Монохромный человек (СИ) - Поспешная Юлия - Страница 7

И уж конечно никак не поможет привлечь к ответственности того, кто отнял жизни, сломал судьбы, оставил глубокий рваный, кровоточащий след в чужой душе.

И потом утешать убитых горем родных и близких, забота специальных психотерапевтов.

А он, и его группа, предназначены исключительно для охоты на коварного и жестокого монстра.

Кто-то из коллег Стаса, когда-то назвал серийного убийцу «хищником».

Но, Стас тогда заметил, что хищник то как раз убивает ради пропитания.

А скрывающийся под ликом обычного человека жестокий монстр, убивает потому, что такова его природа.

Потому, что он хочет, жаждет, мечтает убивать.

Он так живет. Он живет ради этого. Он этим питается. Да он почти, что хищник, и чужие боль, страхи, страдания его добыча.

Мрачная аллегория.

К месту преступления приехал капитан Домбровский. А чуть погодя, подобрался и старший лейтенант Арцеулов. Его оперуполномоченные.

Оба явно были раздосадованы и заметно раздражены.

Стас начал без предисловий.

— У нас четыре трупа. Помните убийство в декабре? В черно-белых тонах? Ну, вот, кажется мы дождались продолжения.

Стас подождал, пока Домбровский и Арцеулов переварят услышанное, и как положено отреагируют на новые обстоятельства.

Коля недовольно поджал губы, неопределенно вскинул ладонь, и бессильно уронил, выразительно при этом качая головой.

Сеня опустил взгляд, пробормотал пару ругательств.

— Отлично. — кивнул Стас. — Коля опроси местных жителей. Есть информация, что помощница владельца из сырной лавки видели странного мужчину с камерой, около пустыря. Сеня, собери в доме все устройства способные содержать хоть какую-то информацию, телефоны, ноутбуки, планшеты и так далее. Исследуй на предмет сообщений, звонков, угроз и требований, и всего, что сочтешь подозрительным и опасным. Задача ясна?

— Так точно.

Опера ответили почти хором.

— За дело.

Они тут же разошлись выполнять указания.

Сам Стас оглядел дом, затем посмотрел в сторону пустыря и двинулся прочь от дома. Он шел и постоянно оглядывался.

Стас искал место, откуда убийца мог наблюдать за домом, следить за его обитателями, изучать их.

Не было сомнений, что он хорошо изучил их, а значит должен был очень долго наблюдать, должен был очень долго следить и изучать.

И его могли видеть соседи убитых.

Вполне вероятно, что он мог вооружиться камерой.

Современные аппараты обладают прекрасным зумом, и вполне могут заменить бинокль.

Кстати, вполне вероятно, убийца может увлекаться фотографией Ч/Б. Это было бы ожидаемо.

Стас вернулся в дом, подошел к Ящеру.

— Можешь мне сказать, кто из них был убит первым?

Яша кивнул на тело девочки-подростка.

— Полина Вербина, шестнадцать лет. А что?

— Следов взлома в доме нет. — ответил Стас и насколько я знаю, ключи у них не пропадали. Плюс в доме установлена великолепная, современная охранная система. Чтобы сюда пробраться без шума, нужно быть очень толковым мастером. А я сомневаюсь, что наш убийца тратил на это время.

— Почему нет? — Ящер отвлекся от изучения тел мертвецов. — Я бы так и сделал.

— Да? — усмехнулся Стас. — А почему бы не заставить кого ни будь живущего внутри открыть тебе дверь?

— Каким образом? — не скрывая скептицизма спросил Ящер. — Гипноз что ли? Или шантаж?

Стас перевёл снисходительный, грустный взгляд на тело Полины Вербиной.

— Помнишь себя молодым? Чего ты хотел в шестнадцать больше всего?

— Своих одноклассниц. — хмыкнул Ящер.

— А, как ты думаешь, чего хотели они? — с намеком спросил Стас.

Яша кивнул.

— Любви и романтики?

— В точку.

Щербаков покачал головой.

— Думаешь… — Ящер кивнул на тело девушки. — Она и… и он?!

Стас многозначительно пожал плечами.

— Не знаю, Стас… Эта версия ничем не подкреплена.

— Это не версия, а предположение. — поправил его Стас.

— Ой, — поморщился Яша. — А то я не знаю, что твои предположения чаще всего оказываются очень близки к истине!

Стас лишь невесело усмехнулся.

— Я бы предпочёл применять подобное умение в каких ни будь других областях. — вздохнул Стас.

— Например, в розыгрышах лотерейных билетов? — предложил Яша и насмешливо ощерился.

— Как вариант. — кивнул Стас.

Когда Стас вернулся в свою машину и сел за руль, Алина осторожно спросила.

— Ну как там?

Стас встретился с ней взглядом в зеркале.

— Да всё нормально. Обычная рутина.

— Страшное убийство, да? — спросила Алинка, тяжело вздохнув.

— Алина. — голос Стаса посерьёзнел. — Ты знаешь правило. Мы не обсуждаем мою работу.

— Да… прости, пап. — Алинка опустила взор.

Стас почувствовал, как его кольнула совесть. Не стоит так резко одергивать дочь, даже если она забывается.

Нужно было, как-то быстро разрядить ситуацию.

— Ты придумала варианты имён для щенка?

Алина посмотрела на Стаса. Грустно улыбнулась.

— Его будут звать Четверг.

— Че… Четверг? — недоуменно переспросил Стас. — Милая, ты уверена, что это подходящее имя для собаки?

Стас сдал назад, развернулся и они поехали прочь от места убийства.

— Да. — ответила Алинка. — Был же попугай Пятница… А ещё, помнишь, мы с мамой фильм смотрели про то где у одного оцта было семь дочерей, и он каждую назвал по дню недели.

— Олененок, — возразил Стас. — Но там ведь беда была в том, что по сюжету в мире будущего нельзя было иметь больше одного ребенка…

— Пап.

— Что?

— Это имя ему идёт.

Дочка сказала это так искренне и убежденно, что Корнилов не мог спорить.

Стас в ответ усмехнулся. Алинка тоже улыбнулась, хихикнула.

— Ладно. — протянул Стас и покачал головой. — Четверг, так Четверг.

Он посмотрел в небо. Над городом снова угрожающе нависали серо-стальные стучи.

Скоро опять будет дождь.

ВЕРОНИКА ЛАЗОВСКАЯ

Четверг, шестое августа.

Мы приземлились после синхронного прыжка. Оттолкнулись и полетели на льду. Вперед, на скорости, с восторженным рвением.

Мы с Сашкой, моим партнером по фигурному катанию, выполнили ряд фигур.

Мы двигались быстро, и то же время плавно. Фигуры перетекали одна в другую.

Миг, и я в его объятиях. Саша выполняет поддержку.

В движении, на льду, на скорости, мы на мгновение расстались.

Мы несемся вперед, по кругу бело-голубой арены льда.

По кругу, мимо пустых трибун.

Мгновение, наши руки соприкасаются, мы выполняем тодес.

Затем два быстрых акселя и плавный бауэр.

Когда мы закончили и смолкла музыка, стоявшая возле ограды Мег, похлопала в ладоши. Нарочито громко и показательно.

— Отвратительно! — объявила она. — Сначала!

Мы с Сашей переглянулись, поехали на исходную точку.

— Кажется мы налажали с прыжками после поддержки. — тихо проворчал мой партнёр.

— Мне показалось, что у нас был слишком медленный тодес. — робко ответила я.

Сердце билось в груди, после быстрой череды фигур. Оно билось, как будто танцевало, или отбивало резвый бит.

С душой, с восторгом, с чувством! Мое сердцебиение звучало в такт с моим настроением.

Мне хотелось парить! Лететь! Мчаться и перевоплощаться из одной фигуры в другую!

Мне хотелось движения! Я жаждала безостановочного стремительного движения!

— Готова? — спросил меня Саша.

Я кивнула.

— Да.

— Начали! — объявила Мег.

Снова заиграла музыка.

Мы ринулись с места. Мы танцевали на льду отдельно, и в то же время оставались едины.

Быстро и ритмично. Но плавно, и изящно. Мы летели, мы парили, мы жили в коротких, но длинных секундах танца на льду.

— Уже лучше. — проговорила Мег, когда мы закончили.

Но взгляд и выражение у нее были не очень довольными. Чуть сгорбившись, держа руки на груди, она прошлась вдоль ограды.

— Отдых, десять минут, и за работу!

Мы с Сашей подъехали к ограде, остановились, перевели дух.