Монохромный человек (СИ) - Поспешная Юлия - Страница 82

Дочь Гудковых продолжает аплодировать едва-ли не вскакивая со стула.

Так продолжается до тех пор, пока вместо акробатов на арене не появляется клоун.

У меня с губ против воли сорвался нервный вздох.

Выступающий сейчас клоун в мешковатых штанах был точной копией игрушки, что я видела на столе Ксении в больнице.

Только здесь он не был черно-белым. Его пёстрый костюм состоял из зеленого, оранжевого, фиолетового и красного.

Клоун ходит по кругу, смеется, шутит и беспрестанно показывает фокусы.

По кругу, над цирковой ареной летает смех, позитивные эмоции людей сотрясают купол цирка.

И только маленькая Ксения Гудкова сейчас молчит.

Сложила руки вместе, чуть наклонила голову вперёд и буравит пристальным взглядом смеющегося клоуна.

Он не нравится ей. Он не такой, каким она хочет его видеть.

Я чувствую её эмоции и мысли.

Клоун слишком добрый. Слишком веселый. И слишком… яркий.

Воспоминание из цирка сменяется другим.

— Ксенюшка осторожей! — кричит Ольга Гудкова обеспокоенно наблюдая за дочкой.

Был погожий летний день. Светило солнце, грело лето. Вокруг зеленели деревья, по улицам не спешно прогуливались люди в легкой одежде.

— Ксенюшка! — снова воскликнула Ольга Гудкова.

А Ксения на маленьком двухколесном велосипеде гнала по тротуару, вдоль низкого заборчика.

Её темные волосы развевались за спиной, ветер трепал её яркую футболку.

Лицо маленькой Ксении светилось восторгом.

Здесь ей, наверное, лет девять.

Блеснувшей вспышкой снова сменилось воспоминание.

— Гудкова, ты собираешься дальше решать, или как?

Школьный класс. За окном осень, дождь и хмарь в облаках.

Ксения стоит перед доской, морщит лоб. Она хмурилась, отчаянно пытаясь сообразить, что ей делать дальше с задачей по физике.

— Гудкова, чего ты застряла? Ну, мы же это на прошлом уроке обсуждали…

— А она у нас отсталая! — послышался ехидный издевательский голос, с передних парт.

Я оглянулась.

Почти все в классе улыбались. И больше всех две девушки, примерно моего возраста. Они сидели за второй партой и не сводили глаз с Гудковой.

Так, похоже Ксения ко всему прочему была ещё и жертвой буллинга в школе.

Вряд ли это хорошо повлияло на формирование её личности.

Нам с Леркой тоже иногда достаётся от одной «королевы» и её крысок-подпевал, так что я знаю, о чем говорю.

Лерка до моего прихода в класс была вообще выбранной «жертвой» и её частенько дразнили, доставали и даже один раз закидали яйцами.

А потом пришла я… и села на первое свободное место. Рядом с Лерой, на пятой парте.

Сейчас мы с ней сидим на второй, в левом ряду, прямо возле окошка.

И учится Логинова стала куда лучше…

Сполох яркой вспышки словно свет ксеноновой лампы при фотоснимке.

— …Просто поговорим. — мягко и добродушно произнёс аккуратно одетый седой мужчина с добрым взглядом.

Он сплел пальцы рук на столе и смотрел на сидящую перед ним Ксению Гудкову.

Девушка, сложив руки на колени, опустила голову, созерцая темно-бурый ковёр на полу.

В кабинете сгущалась легкая полутьма. Сумрак расплывался и таял от приглушенного, мягкого света вечернего солнца, чьи лучи сочились внутрь через неплотно закрытые вертикальные жалюзи.

— Я не хочу говорить. — не поднимая взгляда ответила Гудкова.

— Ксения. — почти ласково произнес доктор. — Твои последние действия говорят о том, что тебя что-то гнетет, тревожит и…

Он сделал небольшую паузу.

— Злит. — уронил доктор.

Я увидела, что его взгляд скользнул на руку Ксении.

Пальцы девушки как-то странно шевелились. Она как будто хотела сжать руки в кулаки, но не решалась.

— У меня всё хорошо. — пробубнила Ксения.

— Чем же тогда можно объяснить случившийся инцидент? — спросил доктор.

Плечи Гудковой вздрогнули. Она по-прежнему не поднимала взгляд.

— Они сами виноваты.

— Прости, двое твоих одноклассников сами виновны в том, что ты… пыталась зарезать их?

Гудкова глубоко, размеренно вздохнула.

Врач замолчал.

— Я их наказывала. — проговорила она угрюмо.

— Наказывала? — доктор чуть вскинул брови. — Могу ли я спросить, за что?

— За предательство. — процедила внезапно Гудкова. — Они… предали меня!

— Чем, Ксения? Они просто встречаются и…

— Они не должны были так делать! — Ксения затряслась, чуть наклонила голову ниже, сгорбилась. — Не должны… не должны… Не должны! Они виновны!

— Что ж… — проговорил доктор, наблюдая за Ксенией.

Но услышать, что он скажет ещё я не успела.

Это воспоминание растаяло в резком всплеске ослепительного света.

Свет погас, сник и перед глазами встала ночь.

Ясная, освещенная лучистым серебряным светом луны и сиянием звезд тихая летняя ночь.

Внизу спал город. Дома посматривали на улицы одинокими желтыми прямоугольниками светящихся окон.

Мне в лицо веял стылый воздух. Его резкие порывы рвали одежду, подбрасывали волосы за спиной.

Я стояла на краю дома. За бортиком крыши, далеко и внизу развернулись освещенные фонарями дворы и улицы.

Было тихо. Безлюдно. Поздно…

Рядом со мной по крыше прошел человек. Я с недоумением взглянула на него.

Это был парень лет семнадцати, наверное. Он шел к краю крыши, к бортику. Его взгляд был устремлен куда-то вперёд. Он шел как робот. Не разбирая дороги, ничего не видя перед собой.

С неизменным равнодушным выражением лица он забрался на бортик крыши.

Я ахнула, ринулась к нему, и остановилась.

Воспоминание, застучало в моей голове, это только лишь воспоминание… Призрак прошлого, не более.

— Внизу море! Теплая вода! — раздался злорадный женский голос.

Я обернулась.

Ксения. Стоит в нескольких метрах от края крыши.

В свете луны лихорадочно блестели её глаза. Её взбешенный жаждущий взгляд был устремлен на парня.

— Ты ведь хочешь искупать, Антоша? Хочешь?

— Хочу… — отозвался безжизненным голосом парень.

— Ну, так прыгай! Прыгай! Прыгай! — вскричала Ксения. — Давай!

Парень стоял. Не двигался.

Бесстрастный взгляд глядел в ночь. Ветер ерошил его волосы, играл футболкой. Ветер словно отговаривал парня от задуманного.

— Давай! — вскричала Ксения.

— Н-нет… — заикнувшись пролепетала я.

Я испуганно смотрела на неизвестного мне Антона и желала, чтобы он очнулся.

Он был то ли в трансе, то ли под гипнозом. Но… самое главное, что он не повелевал своей волей. Его тело не подчинялось ему, его разум как будто спал или был подчинен чужому велению.

Я оглянулась на Ксению.

Она выглядела жуткой.

С черными распущенными волосами, опустив голову, она смотрела на Антона исподлобья хищным, маниакальным взглядом.

Она оскалилась в безумной, злой улыбке.

— Давай… — прошипела она.

Антон шагнул вперёд.

— Стой! Нет! — выкрикнула я.

Сердце прыгнуло в груди. Антон бесшумно шагнул в ночь.

Миг и в тишине, безмолвно он утонул за краем крыши.

Тихо, молча, не заметно.

Для себя, для ночи, для города… Для всех.

Я несколько секунд ошарашенно смотрела перед собой, глядя на то место, где только что, секунду назад стоял загипнотизированный парень.

Затем я медленно оглянулась на неё.

О, она торжествовала. Улыбалась, неподдельно радовалась и была преисполненная счастья! Казалось, ещё немного и Ксения вовсе запоёт!

Я с потрясением наблюдала, как Гудкова, чуть ли не прыгая от радости, беззаботно направилась к выходу с крыши.

Нервно сглотнув, я оглянулась на место, где стоял Антон, затем осторожно приблизилась к нему.

Сердце в груди забилось тревожно и нетерпеливо.

Сердце, словно отражая мое настроение, выражало страх и необъяснимое желание увидеть, что случилось с Антоном.

Не верилось, что он вот так легко и…

Однако вспышка белого света пресекла мои попытки увидеть мертвое тело Антона, лежащее где-то внизу на асфальте, во безымянном дворе.