Приключения ведьмы Мирославы (СИ) - Австрийская Анна - Страница 36

— Да, Мира, бывает и такое. Это редкость большая. А значит она, что в живом человеке мертвая сила хранится. И колдовать она, как мы, не может, и жить простой жизнью тяжко. Сила изводит «сосуд», мучает и умереть не позволяет…

Я быстро поднялась из-за стола, поблагодарила хозяев и к выходу направилась.

— Так что же нам делать-то, матушка ведьма? — нагнал меня вопрос Осиника.

— Считай староста, у кого сколько хлеба осталось. А потом встретимся все вместе и обсудим — решим, как из беды выходить!

— Так я…

— Сейчас либо вместе выживать, либо умирать по одиночке, — строго произнесла я.

— И то верно, — вздохнула Марфуша.

Я шла, не ведая куда. Ноги сами несли меня по проторенной дорожке. Мысли разные в голове вертелись и отдыха не давали.

Очнулась я лишь у калитки Авдотьи Степановны. Поначалу испугалась очень, а потом поняла, что не просто так меня ноги сюда привели. Видать придется мне с этой старушкой еще раз добром поговорить, расспросить про тайну ее. Авось я ошиблась, или же наоборот с бедой справиться помогу.

Только входить в калитку боязно было. Постояла я немного, собираясь с духом, но так и струсила туда одной идти.

Вместо этого я на хитрость пошла. Призвала к себе Уха и попросила его вокруг дома полетать и в дом незаметно наведаться. Любимец призрачный появился быстро. Тут же приземлился на мое плечо и послал волну умиротворения.

«Ух, мы с тобой сейчас сделаем небольшую пакость» — обратилась я к сычу.

Я отошла к большому кусту сирени, что рос неподалеку от дома Авдотьи Степановны, и уселась под ним, стараясь скрыться от невнимательного взгляда.

Соединив свое сознание и моего любимца — сплетаясь с ним в единое целое. Теперь мы имели одни глаза и одни уши. Я направила Уха на территорию предполагаемой живой мертвой ведьмы. Теперь

Призрачный сыч залетел за забор, опустился пониже к земле и облетел вокруг дома. Ничего привлекательного я там не нашла. Сплошные сорняки и крапива. И не было ни намека на майоран или другие травы.

Через дымовую трубу Ух пробрался в дом. И то, что мы там обнаружили, меня поразило. Грязь, плесень, паутина — все это украшало комнату. Даже крысы лишни раз старались не совать сюда нос. Только пауки затаились по углам, да жуки свили гнезда в простенках обветшалого деревянного дома. И хотя снаружи стены были вполне добротные, изнутри дом выглядел плачевно. Вся мебель была разрушена, зеркала затуманены пылью и временем.

Хозяйки не оказалось ни в саду, ни дома. Хотя я вообще сомневалась, что в этот дом можно войти по собственной воле. Даже призрак сыча испугался находиться в этом мертвом строении. Поэтому я призвала его обратно и позволила себе расслабиться.

— Мира, очнись, Мирослава, — кто-то резко тряс мое плечо.

Я открыла глаза и уставилась на того, кто пытался дозваться меня, пока мое сознание было в доме Авдотьи Степановны.

Олеус был обеспокоен чем-то.

— Что? Что случилось? — спросила я.

— Ты… то есть Вы не отвечали. Сидели будто… — мужчина рвано выдохнул и спрятал от меня свой взгляд.

— Я была в трансе, — тихо объяснила я Олеусу. — А ты меня искал?

— Да, — тихо ответил молодой мужчина, — я искал. Ворон сказал, что ты… вы направились в Зверево. А уж там мне указали на Веленки. Я опасался, что вновь не застал те… вас.

— А зачем меня разыскивать? — поинтересовалась я.

— Я тут подумал о нашей беде, — признался Олеус, но прямого взгляда продолжал избегать.

Вновь оговорки «ты»-«вы» и какое-то неясное смущение мужчины заставило меня улыбнуться.

— У тебя появились идеи? — предположила я.

— Да. Мама надоумила меня на одну мысль.

— Что ж, — улыбнулась я, — пойдем. Я поднялась на ноги, не без помощи мужчины, и отряхнула платье. — Я уже собиралась домой. По пути ты мне поведаешь свои мысли.

— Конечно, — согласился Олеус.

Мы неторопливо шли к лесу. Олеус молчал и кидал на меня частые колкие взгляды. Тем не менее, мне удивительно спокойно и хорошо было в его обществе. И даже беды и проблемы отступали на периферию, оставляя место приятной думке.

Как же так произошло, что я так привыкла к компании деревенского парня — сына старосты? И даже более того, нахожу его общество приятным? А ведь совсем недавно любой человек вызывал только раздражение и негодование.

«УХ» — пронеслось в мое голове. — «Ух, беда!»

Я нахмурилась, не разумея, что имеет в виду мой сыч. Бед-то хватает. Или он еще чего дурное чует?

Вдруг, сыч взлетел с моего плеча и помчался вдаль.

— Мирослава… Госпожа ведьма, — привлек мое внимание Олеус.

— Что же ты придумал, Олеус? — вернулась я к теме нашей встречи.

— Дело в том, что матушка моя родом не из этих мест. Точнее бабушка была из далеких мест, а как только родила маменьку, осела в нашей деревне насовсем. Так что мама с малых лет в Гремячево живет.

— Хорошо, — подбодрила я молодого мужчину. Его нервозность меня удивляла.

— А бабка моя был из кочевых народов. Она много странствовала, много видела и слышала, а еще много яств попробовала. Все интересное и вкусное она записывала в большую книгу, которую потом оставила маме.

— Интересно наверное, — улыбнулась я.

— Не знаю, — пожал плечами Олеус, — мама что-то иногда готовит. Но это настолько непривычное и незнакомое, что я не знаю нравится ли мне вкус. Но, это не главное…

— А что главное?

— У бабушки много рецептов пирогов и хлеба. И они не только на зерновой муке построены.

— Да? А что еще? — заинтересовалась я.

— Кукуруза, семечки, крахмал… Да там разные рецепты есть. Мама сказала, что без хлеба не останемся.

— И твоя мама готова поделиться своими рецептами?

— Конечно! Раз такая беда приключилась, то тут любые средства использовать нужно, — уверенно заявил Олеус.

— Что ж, тогда завтра подсчитаем, у кого какие запасы остались и как нам можно это использовать на всех.

Так, за разговорами мы дошли до леса. К моему домику нас вела прямая тропинка. И вот уже вдали виднелись очертания моего убежища, как что-то екнуло внутри: «ОПАСНОСТЬ!».

— Что-то не так? — тихо уточнил Олеус.

Я покачала головой.

Мы вышли на полянку перед домом. Ничего необычного я не приметила. Уже готова была сделать следующий шаг, как на меня вылетел Клавдий и хлопая крыльями не пропускал вперед.

Олеус тут же подхватил меня со спины и оттащил в сторону.

— Что происходит? — крикнула я ворону.

— Вот ведь чернявая тварь, — разразились мне в ответ ругательства, — и как только выбрался?

— Авдотья Степановна? — удивилась я.

Бабка стояла около моего дома, одной рукой опираясь на клюку, а второй целилась в нас из обрезного ружья. Ее лицо выглядело озлобленным, глаза метали гневные взгляды, желая уже ими уничтожить противника.

— Едва добралась к тебе, ведьма проклятая. Глубоко в лесу ты затаилась…

Олеус быстро сориентировался и задвинул меня себе за спину.

— Опустите оружие! — уверенно произнес он.

— Заткнись, мальчишка. И уйди прочь, не мешай мне истребить это отродье.

— Что вы делаете, Авдотья Степановна? Зачем? — спрашивала я.

— Потому что такая, как ты не должна жить! Ведьмы — зло! Вы проклятые твари, которые почему-то решили, что ваша жизнь ценнее, чем жизнь остальных.

— Вы говорите чепуху! — взвился мой защитник. — Немедленно опустите оружие и убирайтесь отсюда.

— Я уйду только после того, как убью ведьму!

Старуха подняла оружие и прицелилась. В этот момент Клавдий кинулся на нее, стараясь вцепиться женщине в лицо острыми когтями. Он бил ее крыльями по щекам и громко кричал.

Олеус тоже времени не терял. Подлетел к женщине, выбил из ее рук обрез и откинул подальше. С клюкой бабке тоже пришлось проститься, отчего она покачнулась и завалилась назад. В это время дверь в мой дом отворилась и бабка упала внутрь.

Стоило вредительнице попасть на порог дома, как за нее взялся домовой. Он ловко колдовством скрутил бабку и усадил на стул.