Обрученная с врагом (СИ) - Петровичева Лариса - Страница 44

— Ты прекрасно двигаешься. Все правильно.

Это было одновременно прекрасно и жутко. Музыка казалась то зарослями, через которые надо было прорываться с боем, то мягкими волнами, в объятиях которых хочется уплыть в неведомые дали. Эльза боялась совершить очередную ошибку, чувствовала себя тяжелой и неповоротливой — и это чувство вдруг уходило, уступая место свободной легкости. И не сразу, но Эльза вдруг почувствовала, что наконец-то сумела найти какую-то опору не в Мартине, но в себе самой — и тотчас же стало легче. Она уже не заваливалась ни назад, ни вперед, она двигалась плавно и красиво, и пусть танец был не идеальным — он был настоящим.

— Это как верить, — негромко сказал Мартин. — Теряешь веру — теряешь равновесие.

Эльза подумала, что он прав, и в этот момент неожиданно поняла, что бора давным-давно закончился, а с улицы уже летят не звуки музыки, а крики разносчика воды со льдом.

Они остановились в центре комнаты, и Эльза еле слышно произнесла:

— Это… это настоящее, Мартин.

Мартин прикрыл глаза и, не выпуская Эльзу из объятий, откликнулся:

— Да. Настоящее.

На мгновение Эльзе захотелось плакать.

— Что же это… любовь? — спросила она. Мартин поежился и обнял ее крепче. Так крепко, словно хотел сделать частью себя.

— Не знаю, — откликнулся он. — Но я очень боюсь это потерять.

***

После традиционной сиесты, когда влажная жара начала спадать, а солнце поползло к закату, путешественники выбрались из своих комнат и отправились в уже знакомую им таверну. Теперь она была полна народу. Ибомба совершенно сбился с ног, разнося по залу тарелки с ломтями рыбы, караваи хлеба и подносы с дымящимися креветками. С кухни доносилась звонкая ругань — периодически оттуда выглядывала неохватных размеров стряпуха, по черному лицу которой струился пот, и принималась бранить хозяина заведения. Эльза не знала этого языка, но почему-то прекрасно понимала, что эти звонкие слова — настоящая ругань.

— Эх, друзья, дал бы мне Кхвизун десять рук и десять ног… — пожаловался Ибомба, устраивая Мартина, Эльзу и Мгангу в дальнем уголке за ширмой: похоже, это было местное вип-помещение. — Отдыхайте, скоро и музыка подтянется.

— Ты нам лучше пива подтяни, — посоветовал Мганга.

Пиво здесь было замечательное: насыщенного вкуса, цвета темного меда, а белоснежная пена была такой плотности, что легко держала мелкую монетку. Свежая рыба тоже не подкачала. После того, как тарелки опустели, Ибомба заглянул за ширму и сказал:

— Проводник пришел.

Эльза подобралась и неизвестно почему сжала руку Мартина под столом. Мганга, который сейчас в их компании был за главного, весомо кивнул, и Ибомба сделал кому-то знак. Вскоре за ширму вошел тощий рыжеволосый парень с такой бледной кожей, словно никогда не показывался на солнце, и без малейших следов акцента представился:

— Я Ихвин, господа. Вас ведь интересует горный бокор?

Дождавшись кивка Мганги, Ихвин опустился на стул и произнес:

— Бокор принимает. Что именно нужно лечить?

— Посесьон у дамы и слепоту у милорда, — ответил Мганга. Ихвин задумчиво откинулся на спинку стула, и в его узловатых пальцах мелькнули сердоликовые четки. Взгляд из-под рыжих бровей, брошенный в сторону Эльзы, был быстрым и пронизывающим, но не неприятным.

— Посесьон, посесьон… — мелодично проговорил Ихвин. — Для этого надо купить пять белых кур и змею, — он с прежней задумчивостью помолчал, что-то прикидывая про себя, а затем спросил: — Как же вас так угораздило-то?

Эльза пожала плечами.

— Да вот… — неопределенно ответила она. — Не повезло.

— Второй в вашей связке, — сказал Ихвин. — Кто он? Человек, дух?

— Человек королевской крови, — ответил Мганга за Эльзу. Брови Ихвина взлетели вверх: он действительно был изумлен.

— Королевской крови? Тогда десять кур.

Мганга возмущенно посмотрел на него.

— Не многовато?

Ихвин только руками развел.

— Многовато — ищите других. Дело хозяйское.

— Мы согласны, — произнес Мартин. Он повернул голову на голос Ихвина, но взгляд соскальзывал куда-то в сторону, за его плечо. — Что по моему поводу?

— Белый козленок с черным пятном, мед и пряности, засушенная голова странника по мирам, — Ихвин принялся загибать пальцы. — Вот, вроде, и все. Но придется еще съесть ру. Ваш недуг серьезнее, чем у дамы.

Эльза вспомнила, что именно на запах ру прилетала королева мух. Хорошо бы, не пришлось есть и ее. Мартин пожал плечами.

— Я согласен.

— Тогда по рукам, — улыбнулся Ихвин. После того, как их договор был скреплен рукопожатием, он сказал: — Я все это доставлю к бокору, потом приду за вами. Сразу говорю: денег возьму много. Но! — он воздел палец к потолку. — Потом. Мало ли, вдруг не получится?

Эльза не могла не согласиться с таким разумным подходом.

— Тогда до встречи, — сказал Ихвин и поднялся. — Где вы остановились, в «Розе и кастрюле»? Тогда приду за вами.

После того, как он вышел в основной зал, Мганга наконец-то смог расслабиться, и его мрачное лицо постепенно приобрело привычное спокойное выражение.

— Этот Ихвин редкостная сволочь, — произнес он. — Таких называют белая рвань с юга. Но одно можно сказать точно: он всегда доводит до конца начатое дело. Так что к бокору мы попадем.

— Это самое главное, — кивнул Мартин. — А сволочь или нет…

Он умолк, не закончив фразы. Эльза осторожно дотронулась до его руки и вдруг ощутила, как немеют пальцы, а руку от запястья до локтя пронзает болью. На кончиках пальцев вспыхнули алые звезды и погасли.

Это уже случалось раньше. Однажды на уроке геометрии, когда Эльза старательно вычерчивала на доске тетраэдр для доказательства теоремы, ее скрутило так, что она упала на пол и заорала от боли. В тот раз звездочка была всего одна. Сейчас было все-таки полегче, но Эльза все-таки не удержала вскрика и прижала пострадавшую руку к груди.

— Эльза, что с тобой?

— Миледи?

— Все в порядке, — проговорила Эльза, откинувшись на спинку стула. Перед глазами все еще плавали алые круги, но боль постепенно отступала, и то хорошо. — Все в порядке, просто спазм. Руку скрутило и жжет… И какие-то огоньки были на пальцах…

Выражение лица Мартина стало одновременно изумленным и каким-то растерянным, и Эльза его не поняла. Он на ощупь нашел ее плечо, провел пальцами к локтю и спросил:

— Ниже, да? От локтя к запястью? Онемело, и слегка в пальцах покалывает?

— Да… — удивилась Эльза. — Откуда ты знаешь?

Мартин растерянно рассмеялся.

— Эльза, это называется параличом королей, — ответил он, и в голосе Мартина Эльза услышала далекие нервные нотки. — Сейчас умер кто-то из старой династии.

Мганга раскрыл рот от изумления. Эльза почувствовала, как сердце пропустило удар.

— Это кровное свойство всех королевских фамилий, — продолжал Мартин. — Они всегда узнают первыми, если кто-то из них умирает, им подсказывают собственные руки. Другой вопрос… откуда ты это знаешь.

Эльза растерянно смотрела на Мартина, и в голове отчего-то крутилась одна мысль: «Мы так и не добрались до бокора».

***

Мрак, составлявший весь мир Мартина, не был пустым. Порой в нем всплывали туманные образы и звуки, и Мартин, вслушиваясь в них, пытался поймать хоть что-то, способное дать ему зацепку.

«Что случилось с твоими родителями?»

Они с Эльзой сидят на скамейке небольшого парка, паренек на дорогом велосипеде сосредоточенно выписывает фигуры на дорожке. Сейчас Мартин мог вспомнить все заломы и пятнышки кленового листка, который держал тогда в руках. А у Эльзы слегка размазалась тушь под правым глазом.

«Отец ушел, когда мне было полгода, — сказала Эльза. Задумчиво дотронулась до кончика носа, опустила руку. — С тех пор не появлялся. Мама умерла от рака. Она была библиотекаршей в поселковой читальне…»

Покровителем их региона был владетельный князь Юрген. Почти все время жил там, а не в столице — ну а почему бы нет? Тихие места, хороший климат, сосновые леса… И наверняка у владетельного князя был роман. Так всегда получается. А потом родилась девочка, и его величество Генрих наверняка приказал младшему сыну вернуться.