Бессилие и ужас в театре кукол (СИ) - Ставрогин Максим - Страница 18

Вдруг мальчик заметил, что иконка его единственной способности панически мигает. Теперь, когда у Марка был третий уровень, он мог видеть больше в изнанке, нежели раньше, и, кажется, сама способность очень хотела, чтобы он взглянул на что-то. Немного помедлив, он всё же «переключился» на изнанку. Всё вокруг него заполонил туман, почти сразу же начавший рассеиваться. С новым уровнем повысилась и возможная длительность нахождения на этой стороне, так что Юмалов не торопился и решил внимательно осмотреться. Встал, широко раскрыл глаза и приготовился смотреть. Но стоило туману лишь немного рассеяться, как на его лицо целым роем налетели неизвестные насекомые. Собравшись в одну сплошную красно-чёрную кучу, они ударились о его лоб и рассыпались по коже. Выглядели эти твари как комары. Издавая громкие визжащие звуки, некоторые из них попытались залезть под веки Марка, другие в нос, а кто-то пробовал просочиться прямо под кожу. В панике он стал отмахиваться от них, но они липли к рукам, кусали их и настырно пытались пробраться в появляющиеся ранки. Совсем скоро одной из этих тварей удалось провернуть это дело. Оно оказалось под кожей и стало ползать там. Юмалов не выдержал и закричал. К удивлению Марка, насекомые испугались громкого звука и шустро разлетелись по сторонам.

На несколько секунд от него отстали. Юноша поспешил воспользоваться передышкой. Тем временем вид комнаты уже целиком открылся его глазам. Все те парни, что измывались над ним, сейчас выглядели неполноценными уродами. Мало того — уродами, слипшимися друг с другом и сросшимися в одно тело. Тело искажённое, покрытое шерстью. Руки у них атрофировались и напоминали скорее лапы, а голова так и вовсе превратилась в небольшую жёлтую шишку, торчащую из шеи. Но вместо головы у них их плеч повыростали огромные и очень высокие наросты, покрытые маленькими дырочками, напоминающими пчелиные соты. Внутри этих вызывающих дрожь и неистовое отвращение опухолей вились большие стаи таких же насекомых, что напали на Марка. А если присмотреться, то можно было увидеть, как эти же насекомые бегали под кожей своих жертв. Да, Марк видел сотни хаотичных дыр в телах подростков, внутри которых бегал рой гадких насекомых. Они копошились там, выглядывали из дырок наружу и забегали внутрь. Тысячи и тысячи насекомых. Топот их маленьких ножек и жужжание можно было даже расслышать. Отвратительное зрелище.

Самое жуткое, однако, находилось за спинами подростков. Прямо в воздухе там зависло чёрное, матовое существо. От него невозможно было отвести взгляд, хотя мальчик и желал это сделать, но глаза были словно прикованы к напоминающим китовую кожу чешуйкам монстра. Его притягивал и одновременно отталкивал вид противных изогнутых когтей, ниспадающих почти до пола рогов, а также шести крыльев, будто вырванных у серафима и грубо пришитых монстру. Оно не было безумно большим или до невозможного уродливым, но вызывало у мальчика подсознательный, непонятный страх. Тревогу. Вид этого существа вызвал у Юмалова образ из детства: ночь и комната залитая ею доверху, его узкая и маленькая кровать, а напротив угол. Этот угол был скопищем черноты. Невозможно было разглядеть, что скрывалось в нём, что пряталось и сидело там, выжидая. А мальчик чувствовал, каждую проклятую ночь, он чувствовал, что в этом углу сидит нечто и смотрит на него. Оно сидело там и пожирало ребёнка своим невидимым взглядом. И теперь Марку показалось, что он встретился лицом к лицу с тем самым монстром. Страх обуял его.

Тем временем, словно почувствовав на себе взгляд Марка, существо неторопливо направило на него свой обрубленный нос и впёрлось взглядом устрашающих, неописуемых глаз. Они смотрели друг на друга, глаза в глаза: одни были полны страха, а другие любопытства. Примерно так же переглядываются коллекционер насекомых и бабочка, которую вот-вот пришпилят булавкой. Но рано или поздно эта безмолвная сцена должна была оборваться. Либо Марк побежит, либо существа сделает свой ход. Юноша не решился. И тогда монстр с жадностью метнулся вперёд, обхватил мальчика своим толстым хвостом, будто змея, и стал душить его. Юмалов захрипел и запаниковал. Полный ужаса и страха за жизнь он пытался выключить адскую способность, но только теперь осознал, что выключить её нельзя, можно лишь ждать, когда она закончится сама. Однако хвост всё сильнее и сильнее сдавливал его тело, пытаясь сломать кости и разорвать тело. Сможет ли он выдержать это до того момента, как истечёт таймер? Марк едва ли верил в это и лишь отчаянно паниковал. Его кости изнывали и трещали, а из рта доносился ничтожный хрип, от звука которого монстр, казалось, даже засмеялся. Впрочем, это только в тот случае, если этот нечеловеческий вой можно было как-то сравнить со смехом. И всё это действо длилось так до невозможности долго, что Марку показалось, будто вместо костей переломилось само время, оно разломалось и закрутилось, из-за чего юноша словно постарел за эти жалкие десять секунд.

— Что с тобой? — внезапно донёсся до ушей Марка обычный человеческий голос.

Всё прекратилось. Обессиленный, он упал на пол. Диким взглядом окинул Рому и его прихвостней, смотрящих на мальчика с насмешками. «Но почему они настолько молоды? Они же ещё совсем дети!» — подумалось ему на краткое мгновение. Странная мысль, которая быстро появилась и так же быстро исчезла. Он попытался снова поймать её и рассмотреть, но в этот миг перед его глазами моргнул, как наяву, тот жуткий монстр. И тогда Марк осознал, что изнанка — это не просто какая-то картинка, это не менее реальный мир, существующий параллельно с его. Всё это было реальным. Всё было по настоящему. У мальчика закружилась голова. В совершенно маниакальном состоянии он растолкал прихвостней Ромы в сторону и побежал. Накинув на себя лишь лёгкую рубашку да штаны, Марк выбежал на улицу, не слушая криков Коли.

— Ты чего тут делаешь? — спросила его медсестра, зевнув.

— Я не могу тут больше находиться! Я ухожу! Ухожу!

— Да вали куда хочешь, — отмахнулась она.

Марк бежал прямо по заснеженному лесу босиком, не разбирая дороги, находясь в полностью отрешённом и сумасшедшем состоянии. Все те мысли, что посещали его за последнее время, стали наваливаться друг на друга и биться о его мозг, врываться в него, рвать изнутри. Ветви били мальчика по лицу, дорога виляла и расставляла ему ловушки, он падал и падал, но продолжал куда-то стремиться. Куда же? Куда он бежал? Он пытался сбежать от невыносимой абсурдности бытия, накрывающей его с головой. Марк ощущал себя цирковым животным, запертым в гадкой клетке и выставленным на потеху толпе. Он думал о том, что вся его жизнь не более чем странное развлечение для тех, что он не более чем тряпичная кукла в руках автора, играя которой, тот пытается развеселить толпу, словно ничтожный арлекин. Снова запнувшись о злорадные, змеевидные корни, Марк упал на снег, разодрав колени, и заревел.

— Неужели ты просто хочешь пресмыкаться перед публикой и в этом твоя цель? Неужто ты настолько жалок, что заставляешь мучиться целую вселенную ради этой нелепой, бессмысленной, уродливой истории без начала и конца, без смысла и красоты? Почему ты это делаешь, зачем? Чего ты хочешь добиться? За что нашим миром, всеми нами управляет ничтожный шут, служащий своим читателям, как безвольный раб? За что мне всё это?! Смилуйся! Мразь, смилуйся! — Кричал он в исступлении, упав на колени посреди леса.

Но ответа не было. Вновь поднявшись на ноги, Марк вдруг почувствовал, что уже не может бежать, что его тело на грани: оно замёрзло и устало. Тогда мальчик поплёлся вперёд пешком, тщетно надеясь согреться от тепла собственного тела.

Неожиданно позади послышался скрип снега и быстро приближающийся топот. Слегка заторможено Юмалов обернулся. Прямо к нему бежал почему-то невероятно злобный и красный от этой злобы Рома. Догнав мальчика, он остановился против него и залез рукой в карман тёплой зимней куртки. Немного помедлив, парень достал небольшой складной нож, блеснувший на солнце жутким отблеском. Мутным, потерянным взглядом Марк скользнул по кончику лезвия. Тяжело вздохнул, словно на его плечах висел тяжёлый груз. Мальчик повернулся и медленно пошёл к Роме, борясь с едва волочащимися ногами. Спустя шесть шагов он добрался до застывшего противника и остановился. Ухмыльнувшись, Юмалов качнулся назад, занёс кулак чуть за спину и нанёс точный удар в лицо не ожидавшему атаки Петрову. Попал прямо в переносицу. Та сломалась. Секунду оба стояли, как персонажи картины Модильяни и тупо переглядывались пустыми глазами и нелепыми лицами. Наконец, Рома осознал произошедшее. Это ещё больше разозлило его, и он со звериным рыком набросился на Марка. Вместе они вцепились и упали на снег. Несколько раз перевернулись, попытались вырваться и в итоге вышло так, что Рома оказался сверху и попытался ударить своим ножом в грудь Юмалова. Взяв оружие обеими руками, он поднял его над собой и с силой опустил вниз. Однако в этот момент Марку удалось с силой дёрнуться в сторону, и нож вонзился в землю, лишь слегка поранив его бок. До крови закусив губу, мальчик выставил вперёд свои ладони и стал хватать противника за лицо и пытаться бить его, не давая тому снова замахнуться ножом. И это ему даже удалось. В пылу драки Петров так и не смог выдернуть оружие из земли, так что они стали просто бить друг друга. В какой-то момент Рома удачливо убрал руки Марка в сторону и смог сомкнуть уже свои ладони на шее врага. Мальчик захрипел. Сжав душащие его руки, он попытался убрать их в сторону, но сил на это не хватало. Его глазные яблоки наполнились кровью, сам он весь аж посинел, но не сдался. Вместо этого стал возить руками по земле, в поисках того, чем можно было бы защититься. Нож должен был быть слишком далеко, чтобы дотянуться до него, но может быть камень или какая-нибудь ветка… Но вдруг у него в руках оказался нож. «Он ведь совершенно точно должен был быть дальше!» — мысленно воскликнул Марк, но времени думать об этом у него не было, так что он с силой вонзил лезвие в бок противника. Тот охнул и на мгновение ослабил свою хватку. Этого было достаточно, чтобы Юмалов отбросил его обмякшую, но тяжёлую тушу в сторону и уже сам навалился сверху на врага.