Малышка с секретом (СИ) - Абанина Анастасия - Страница 18

— Да, не че, мне угождать! Вы с Гоймиром не пара! И ты это сама знаешь! Дело ли, боярская дочка крестьянина выбрала?… Это все потому что ты поздняя у матушки была, вот тебя все и баловали! И батюшка эту твою дурость поощрил… — стала заводиться Варвара, тыча в мать пальцем.

— Да, причем тут Гоймир? Мы же про ЯсИнку, говорили. — спокойно спросила матушка.

— А, чего ты говоришь, что мне угодить нельзя? Вот ЯсИнкин муж мне нравится. Из Володоевских бояр он. Верфи у него на реке Сыйне. Достойный жених, не то что некоторые… — возмутилась тетка.

— Ты, ЯсИнке выбор-то хоть дала сделать? Али кто тебе понравился, в того сама перстом и указала? — все так же невозмутимо спросила матушка…

— Да, куда ей выбирать-то! Девчонка еще несмышленыш, что она понимает? — вскочила тетка. — Вона, ты выбрала и тепереча в деревне коровам хвосты крутишь!

— уже начала, кричать женщина. Мы с Боянкой притихли.

— A мне нравится — ответила матушка, улыбаясь и окидывая тяжело дышащую Варвару, взглядом. Матушка отложила вышивку, встала и подошла к сестре:

— Варюша, ты своего Истислава, сама выбрала, и я Гоймира сама выбирала, а дочку свою ты выбора лишила. Ты пойми, что плох он тот выбор, али хорош тебе самому с ним жить. Вот, батюшка наш это понимал, по тому и не неволил. — поглаживая и обнимая Варвару, говорила матушка. — А сейчас коли у ЯсИнки все в семье плохо будет, она тебя винить станет, ты же ей мужа выбрала. Он хоть, не сильно старый то? — по-доброму ухмыляясь, спросила матушка.

— Нет, на два лета старше. — устало сказала тетка. — Пойду я, прилягу что-то за плошало мне…

— Иди, иди, отдохни родная. Приляг. — провожая тетушку, спокойно и благодушно сказала мама. Варвара с опущенными плечами, как будто став меныие, вышла из светлицы.

— Да, сдает сестрица, в этот раз, даже до Истислава не добралась, — смотря сестре в след, проговорила матушка. — Обычно дольше скандалит, видимо сильно за ЯсИнку переживает… ну ничего отоспится, успокоится, подобреет.

— Мам, вот почему тетка Варвара такая? — слросила Боянка с сожалением. — Каждый раз одно и тоже. Сначала папку хает, потом тебя, потом дядьку Истислава, потом бабушку с дедушкой, потом высшие силы, хорошо хоть, нас пока обходит… Вредная она не люблю у нее бывать.

— Ты язык попридержи, мала еще судить… — резко оборвала матушка, а затем веселее. — Все ж, тетка твоя, ничего не поделаешь. — сказала, садясь за вышивку. — Она и в детстве такая была, считала себя всех умней и что она лучше знает, как правильно. А как не по ее выходило так вот такие речи, как сейчас. Я все это уже столько раз слышала, что привыкла, и ты привыкнешь. Главное переждать, а так ваша тетка очень хорошая и добрая. Никого и никогда в беде не бросит.

В этот момент, в светлицу вошел довольный, разодетый отец: на нем была почти такая же рубаха, что и на Зелеславе, только темно — синяя, такие же штаны и сапоги ну разве что, размер больше.

— Ах, вот где мои девочки. Что любимая, уже справилась с сестрицей?

— Справилась, в покои ушла. — самодовольно улыбапась матушка.

— А Отомаш где, нужно с купцами его познакомить.

— Епифан! — позвала матушка. Мужичок появился словно из ниоткуда. И как у него так получается? Вот, не было же никого. Значит подслушивает и есть место, где его не замечают.

— Чего изволите? — спросил он, кланяясь.

— Разыщи Отомаша, скажи, отец пришел. — слушаюсь барыня, поклонился и сразу вышел. Отец, подошел к нам с сестрой поближе и заглядывая в сундуки и короба, спросил:

— Чем, вы тут занимались?

Ответила ему Боянка.

— Да вот, матушка тут тетку Варвару изводила. Ты же знаешь, как тетка это любит… Покуда весь пар не выпустит с ней же общаться невозможно. Но мамка быстро на сей раз справилась…

— Боянка! — прикрикнула матушка, сестра подпрыгнула на лавке и замерла. — Я же велела, язык за зубами держать? Так чего мелешь? А ну, быстро бери сестру и в светелку и на глаза мне не показывайся, пока не научишься послушанию!

Боянка со слезами на глазах подхватила меня и ломанулась в сторону лестницы, добежала до комнаты, где мы ночевали поставила меня на пол, завалилась на кровать и разрыдалась… Да-а-а. Проблема.

Какое-то время, я не зная, что делать просто стояла и смотрела на рыдания сестры. Конечно, матушку понять можно, здесь везде люди, опять же Епифан этот вездесущий. Потом понесет сплетни. И в итоге окажется, что матушка тетку отравить пыталась. Мало ли, кто — что, а тетка с мужем тут не последние люди, и мы еще и виноваты останемся если что случится, конечно это плохо так думать, но мне моя семья ближе. И я не хочу, чтоб родные для меня уже люди пострадали из- за длинного Боянкиного языка. Но можно было и помягче сказать, а с другой стороны, какой у матушки в тот момент был выбор? Неизвестно, что Боянка еще хотела сказать. Ладно, попробую быть буфером между ними и разъяснить этому ребенку в чем он был не прав. Если получится… Боянка кротостью не отличается…

Я подползла к кровати и решила попытаться, забраться на нее, вряд ли из-за своих рыданий сестра поможет, мне оказаться на ней со своей помощью. Так что, вперед Ведка! Подвиги ждут нас! Ухватившись руками за висящее покрывало, на котором слава Богу лежала Боянка и не давала ему сполэти, я с огромным трудом, но сумела подняться на ноги.

— Я стою, мамочки эта тушка способна оторваться от земли! — подумала я. — Что несомненно приятно! Руки у меня, спасибо зарядке и ежедневным нагрузкам покрепче так что, помогая себе, я в прыжке закинула верхнюю часть туловища, а это — голова и торс, на кровать. Закинув, кое-как, одну ногу, я перекатилась и оказалась на постели. — Оле, оле, оле, оле-э-э! Ведара чемпион! — задыхаясь от усилий, похвалила мысленно я себя, речевкой.

Переводя дух, я лежала на спине, а с меня меж тем градом, катился пот. Но главное я справилась, сейчас передохну и успокою эту плаксу. Пролежав пару минут и восстановив дыхание, я подползла на трясущихся руках, к не прекращающей реветь Боянке. Ох, чует мое сердце, завтра я об этом "личном рекорде" очень пожалею, если вообще поднимусь.

— Бояна, послушай! Ты ведь не права была. — девочка приглушив рыдания, резко обернулась ко мне заплаканным лицом и прокричала:

— Да, матушка сама так все время говорит!..

Перебив ее дальнейшую тираду, я крикнула в ответ:

— Так, то дома! Одно дело, когда матушку кроме нас никто не слышит, а другое здесь полно чужих людей разве ты не понимаешь? А ежели, кто, кому-нибудь расскажет, а тот еще кому, да переврет и окажется, что матушка не просто с теткой пререкались, а что она ей смерти желала. Ты об этом подумай! А, как надумаешь скажешь, а я спать, устала! — и отвернувшись от зареванной с открытым ртом Боянки, завалилась спать. — Все, корова сдохпа! — было последней мыслью.

Проснулась ближе к вечеру, Боянка так и сидела в комнате только уже на сундуке, расчесывала свои волосы, прислушавшись к себе и оценив свое состояние, как ужасное. На лредложение сестры увидевшей, что я проснулась, отказалась идти есть. Боянка накормила меня, прямо в постели какой-то кашей с молоком, затем молча, продолжила расчесывать волосы.

— Видимо не дошло… — подумала я и опять провалилась в сон.

Много сладкого — вредно, а мало — обидно…

(Михаил Мамчич)

Утро нового дня началось для меня отвратительно.

Я открыла глаза передо мной, было окно светелки. Теплое солнышко ласково касалось своими лучиками, лежащей рядом пустой подушки. Я легко улыбнулась, обвела глазами помещение и захотела сесть, чтоб осмотреться получше, но сделав малейшее усилие, просто взвыла и завалилась обратно. Болело ВСЕ! Даже волосы на голове и то, по-моему, болели. Мышцы ломило единственное, что делать было приятно, это открывать и закрывать веки.

— Все же, не по мне был тот шесток… — подумала я, рассматривая потолок. — Слишком большая нагрузка ведь знала, что так будет. В комнате никого не оказалось. Нестерпимо захотелось в туалет. И как? Боянки нет. Вот где она, когда так мне нужна, наверно я слишком долго спала, раз ее уже нет? Ладно, нужно попытаться справится самой, не мочить же постель? Вчера ведь, получилось, конечно, вчера ничего и не болело, но в нынешних обстоятельствах потерпеть боль