Четыре грации (СИ) - Браус Иса - Страница 9

Аглая, ничего не ответив, села за стол. Из кухни вышла Екатерина Якушева, неся на подносе чай. Стоило девушке положить поднос на стол, как неопрятный мужик, резко схватив её за руку, прижал её к себе.

— Катюха, ты с каждым днём всё прекраснее. — сказал мужик, пытаясь поцеловать жену часовщика.

— Отвали, Демьян. — Екатерина со всего размаху залепила пощёчину и освободилась от противных объятий.

— Стерва. — едва слышно произнёс Демьян, а увидев ухмылку Аглаи, он бросил грубое, — А тебе только о бродягах мечтать, а не о таком Аполлоне как я.

— А ты вообще знаешь, кто такой Аполлон? — спросила всё с той же ухмылкой Глаша.

— Добрый вечер. — со второго этажа спустился часовщик Феодор.

Все присутствующие обратили внимание на то, что мужчина держал в руках небольшой булыжник и свёрток. Поцеловав жену в щёку, Якушев положил предметы на стол, а затем взял в руки свежий номер газеты "Александроградские комментарии".

— Вы ведь читали интервью митрополита по поводу канонизации Демидова? — спросил часовщик, — Я вам сейчас такой интересный момент из жизни расскажу!

— Федя, не надо. — сквозь зубы попросила Екатерина.

— Нет, а что? Это очень забавный факт! — увидев заинтересованные лица Аглаи и Демьяна, Феодор продолжил, — Два с половиной года назад я получил анонимный заказ на создание взрывчатки, которая могла бы взорвать целый дом. Я всё сделал, как надо, и получил достойную оплату. А через четыре дня после сдачи заказа мастерская отца Саввы была взорвана.

— Хочешь сказать, ты приложил руку к смерти Демидова? — спросила Глаша.

— Я в этом до конца не уверен, но нельзя это исключать.

В комнате повисло молчание, которое вскоре было разрушено громким смехом Аглаи и Демьяна. Феодор от этих насмешек побледнел.

— Я же говорила, не надо. — раздражённо процедила Катя.

Раздался звон дверного колокола, и на пороге появился Захар Сафаров. Феодор велел жене занавесить окна и поставить на патефон пластинку. Когда комнату накрыл полумрак, а воздух наполнился русскими романсами, кружок начал собрание.

— Ну что ж, Феодор Николаевич, покажите нам свой труд. — попросил Захар.

Якушев раскрыл свёрток, за которым скрывалась деревянная шкатулка. Открыв крышку, Феодор достал одну пробирку с зелёной жидкостью. Несколько капель этой жидкости упало на булыжник. Всего каких-то пару секунд, и камень раскрошился.

— Ух ты! — удивилась Глаша.

— И всё это без огня! — подхватил Демьян, — Во чудеса!

— То, что надо! — воскликнул Захар, — Феодор Николаевич, когда вы сможете создать полноценную бомбу?

— Думаю, за пару дней.

— За этот срок я и чертёж храма черкану. — сказал Демьян.

— Замечательно! — Захар в предвкушение начал потирать руки, — Воскресенье состоится возращение Александроградской иконы Феодора Студита в Главный городской храм. Это идеальная возможность показать народу истинное лицо митрополита Андрея.

— Ценой невинных человеческих жертв? — резко вставила Екатерина, все присутствующие покосились на девушку, — Я не понимаю, если есть доказательства преступлений митрополита, почему их просто не предъявить общественности?

— Ха, Катька, ну ты и дура! — усмехнулся Демьян, — Я две недели работаю сторожем в Главном храме. Там просто слепые овцы! Даже если им прямо в глаза всучишь доказательство, они всё равно яростно будут кричать, что это клевета! Тем более, что эта громадина рано или поздно всё равно рухнет, учитывая какие большие суммы митрополит присвоил себе при реставрации.

— Вот уж не думала, что я с тобой буду согласна, вонючка. — поддержала Глаша, а затем обратилась к Кате, — По другому слепцам правду не донести. Они поверят только божьему знаку.

— А вы тут причём? — сказала жена часовщика.

— Святая нашлась? — с презрением произнесла Аглая, резко встав с места, — Ты хоть представляешь, сколько митрополит жизней загубил?

— А ты-то откуда это можешь знать? — Катя также резко встала с места.

— Прекратите! — вмешался Захар, — Этот пустой спор ни к чему.

— Катя, да что с тобой такое? — спросил Феодор.

Екатерина, ничего не ответив, направилась к лестнице, а муж, извинившись перед гостями, последовал за ней. Аглая же, снова накрыв свою голову палантином, устремила свой взгляд на раскрошенный камень.

"Уж я-то знаю!" — подумала девушка.

***

После того как Тараса Морозов уволили с металлургического завода, семья стала испытывать острую нехватку денег. Конечно, глава семьи позже устроился работать плотником, однако в одиночку с обеспечением семьи он не справлялся, а Валентина сидела с маленькой Ульяной. Веду этого, когда Глафире едва исполнилось четырнадцать, она устроилась прислугой в дом Журовых. Чета Морозовых считала, что старшей дочери очень повезло получить работу у этой семьи. Журовы были настолько богаты и влиятельны в Ставросино, что за глаза их называли истинными хозяевами села.

Очередной рабочий день не предвещал ничего нового. Глафира собиралась заняться уборкой кухни, однако планы поменялись, когда её окликнула другая служанка Маша, которая служила у Журовых уже целый год.

— Глашенька, отнеси еду хозяевам, пожалуйста.

— А какие у тебя проблемы? — удивилась Глафира.

— А… Я… — Маша попыталась подобрать слова, — У меня много дел… В… В этом… Как его…

— Подожди… Ты что митрополита боишься?

— Ну это… Понимаешь, Глаша, он очень важное лицо на острове, а я боюсь оплошать.

— Что? — удивилась Глафира.

— Ну, я когда волнуюсь, становлюсь очень-очень неуклюжей. — Маша совместила ладони в мольбе, — Умоляю, выручи меня.

— Ну… Ладно. Мне в принципе не сложно.

Глафира отнесла поднос в столовую. Там обедали глава семьи пожилой господин Аркадий Журов, его молодая жена Элеонора, их сын Феликс, который по возрасту был ровесником служанки, и митрополит Андрей, который приходился главе семьи двоюродным братом. Все они обсуждали семейные дела. Как было положено, Глафира каждому члену семьи подносила тарелку с едой и наливала в чашку минеральную воду. Когда же очередь дошла до митрополита, случилось нечто странное. Девушка положила тарелку на стол, и она тут же почувствовала касание мизинца мужчины на тыльной стороне ладони. Глафира невольно отдёрнула руку, а Андрей, лишь потянулся к вилке, возле которой ранее была рука девушки.

— Какие-то проблемы, дитя моё? — спросил митрополит, увидев, как служанка удивлённо на него смотрит.

— Я… Это… Просто…

— Братец! — привлёк внимание Аркадий, — Ты мне ведь ещё одну вещь не сказал.

Семейный диалог продолжился. Элеонора, натянув улыбку, шепотом бросила Глафире: "Пошла вон." Девушка тот же покинула столовую.

Служанка шла по коридору красная как рак. Ей хотелось провалиться от стыда.

"Дура! Дура! Дура! Да как ты могла такое подумать?" — в мыслях корила себя Глафира.

***

Аглая вернулась в имение поздно вечером. В коридоре она застала Марианну, стоявшую у телефонного аппарата. Лицо сестры было очень тревожным. Когда же она заметила Аглаю, её губы нервно затряслись.

— Что случилось, Ма? — спросила Глаша, в ответ Марианна постучала подушечками пальцев по своим щекам, а затем в воздухе нарисовала очертания решётки, — Что?

Как и было оговорено ранее, Пелагея ждала Екатерину у Феодоровского моста. С каждым часом ожидание настроение девушки становилось всё более тревожным. Грязные вид реки и тошнотворный запах бензина ещё сильнее угнетали грацию. Рыжую девушку пугало то, что её милая решила перед побегом признаться во всём мужу. Хоть Феодор Якушев был человеком не агрессивным по своей сути, но неизвестно, что можно было от него ожидать в такой ситуации. В напряжённом ожидание Пелагея простояла целых пять часов, серое небо стало чёрным, а Екатерина так и не появлялась на горизонте. В голову стали лезть ужасные мысли. Они душили девушку целый час, пока у неё не сдали нервы. Пелагея решила отправится в мастерскую Якушева.