Малышка с секретом (СИ) - Абанина Анастасия - Страница 19

— меньшее из зол. А слазить с постели вниз, гораздо легче, чем залазать вверх.

Ну что ж, марш — бросок одного немощного ребенка объявляю открытым!

Лежа на спине, я стала потихоньку, продвигаться ближе к краю.

— Не так уж и страшно, — подумалось мне, — Если не сильно напрягаться, то минут за пять управлюсь… — продолжила, двигаться я

— Вот и делай после этого, добро людям. Они тебя потом за это бросят, и ты будешь мучительно и позорно гибнуть в рассвете лет. — с такими мыслями через какое-то время добравшись до края, я перевернулась на живот и стала прикидывать:

— Как бы мне ловчее оказаться на полу? Просто скатиться с края? Нет, слишком травмо-обеспечивающе, могу ведь и ключицу сломать… Вот скажите мне, зачем делать такие высокие кровати? Могли бы и предусмотреть то, как, "бедные калеки" в моем лице будут спускаться, без чьей бы то ни было, помощи. Изверги! Так, значит будем спускать свое бренное тело по частям. Поехали! — свесив сначала правую ногу, а затем левую, — Ох, ну и высота, до пола не достать… Попробую стечь с края, как патока медленно и плавно. Я по сантиметру стала сползать с края кровати, в итоге я все равно больно шлепнулась попой на пол, отчего все тело будто прострелило. — Убейте меня кто-нибудь! — подумалось мне. В этот момент моего отчаяния и боли, дверь в комнату открылась и вошла Боянка. — Боже, само проведение мне ее послало, поскольку я явно переоценила свои силы и горшок мне уже не одолеть. Спасибо! Девочка увидев меня на полу, подскочила ко мне поднимая:

— Ох, Ведара, ты что, с кровати упала, да? Не ушиблась? Где болит? Дай посмотрю!

— принялась, вертеть меня сестра. От ее манипуляций я чуть не разрыдалась, моему телу явно противопоказано такое обращение:

— Больно… — все же заплакала я.

— Где? Где больно? — обеспокоенно.

— Везде-е-е и писать, хочется-а-а-а, подсоби-и-и? — продолжая реветь, сказала я, стараясь не сильно, напрягать мышцы.

Боянка в панике быстро устроила меня на горшке, сумев помочь мне с насущной проблемой, она уложила меня обратно на постель со словами:

— Я сейчас, я матушку кликну, она лекаря позовет, подожди маленько сейчас! — и выскочила за дверь, не дав мне вставить слово. Вскоре, дверь резко отворилась и в комнату влетели уже три беспокойные женщины, точнее две женщины и одна девочка: матушка, тетка Варвара и перепуганная Боянка, все кинулись ко мне.

— Доченька, где больно? Ты ударилась? Чем ударилась? — хором восклицали они, ощупывая меня.

Не зная, как успокоить этих паникерш поскольку, я их точно, не перекричу, решила переждать бурю. Правда польза от их воплей была, от увиденной мною паники на их лицах, я сразу перестала плакать.

— Варвара пошли за лекарем, вдруг она сильно ушиблась! — кричала мама.

— А! Да сейчас! Сейчас, сейчас! Как же так? Ну, как же это случилось? — причитала тетка Варвара, выходя из горницы. В комнате после ухода тетушки, стало намного тише. И мне удалось обратиться к матери:

— Матушка, не переживай ты так, я не ударилась, я сама с кровати слезла, писать хотела… Я вот, полежу немного и все пройдет, я же ведунья, так что можешь мне поверить. — Немного успокоившись и взяв себя в руки матушка улыбнулась мне и сказала:

— Голубка моя, как же, я испугалась, и тетка твоя тоже… Тетка! Боянка, а ну скорее догони ее, скажи, что не надобен лекарь, как же я так не подумала… Скорее! Одна нога здесь, другая там! — махнула рукой матушка в сторону двери, сестрица подскочила с постели, на которую присела после моих заверений, что я в порядке и на всех парах побежала, искать тетку Варвару.

— А, что случилось? Что с лекарем-то, не так? — спросила недоуменно я.

— Да все с ним так, просто не надобно нам, чтоб еще кто-нибудь знал, что ты ведующая, я и тетке твоей не сказала, так что смотри не проболтайся. Поняла? — строго велела матушка.

— А почему? И откуда лекарь тот узнает, что я ведунья? — стало интересно мне.

— Да потому, лекарь этот, тоже ведующий, как и бабка Сения. Просто женщин знахарками кличут, а мужей — лекарями. Отец мне твой вот вчера вечером, как из города вернулся, сказал. Что в городе детей в ком искра есть, терять стали. Средь бела дня пропадают детки-то и найти никто не может, кабы кто не прознал, что и ты у нас, искру от Богов получила. — сказала матушка, поглаживая меня по голове. — Не за чем нам, Тайю — плетущую, испытывать. — объяснила она свои опасения.

— Кого?

— Богиню Тайю, маленькая. Она каждому из живущих, свой срок и путь отмеряет. Прядет нитку, на веретене своем божественном и решает, чего человек стоит. — улыбаясь ответила матушка, продолжая поглаживать меня.

— Пойду, гляну где Боянка, должна уж была вернуться… — вставая с края постели, сказала мама.

Притворив дверь, матушка оставила меня одну.

— И кому, могли эти дети понадобиться? — подумала я. Какой, в них прок? Дети они и есть дети, я в себе вообще ничего особенного не ощущаю, если не брать во внимание, что это не мое тело так ничего больше необычного со мной и не происходило. Может, матушка что-то не так поняла? Может, просто совпадение? А так у них тут просто маньяк завелся, здесь такого понятия и не существует конечно, а маньяку то, от этого что? Разницы нет, как его называют, а он именно детей похищает. Удовлетворяет свою маньячью натуру. И может ведовство тут и не причем? Обдумывая это, я задремала.

Из дремы меня вырвал, скрип открываемой двери. В комнату вошла Боянка, неся в руках тряпицу или скорее мешочек, с торчащей из него деревянной, тонкой палочкой. Присев на кровать сестра сказала:

— Ох и напугала ты меня, сестрица… Что ж, ты сразу не сказала, что не падала с кровати? — теребя в руках мешочек и поглядывая на меня, сказала девочка.

— А ты меня и не слушала, сразу за мамкой побежала… Кто ж виноват? — ответила я.

— Ну да. — буркнула девочка и замолчала. Разглядывая ее, сидящую и ерзавшую на месте, я поняла, что Боянка хочет, что-то мне сказать, но видимо не решается. Решила ей помочь:

— Ты что сказать, хотела?

— Да я….Ну это… Права ты была! Мамка мне сегодня все объяснила. Что нельзя здесь себя, как дома вести, что люди тут и не добрые есть, и тетка про них знает! Представляешь? Я бы не за что у себя в доме плохих людей терпеть не стала, а она терпит… В общем вот, это тебе — и сунула мне в руки мешочек. — Пойду я, попозже тебя проведаю… Встала и ушла.

— Маленькая ты еще сестренка, тетка ведь, явно непросто так их терпит… Развернув мешочек, увидела, что в нем оказался — сахарный петушок, только этот был больше чем те, что продавали в магазинах, этот грамм на сто тянул явно. Конечно, он не сильно на петуха походил, скорее на дугообразную кляксу на палочке, но мне соскучившейся по сладкому, было на это плевать. Я вгрызлась в него и просто наслаждалась моментом блаженства. Уже успела соскучится по сладкому здесь. В той своей жизни, я просто обожала сладости, но не так чтоб все без разбору есть, а именно в охотку и с чаем желательно могла и килограмм конфет в один присест съесть. Но последнее время и в этом себе отказывала, потом анализы плохие, старость не радость. А теперь, опять могу себя баловать. Догрызя петушок, я задумалась о том, что осилила бы еще с десяток точно, очень уж вкусно.

Пролежав какое-то время, дверь опять открылась и в комнату вошел Отомаш. Немного удивившись, я проводила его взглядом до кровати, на которую он присел и сказала:

— Что, стряслось? — парень приподнял в удивлении брови и сказал:

— Вот, проведать тебя пришел, Боянка таких страхов на рассказывала, говорит ты с кровати упала и больше ходить никогда не сможешь…

— А ну тогда не переживай, все хорошо уже. — ответила я, улыбаясь. — Буду я ходить, она просто перелугалась сильно…

— Я, вот тут тебе гостинец принес… — и вынул из-за пазухи тряпицу, развернув ее, брат передал мне, точно такой же петушок. Теперь я его еще больше люблю.

— Поправляйся. — пожелал Отомаш, встал и вышел.

А я принялась грызть свою прелесть. Ну, до чего же вкусно, я готова мурчать от наслаждения.