Всё, что любовью названо людьми - Фальк Макс - Страница 73

— Воздух, которым невозможно дышать, — буркнул Кроули. — Замерзает раньше, чем успеваешь вдохнуть.

— В Константинополе ты ворчал точно так же, — невинно сказал Азирафель.

Кроули не ждал такого подлого манёвра. Он запнулся на полуслове, не нашёл, что сказать.

— Здесь не Константинополь, — бросил он, складывая руки на груди.

— А я всегда с удовольствием вспоминаю тот день, — мечтательно сказал Азирафель.

Кроули шумно выдохнул. Ангел иногда был настоящим мерзавцем.

— Это лёд, а под ним — вода, — сказал Кроули, цепляясь за ствол берёзки.

Азирафель подкатил к нему, сделав пробный круг по пруду. Он отлично держался на коньках, в отличие от Кроули, который всегда предпочитал стоять на земле ногами — и желательно именно на земле, а не на том, что ею притворялось.

— Это проще, чем тебе кажется, — подбодрил ангел.

— Мне так совсем не кажется.

Дочери господина Вознесенского кружили друг за другом в разлетающихся полушубках, весело взвизгивая, смех разносился по заснеженным просторам.

— Я помогу, — Азирафель протянул ему руку. — Увидишь, это совсем не сложно.

Кроули с сомнением ухватился за его рукавицу, выровнялся, опасно шатаясь. Азирафель потянул его за собой. Кроули отпустил берёзку и взмахнул рукой, ловя равновесие. Рукавица соскользнула, оставшись в кулаке Кроули — оставив его без опоры.

— Ангел! — возмущённо воскликнул он, чудом балансируя на коньках. Азирафель перехватил его пальцы голой рукой, подождал, пока Кроули выпрямится.

— Видишь — не так уж и сложно.

— Я для этого не приспособлен! — резко отозвался Кроули, переступая коньками по льду и обеими руками цепляясь за рукав Азирафеля.

— Мы потихоньку, — улыбаясь, пообещал тот.

Он стащил вторую рукавицу, бросил в снег. Взял Кроули за руки, потянул за собой, отступая. Кроули панически оглянулся на берёзку — за неё было уже не ухватиться, он оказался на открытом, гладком, скользком пространстве, под которым ему мерещилась чёрная ледяная вода.

— Ты мне за это ответишь, — пригрозил он.

Азирафель, тихонько напевая под нос что-то на манер вальса, тянул его дальше, скользя спиной вперёд.

— Ты самый подлый ангел из всех, кого я знаю.

— А ты самый робкий демон из всех, кого знаю я.

Кроули оскорблённо выпрямился. Азирафель смотрел на него и улыбался. Розовощёкий, с сияющими глазами.

— Попробуй сам, — предложил он.

Кроули шагнул в его сторону, Азирафель отступил.

— Нет-нет нет! Вот так, — Азирафель проехался коньком на месте.

Кроули повторил — ноги разъехались, его повело в сторону. Азирафель дёрнул его к себе, подхватил под рёбра — Кроули сунулся лицом в белый воротник шубы.

От щеки Азирафеля пахло морозом, из-под ворота тянуло тёплым цветочным одеколоном. Кроули стало жарко. Он уцепился за ангела, утопил лицо в мех. Голову будто прибили сапожными гвоздями к ангельскому плечу — поднять не было никакой возможности.

— Кроули, — вполголоса позвал Азирафель.

Тот неразборчиво замычал в ответ, закусив белый мех.

А ведь казалось — прекрасно держит себя в руках, научился галантно дружить, вскользь флиртовать, смирился. Что такое, в конце концов, этот секс? Небольшая важность. Разве мало — касаться друг друга взглядами, делить стол, говорить, путешествовать, писать письма? Зачем во всё это ввязывать плотские удовольствия, где и удовольствия-то — так, пять минут? Дружба куда ценнее. Кроули стоял, сдавленно выдыхая в белый мех, не мог поднять голову.

— Кроули, — шёпотом повторил Азирафель. Повернув лицо, коснулся холодной щекой. Кроули вздрогнул, отпрянул. Потеряв равновесие, с размаху грянулся на лёд задом. Азирафель скользнул ближе, протянул обе руки:

— Хватай, поднимайся.

Кроули сидел, отмораживая задницу, смотрел на него снизу вверх. Маленькое солнце светило Азирафелю в спину, он был окутан белым сиянием, только крыльев и не хватало. Прекрасный.

Кроули схватил за протянутые руки, рывком поднял себя на ноги.

— Вот так, держись, потихоньку, — приговаривал Азирафель, увлекая его за собой на середину пруда. Кроули ковылял за ним на подламывающихся ногах, шатался, чуть не падал, но — держался. Девицы с гувернантками и компаньонками закрутили их в хоровод, завертели по кругу. Подхватили под локти, пронеслись от одного берега до другого, рассыпались, сцепились парочками. Кроули, как колченогий кузнечик, мелкими шажками перебирался по льду — пока Азирафель, подхватывая то одну, то другую девицу, вихрем проносился мимо, только юбки полоскались по ветру. Кроули разворачивался следом за ним, даже не пытаясь угнаться — и смотрел. Смотрел, как тот летает, кружит, смеётся. Как он счастлив.

Вечер был синий, морозный. Снег скрипел под ногами, пощипывал кожу, переливался искрами. Воздух стоял прозрачный и глубокий, на бархатном небе крошечными иголочками кололись звёзды. Кроули, на ходу невзначай постукивая носком о пятку, чтобы не мёрзли ноги, по инерции пошатывался даже на твёрдой земле. Ему казалось, она вот-вот выскользнет из-под каблука, хотя коньки он давно уже снял.

Азирафель разломил медовый пряник, протянул половину. Кроули приложился к фляжке со сладким портвейном, передал ангелу.

Они шли по укатанной дороге вдоль полей, засыпанных снегом, мимо замёрзшей речки, у которой были раскиданы крестьянские избы. В воздухе стояла тишина. Кроули мучительно хотелось взять Азирафеля за руку, но он держался, только косился на него и прикладывался к портвейну, после пары глотков передавая фляжку ангелу.

Азирафель подхватил горсть снега, чтобы скатать снежок, но тот рассыпался из рукавиц. Азирафель огорчённо вздохнул.

— Давай без этих штучек, ангел, — мирно предупредил Кроули.

Азирафель отряхнул руки.

— И всё же здесь не хуже, чем в городе, — сказал Азирафель. — Чудесные пейзажи. И этот снег. И так тихо!..

Ночь была — самое время для поцелуев. Согревать друг друга дыханием, сталкиваться холодными носами, держаться за руки и тихо смеяться, глядя в глаза — близко-близко.

— Я раньше не видел такой зимы, — признался Азирафель.

— И что в ней особенного? — без энтузиазма, но и без враждебности спросил Кроули. — Снег, как и везде. Холод собачий. Такую зиму в любом месте можно найти.

Азирафель тихо хмыкнул, склонив голову.

— И всё-таки она другая. Другие запахи, другая тишина.

— Даже собаки по-другому лают, — не удержался Кроули.

Азирафель улыбнулся. Дёрнул рукой, будто хотел взять Кроули за пальцы, но передумал.

— Знаешь, я хочу открыть книжный магазин, — вдруг признался он.

— Книжный магазин? — с расстановкой повторил Кроули. — Зачем?

— У меня большая библиотека, — пояснил ангел. — Мне негде её хранить. Я думаю, небольшой магазинчик отлично её вместит.

— Ты же знаешь, что в магазинах продают книги? — уточнил Кроули. — А не хранят?

Азирафель упрямо поджал губы.

— Думаю, с этим проблем не будет.

— А! Ты будешь держать магазин закрытым?

— Конечно же, нет!

— Тогда зачем тебе магазин?

— Мне нравится эта идея. Тихое, уютное место где-нибудь подальше от центра города. Например, в Сохо.

Кроули рассмеялся.

— Книжному магазину самое место среди публичных домов и варьете!

— Я же сказал, что не хочу проблем с избытком покупателей, — заметил Азирафель, лукаво улыбнувшись.

Кроули улыбнулся в ответ.

— И там всюду будут сплошные книги? Скукотища!

— Я тебя туда и не приглашаю, сатанинская сила.

— Да я туда не приду, даже если ты пригласишь.

Посмеиваясь, они свернули на дорогу, ведущую обратно к дому. Искры лунного света мерцали на синих сугробах, пахло дымом из печных труб, морозом, и почему-то — яблоками.

После катания на коньках и долгой прогулки по холоду Кроули просто мечтал о горячем ужине. За стол здесь садились поздно, но кормили щедро. Азирафель местной кухней не впечатлился, а Кроули, наоборот, распробовал пироги, супы и варенья. Особенно варенья — не однообразные джемы и мармелады, а примитивное до удивления соединение цельных ягод с сахаром, вываренное в густую, текстурную, сладкую массу. Кроули, на радость хозяйке, перепробовал уже все виды варенья, которые нашлись у неё в погребе, и даже начал думать о том, чтобы захватить запас в обратную дорогу.