трепал верхушки пальм, приносил соленый воздух, полный ожидания и тревоги. Йен стоял шагах в ста от входа в ярко освещенное здание отеля «Дева морей». По территории отеля сновали служащие, посюду стояли автоматчики в военной форме, а также угрюмого вида громилы-секьюрити. Судя по всему, охранников здесь было гораздо больше, чем постояльцев. Йен смотрел на все это с мрачной улыбкой. Он хорошо знал, чего стоит вся эта демонстративно выставленная охрана. Хорошие деньги и несколько профессионалов легко проделают дыру в любой системе безопасности. И для этого вовсе не нужно обращаться к Эрику Киллерсу, который, впрочем, скорее всего, уже жарится в аду. Киллерса выследили по сигналу его мобильного телефона. О да, Эрик был не настолько глуп, чтобы пользоваться в пути своим основным номером. У него был резервный телефон. И ошибкой Эрика было то, что он когда-то сообщил номер этого телефона Йену. Еще в ту пору, когда они были друзьями. Но теперь они не были друзьями. Что ж, Киллерс допустил непростительную для профессионала ошибку, не сменив секретный номер. И поплатился. Йен не испытывал жалости к Киллерсу. Загнал угрызения совести в темный чулан сознания. Он должен был реализовать свой план.