Серая мышь на тропе войны (СИ) - Гринь Ульяна Игоревна - Страница 10

— Брачный договор?

— Это само собой разумеется. У меня есть средства содержать ее и достойно отблагодарить за оказанную услугу. Впрочем, я не могу заранее оговорить срок брака. Но не думаю, что это станет проблемой, насколько я понял, Васса — девушка ответственная и честная.

На этом месте я просто застыла, словно жена Лота. Превратилась в живой соляной столп. Это они обо мне, что ли, разговаривают? Фиктивный брак? Это еще что за штука? Нет, подождите-ка. Вадим Петрович хочет на мне жениться? Еще чего не хватало! Не для того я из Анциферово сбежала от Сафрона, чтоб тут напороться на те же грабли! Ишь чего удумал…

А тетка, между тем, ответила после недолгого раздумья:

— Я понимаю все, о чем вы мне говорите, уважаемый Вадим Петрович. Более того. Я даже одобряю ваше участие в судьбе моей племянницы, зная, какими возможностями вы располагаете. Но Васса девушка взрослая и совершеннолетняя, думаю, она вправе принять участие в обсуждении собственной судьбы.

— Да, но… Я считаю, что вы должны подсказать ей с высоты вашего опыта лучшее решение.

В голосе Вадима Петровича снова мелькнула улыбка. Похоже, они с теткой уже договорились! Что же мне делать? Как быть-то? Тятя, подскажи…

— Я велю позвать ее, так вы сможете поговорить.

Я вскочила, спустила воду в туалете, услышав шарканье теткиных домашних туфель. Ох, не дай Бог, застанет меня за подслушиванием — мало не покажется! Прижав ухо к двери, я услышала, как она зовет Катерину, а потом тихо говорит той:

— Проследи, чтобы Васса оделась получше, и приведи ее в гостиную. Да, и принеси бокалы для шампанского! И цветы, цветы в воду поставь!

— А что случилось-то? Что за шум, а драки нет?

— Потом, все потом! Вассу давай в гостиную!

Господи Боже, а ведь я попала, как тот кур в ощип. Тетя тетей, а она меня отдаст замуж без возражений, чтобы сбагрить с рук и не возиться больше… Но мне от этого не легче. Да и Вадим Петрович… Ну куда он-то лезет? Девчонку молоденькую захотел? Тьфу, пень старый…

Глубоко вздохнув пару раз, чтобы набраться смелости, я вышла из уборной и тут же наткнулась на Катерину. Та всплеснула руками:

— Вот ты где прячешься! А ну, иди одевайся сейчас же!

— Чего? Куда одеваться?

— Вот непонятливая! Иди надень джинсики Лерочкины и серую кофточку, где вырез низкий! Да побыстрее! И в гостиную! Там тебя ждут.

Я схватила женщину за руку и потянула за собой. Катерина зашипела:

— Пусти, дурочка, некогда мне! Сама не оденешься, что ли?

— Подождите! Катерина, что такое фиктивный брак? — спросила я, втащив ее в комнату и прикрыв дверь. В ответ получила подозрительный взгляд:

— Это ты где такое услышала?

— Да… они там говорят… — я жарко покраснела, пряча глаза.

— Подслушивала! — обличила меня Катерина, роясь в сложенных на кровати вещах. — На вот, надень это. И поживей, тетя ждет.

— Я случайно… Только не говорите тете Аде. Так что это такое, а?

— Ну… свадьба для галочки, для штампа в паспорте.

— Господи Боже… А зачем так-то? — неожиданно испугалась я. Нормальный брак был мне привычен и знаком, а вот для непонятной галочки… Зачем жениться для галочки?

— Мало ли, зачем человеку нужно. По работе, может, или еще зачем. Главное, семьей жить не придется, а что тебе еще надо?!

Я вздохнула. Знать бы, что мне надо… Хочу работать, зарабатывать деньги и жить спокойно. Вот чего мне надо. Джинсы сидели на мне в облипочку, обтягивая бедра, которые были шире Лериных. Да и в талии слегка жало, но Катерина пихнула меня в живот и велела:

— А ну втяни! Теперь надевай кофточку. Шевелись же!

Оставив меня одеваться, она убежала обратно, если только ее передвижение можно было назвать бегом. А я со вздохом натянула кофточку, которая раньше принадлежала Лере. У той была полная грудь, а у меня так себе, поэтому эффектный вырез лег складками. Огладив кофточку на боках, я взялась переплетать косу, стараясь затянуть потуже. Пальцы сами скользили по волосам, быстро перекидывая прядки туда-сюда, потом привычно завязали резинку на конце. Глянула в зеркало — Господи, ну зачем я ему нужна? Для галочки…

У двери в гостиную я топталась не меньше минуты. Зайду и что скажу? «Здрасьте»? «Можно?» или «Вы меня звали?» Глупая какая-то ситуация. Но не глупее, чем тогда, три дня назад, в квартире Вадима Петровича. Вот чего я так его боюсь? До дрожи в коленках…

Я почувствовала на себе ироничный взгляд и обернулась. Леня, сидя на кресле, заложив ногу на ногу, беззастенчиво разглядывал меня. В груди так и зажглось огнем гнева! Че пялится? Не видел никогда? Знает небось, зачем его хозяин к тетке приехал, и теперь посмеивается про себя. Тьфу! Я вздернула нос, решительно взялась за ручку и, открыв дверь, смело шагнула в гостиную.

Паркет перестлали очень быстро. Буквально за два дня. Молчаливые рабочие сняли старые, покореженные водой деревянные плашки, потом, стуча резиновыми молоточками, приладили новые, долго циклевали большой шумной машиной, а потом еще покрывали лаком. Теперь последствия моей самодеятельности стали совершенно незаметны. В гостиной было светло, два мягких дивана и теткино креслице окружили стеклянный журнальный столик, словно коровы новорожденного теленка, а цветы в горшках свешивались со стен и потолка, как будто заглядывали через спины.

Вадим Петрович сидел на диване, открывая бутылку шампанского. Тетка при виде меня встала, протянула руки и провозгласила:

— А вот и Васса! Проходи, дорогая моя, поздоровайся с Вадимом Петровичем!

— Здрасьте, — пробормотала я, избегая смотреть ему в глаза. Вместо этого уставилась на узел галстука. Тетка заботливо потрепала меня по плечу, перекинула косу на грудь и подтолкнула к дивану:

— Ну же, ну же, не смущайся! Тебя здесь не съедят, по крайней мере, не сразу, ах-ха-ха!

Смех вышел нервным, а шутка не удалась. Тетя засуетилась — моя тетя! которая всегда была само спокойствие и величие! — и передвинула бокалы на столике:

— Давайте выпьем шампанского за знакомство и за наших будущих новобрачных! Вассочка, Вадим Петрович пришел ко мне просить твоей руки. Это немного старомодно, но, я считаю, очень правильно! Ведь раньше так и делали — у родителей спрашивали разрешения, а в нашем случае у ближайшей, единственной родственницы. А кто, кроме старших, может правильно посоветовать молодежи? Никто.

Она все говорила, говорила, а я смотрела, как Вадим Петрович наливает шампанского из дымящейся бутылки в узкие бокалы, как бегут вверх, словно взбираются по невидимой веревке, пузырьки, как потеет тонкое стекло… Мне было дурно, так дурно от мысли, что тетка не глядя отдает меня этому… этому ехидному и властному алкоголику! Да еще и старому! Да еще и для галочки!

Мне в руку всучили бокал, и я покачала головой:

— Не пью алкоголь…

— Ничего, немного можно, немного можно, — тетка снова успокаивающе погладила меня по плечу. — Ну, вы тут поговорите по душам, а я пойду распоряжусь подать сыра и фруктов!

Она выскользнула из гостиной, прикрыв за собой дверь. Я же осталась стоять у кресла, как пень посреди поляны. Гость поднял на меня взгляд, и серые глаза укололи, словно булавки, пришпилили меня.

— Ну здравствуй, Васса, — медленно сказал он.

— Здравствуйте, Вадим Петрович, — отозвалась я чисто из вежливости. А он поморщился:

— Можешь звать меня Вадим, и давай перейдем на «ты», если не возражаешь.

— Хорошо.

— Ну, садись же, давай выпьем за настоящее знакомство.

— Я правда не пью, — наконец мне удалось отлипнуть от своего места, и я присела на край дивана напротив Вадима. Пусть будет Вадим, раз он так разрешил.

— Я тоже не пью. Чего тут пить-то? — попытался пошутить он, но мне не хотелось смеяться. Вадим нахмурил брови и протянул свой бокал к моему. Мы чокнулись, я чуть пригубила сладкое и терпкое шампанское. Уже смелее глянула в глаза мужчины напротив. Он сказал мягко:

— Ты уже поняла, почему я здесь. Хочу, чтобы ты вышла за меня замуж. И вижу, что тебе это не слишком по душе…