Четыре грации (СИ) - Браус Иса - Страница 8

— Савва, не нужно себя накручивать. — сказала Настя.

— Да, наверное, ты права. — улыбнулся Савва.

— Батюшка, — обратилась Надя, — Как Аня? Меня её последнее письмо напугало.

— Всё в порядке, милая. Ей намного лучше. — ответил Демидов, — Когда она заболела, внутри меня была такая паника, что я даже думал отменить поездку Кутузово. Слава Богу, это была обычная простуда, и Аня её быстро поборола.

— Это хорошо. — Надежда отдала батюшке конверт, — Раз уж вы тут, то может передать ей это письмо, когда вернётесь.

— Конечно, милая.

— По правде сказать, я рад, что ты приехал. — сказал Михаил, — Ты должен кое-что увидеть.

Расцветов привёл друга в свою мастерскую, чтобы показать свой новый проект. Михаил уже несколько месяцев работал над крылатым велосипедом на бензиновом двигателе.

Расцветов продолжительное время описывал в мельчайших деталях своё будущие изобретение, показывая другу чертёж.

— Это очень смелая идея. — Савва не отрывал взгляд от заготовки крылатого велосипеда.

— Я знал, что тебя это впечатлит!

— Ты на это все деньги тратишь?

— Приходится. — затем Михаил с укором добавил, — Меня, в отличии от некоторых, Штукенберг не финансирует. Тебе повезло, а меня-то он бездарностью назвал!

— Миш, ты ведь прекрасно понимаешь, чего я хочу сказать. — спокойно, но сурово сказал Савва, — Мне не жалко денег на создание вещей, которые будут полезны жителя острова, но я никогда не буду жертвовать семьёй даже ради самого гениальной изобретения.

— Вот уж не думал, что я для тебя такая мразь. Или же ты завидуешь, что это идея не к тебе, гениальному Савве Демидову, в голову пришла.

— Я не это имел в виду.

— Пойду, подышу! — схватив с подоконника свёрток с папиросами, Михаил вышел из мастерской.

После этого неудачного разговора Савва вернулся в домик. Анастасия и Надежда хоть и не знали содержания разговора, но они знали, что Михаил был способен на резкое словцо.

— Прости, Савва. — извинилась Настя, — Миша в последние месяцы стал таким нервным.

— Не нужно. — улыбнулся батюшка.

— Наденька, пожалуйста, оставь нас на пару минут. — попросила женщина.

Надежда выполнила просьбу матери, выйдя за порог, однако любопытство взяло вверх, и девочка решила подслушать.

— Не надо ругать Мишу. Он меня долгие годы терпел. — сказала Настя, после чего прервалась на кашель, — Лучше скажи мне, ты с Серафимом до сих пор не общаешься?

— Я бы и рад был поговорить со своим братом, но он слишком гордый, чтобы отвечать на мои письма. Братец после той ссоры соизволил пойти на контакт всего один раз. Когда родилась Аня, он прислал мне поздравительную открытку.

— Да, в этом весь Серафим. — Настя смущённо опустила голову, — Павел свою гордость унаследовал от него. Пойми меня правильно, Савва, та слепая первая любовь к твоему брату уже давно прошла, но я не могу понять: неужели я для него была одной из многих?

— Насть, не надо себя мучить этим.

— Знаешь, я видела в его глазах чувство вины всего один раз. Ты же помнишь, когда у меня случился выкидыш, он целых четыре месяца меня опекал… Потом он уехал учиться актёрскому мастерству в Северный Рюрикслав и окружил себя там юными актрисами. — женщина снова прервалась на кашель, — Так что по сравнению с ним, Миша просто святой. Ведь какой мужчина захочет венчаться с порченой женщиной, тем более, когда она от другого брюхатая?

— Только тот, кто очень сильно любит. Слушай, я, конечно, не хочу задавать этот неприятный вопрос, но… — прежде чем продолжить Савва откашлялся, — Скажи, Павел мог каким-то образом узнать, что Миша не его, так сказать, биологический отец?

— Думаешь, он из-за этого убежал? — Анастасия нервно замотала головой, — Нет-нет! Я и Миша никогда этого не обсуждали!

Надежда не могла поверить своим ушам, однако для неё это было разумным объяснением. Девочка вспомнила, как за день до побега Павла случайно подслушала его ссору с отцом, и как юноша в сердцах крикнул: "Да, ты мне вообще никто!"

Раздался истошный кашель на весь дом, и Надя тут же забежала во внутрь. Трясущимися руками девочка налила воды и отдала матери.

— Спа… Кх-кх… Спасибо, Наденька. — поблагодарила больная женщина.

— Ох, Настя. Скажите, вы обращались к док… — Савва осёкся, взглянув на бедную обстановку в халупе, — Простите, не нужно было этого вопроса задавать.

— Ничего. — слабо улыбнулась Настя.

Вдруг батюшка немного призадумался, а затем достал из своего кошелька тридцать феодоровских рублей и вложил их в ладонь Нади.

— Не надо! — одновременно сказали Настя и Надя.

— Они вам нужнее.

— Батюшка, но… — хотела вставить слово Надежда, пытаясь вернуть деньги.

— Надежда, посмотри на меня. — попросил мужчина, когда девочка это сделала, он уже шепотом продолжил, — Скажи, как добро может восторжествовать, если люди не будут прилагать к этому усилия?

Эти слова произвели на девочку сильное впечатление. Она молча приняла эти деньги.

— Спасибо, Савва. — поблагодарила Настя.

— Только Мише об этих деньгах не говорите. — попросил мужчина.

— Хорошо. — сказала Надя, и всё же она хотела сделать что-то приятное в ответ, — Но я вас провожу до дрожек!

Провожая Демидова, Надежда первые минуты пути молчала, смущённо смотря на тающий снег.

— Не переживай, милая. — Савва первый нарушил молчание, — Всё будет хорошо.

— Спасибо. Вы такой… Такой… Даже смотря на вас, я до сих пор с трудом верю, что вы существуете, и что вы не являетесь нашим воображение.

***

— Я до сих пор не могу поверить, что вы когда-то существовали. — сказала Надя, не отрывая глаз от надгробия.

Девушка достала из ридикюля старый пожелтевший конверт. Это было последние письмо от отца Саввы, которое она получила, живя уже в доме трудолюбия. Тогда Надя решила, что батюшка в этом письме просит её вернуться и помириться с отцом, поэтому она не стала его открывать. А уже через два дня стала известно о взрыве в мастерской Демидова, в результате которого Савва погиб. Так что для Надежды это не открытое письмо стало своеобразной памятью об этом удивительном человеке.

— Вы уж простите, но я до сих пор не могу его открыть. Это, наверное, очень глупо. — девушка прикрыла глаза рукой, чтобы сдержать слёзы, — Простите.

Немного успокоившись, Надежда поцеловала крест и направилась к выходу. Нужно было готовится к новому заданию.

Это задание Аглая получила месяц назад. Всё началось с Захара Сафарова — молодого и расчётливого проходимца, который ранее отбывал каторгу за распространение антиправительственных листовок. Контрразведка заподозрила его в организации террористической деятельности, поэтому Глаше было поручено войти к нему в доверие и вступить его кружок. Для этого был устроен небольшой спектакль. Когда Сафаров ночевал в участке за крупную драку в трактире, к нему в камеру закинули замаскированную Глашу, которую по легенде арестовали за выкрикивание в общественном месте антиправительственных лозунгов. После долгого и убедительного диалога, длинной целую ночь, Аглая попала в кружок Сафарова. Сразу после первого собрания, девушке стало понятно, что этот тип от бумажек перешёл к подготовке настоящей террористической атаки.

Очередное собрание должно было, как обычно, состоятся в часовой мастерской одного из членов кружка — Феодора Якушева. Под личиной этого простого часовщика скрывался настоящий подрывник.

Придя в мастерскую, Аглаю встретил громкий мужской смех. Он принадлежал, сидящему за столом, неопрятному мужчине лет сорока. Девушка едва сдерживалась, чтобы не зажать нос рукой, ибо от этого мужика очень сильно воняло.

— Добрый вечер, снежная баба. — неряха почесал свою щетину.