Приключения ведьмы Мирославы (СИ) - Австрийская Анна - Страница 35

— Поля наши совсем плохи. Урожая летнего не принесли.

— А я же здесь причем?

— Так я спрашиваю, бывало ли на вашей памяти подобное?

— Не бывало, — быстро ответила старушка. — А теперь иди отсюда!

— Но я…

— Кому сказала, иди вон за порог! Нечего ко мне ходить да выспрашивать!

Стоило только посмотреть на Авдотью Степановну, как я поняла, что большего от нее не добьюсь. Но и ведьминское чутье в голове тревожно шептало, что бабка меня обманывает. Более того, она точно знает, что за беда тут приключилась, но говорить мне об этом не желает.

— Ты чего в землю вросла? Сказала же ступай, пока не погнала тебя по деревне!

— Вы ведь знаете что-то важное, — покачала я головой, — только сказать… боитесь или…

В ответ бабка такой бранью раскричалась, что я и от мужиков такого не слышала.

Не стала больше тревожить негостеприимную хозяйку и пошла вон от ее участка.

Шла я по улочкам деревенским к дому старосты и размышляла. Несколько раз припоминала все, что только видела и слышала минутами ранее. Что-то терзало меня, уверяло, что упустила я важное — то, что помочь мне может!

Так я и очутилась у дома Осиника.

— Заходите, Мирославушка, — встретила меня его супружница, — заждались мы вас. Говорила я своему Осинику, чтобы он за вами воротился. Не дело с Авдотьей ругаться вам. Она обидит и словом и делом…

— Не переживайте, — добро улыбнулась я. Приятна мне была забота женщины, — ведьму не каждый рискнет обидеть по настоящему.

— Защитника вам нужно. Мирославушка, — улыбнулась женщина. И столько тепла было в ней, столько ласки, будто материнской, что сердечко мое екнуло.

— Сила моя — самая лучшая защитница.

— Сила-то силой, а женщине мужчина нужен — опора и забота во всем.

— Марфуш, хватит щебетать без умолку, — появился на пороге Осиник, — пойдемте лучше чай пить. У тебя вон вареники остывают!

— И то правда. Что-то заболталась я… Пойдемте в дом.

Я с радостью приняла приглашение и вошла отворенные двери.

Теплый светлый уют встретил меня с самого порога. Светлые салфетки, занавесочки. В каждом углу, на каждом оконце цветок живой. На двери оберег — подковка.

«Дом — полная чаша» — возникла в моей голове первая мысль.

— Мир дому вашему, — улыбнулась я, благословляя своим добрым словом жилье и хозяев.

— Благодарствуем! — отозвался Осиник. — Угостись, матушка ведьма, не побрезгуй.

— С радостью!

Да и как отказать, когда перед глазами большой стол стоит, вкусностями уставленный. А в середине его самовар кипит на чай подзывая.

Уселись мы друг напротив друга и мирную беседу завели. Да только все мои мысли к Авдотье и ее загадке возвращались…

А как откушали да чая напились вдоволь, поднял староста тему тревожную.

— Как же быть нам, матушка ведьма? Как же без хлеба зимовать?!

— Уж переживем как-нибудь! — уверенно заявила я. — Помирать с голоду я не собираюсь и вам не советую!

— Эх, и за что же напасть на нас такая навалилась? — чуть не плакала Марфуша.

— Узнать бы кого мы так разгневали? Кто нам такую подлость организовал?

— Да, это узнать срочно нужно! Без причины я помочь полю не смогу, — честно призналась я.

— Так вы для этого к Авдотье заглядывали? — осторожно уточнила Марфуша.

— Я выяснить смогла, что никто над полем не ворожил. А что это значит и как искать причину беды, никак в толк не возьму. А Степановна ваша давно живет. Вот я и подумала, что может, что подобное припомнит.

— Она ежели и припомнит, то говорить не станет, — покачала головой Марфуша.

— Почему же? — удивилась я.

— Колдовство она на дух не переносит. Стоит только заговорить о каком чуде, такими ругательствами исходит, что страх берет.

— И причина тому есть?

Жена старосты только плечами пожала, но в ее глазах я увидела, что знает женщина больше, чем говорит.

— Хозяйка, поведай мне, что бабы в деревне говорят. Я не сплетница и разносить по люду не стану, а делу общему твои слова помочь смогут.

— Так и я не сплетница, Мирославушка, только вот слухами-то земля полнится. Еще бабка моя, Алена Сергеевна, царствие ей небесное, говорила про Авдотью и ее семью разное. И велела она мне, дружбу с ними не водить, и злобы не рождать, а то беду накликаю на себя и на других.

— Что так? Злые женщины и мужчины были в семье Авдотьи Степановны? — задавала я наводящие вопросы.

Уверенность во мне крепла, что за нужную ниточку тяну.

— И злые, и глазливые, и злопамятные, — ответила Марфуша и быстрый взгляд на оберег-подковку бросила. — Поговаривают, что бабка Авдотьи ведьмой была.

— Ведьмой? — удивилась я.

— Так как же это… — растерянно проговорила я, вспоминая рассказы бабушки.

Она много раз повторяла мне, что в здешних краях, только наша семья силой одарена была. Только вот… Почему же и мою бабушку Авдотьей величали?

Сердце сжалось до размеров булавочной головки. Как же такое возможно? Неужели рядом еще одна ведьма жила все это время, а бабушка не знала? Или знала, но скрывала это?

— А еще, что о той семье говорят? — уточнила я, стараясь, чтобы никто моего беспокойства не приметил.

Марфуша заалела щеками и на мужа посмотрела стыдливо.

— Да брешут разное, — отмахнулся староста Осиник.

— И все-таки? — упрямилась я.

— Поговаривают, будто мужики с ними не живут, — протараторил Осиник.

— В каком смысле не живут? — не поняла я.

— Да мрут мужики рядом с ними, — прошептала Марфуша, — за несколько месяцев сгорают.

— Отчего мрут? — опешила я.

— Так откуда же нам о том ведать? Кто от сердца, а кто еще от какой болячки, — пожал плечами староста. — Только и успевают им чадо заделать, а потом тут же на тот свет отправляются.

— А у Авдотьи Степановны дети есть? — поинтересовалась я.

— Нет, — покачала головой Марфуша. — Она мужицкий род пуще колдовства ненавидит.

То, что я услышала, обескуражило. Мне нужно было обдумать услышанное и поговорить с Клавдием. Неужели Авдотья ведьма?

«И да, и нет!» — мелькнула в голове мысль, и тут же в памяти возник тот аромат, что сбивал меня с толку, рядом с бабкой Степановной.

Я когда-то уже слышала этот запах. Сладковато-пряный аромат с нотами камфары. Он оставляет после себя горький привкус во рту. Майоран имеет подобный запах. И ведьмам он не по нраву. Потому и траву эту мы используем только в сушеном виде и в очень маленьких количествах.

— Бабушка, что это так противно пахнет? — спросила я, кривя нос.

Мы были на деревенском базаре — закупались провиантом. Бабушка, обычно, мясо покупала, яйца и мед. Овощи, фрукты и травы она выращивала сама. Но торговка зеленью привлекла мое внимание. Я рассматривала пучок интересного растения. Небольшие ветвистые стебельки с маленькими округлыми листочками светло-зеленого цвета. И не смотря, на симпатичный вид, запах у нее был раздражающим.

У бабушки много трав росло на огородике, но такой травы я не видела раньше. Зато у торговки этой травы было в достатке.

— Дите неразумное, — усмехнулась торговка, — эта травка отличная приправа для мяса. Только я ее выращиваю, больше ни у кого не найдете. Возьмите, не пожалеете! Вкус и аромат блюда будет замечательный.

— Благодарю, но я травы в мясо не кладу, — вежливо отказалась бабушка, — предпочитаю истинный вкус.

Меня отвела бабушка в сторону и напомнила, что я должна следить за тем, что говорю.

— Но ведь эта травка пахнет невкусно, — обиженно буркнула я, — ничего дурного я не сказала.

— Не нужно о своих вкусах кричать на каждом углу, Мирослава. Тем более, только тебе и мне эта трава противна, остальным же понравится может.

— А почему она нам противна? — любопытствовала я.

— Аромат этот у ведьм дурным считается. Он на опасность указывает.

— Какую такую опасность?

— Аромат майорана говорит, что перед тобой живая мертвая ведьма, — пояснила бабушка. Только ее слова меня еще больше запутали.

— Как же это может быть?! Живая и мертвая одновременно?