Время зверей (СИ) - Щепетнов Евгений Владимирович - Страница 23

Щелкнул выключателем, в погребе загорелся свет. Раньше тут не было погреба — это я привез таджиков, завязав им глаза (чтобы не знали дорогу), и они быстренько соорудили этот бункер, грамотно и умело укрепив стены, обложив их красным кирпичом. Таджики, помню, перепугались до смерти — подумали, что их везут убивать. Умоляли, плакали…а когда я расплатился вдвое больше, чем они просили за свою работу — снова напугались. Зачем платит так щедро?! На обратном пути хочет грохнуть и деньги отобрать?! Еле успокоил чертей…завывали так, будто у них кто-то дома помер. Только когда высадили их там, где они попросили — тогда поверили в свое счастье.

Металлическая лестница вела на глубину трех метров. Здесь холодно, как…как в погребе. Настоящий холодильник! Градусов пять, не больше. Стоят ящики с тушенкой, сгущенным молоком, макароны в пакетах, крупа — все, что нужно человеку, чтобы беспроблемно пережить апокалипсис. Или пересидеть период, когда его будут разыскивать все городские полицейские и гэбэшники. Первые меня хрен когда найдут, а вот вторые…въедливые, твари! Этих точно надо опасаться.

Потянулся, нащупал защелку, снял ее. Толкнул стеллаж с банками, он отъехал в сторону, открыв глазам небольшую комнатку-нишу, тоже обложенную красным кирпичом, как и весь этот погреб. Здесь стоял металлический дипломат, в котором лежало пол-лимона зеленых мелкими и не очень купюрами, на полке — охотничий малокалиберный охотничий карабини пистолет «Марголин», тоже калибра 5.6. На стволе «Марголина» толстенный набалдашник — глушитель. «Маргоша» и так не шибко громкий, а с этой штукой, изготовленной по моему заказу, он превращается в бесшумные пистолеты из глупых иностранных киношек. В этих киношках пистолет с глушителем стреляет примерно так: «Псст! Псст!». И никаких тебе лязгов затвора, никаких хлопков, напоминающих по уровню громкости звук открываемого шампанского. Мощность у «Марголина» с глушителем падает, стрелять можно только в упор, с нескольких метров, зато и звука никакого. Почти никакого. То самое «псст!»

А еще тут — три калашникова «АКСУ-74», три «макарова», несколько ножей НР, несколько комбезов, ботинок на шнуровке, цинки с патронами и еще куча всякого очень полезного барахла, необходимого тем, кто находится в бегах. В том числе — два комплекта документов на разные имена. Один на Сидорчука Виталия Ефремовича, другой — на Мелентьева Сергея Петровича. Паспорта, водительские удостоверения, загранпапорта — все настоящее, никакой подделки. Зачем подделывать, если в наше время можно купить все, даже власть в государстве! Все зависит от цены вопроса.

Взял два «макарова», две наплечных кобуры, несколько магазинов к пистолетам и несколько пачек патронов. Подумал — взял и «Марголин», и к нему пару пачек «целевых» патрон. Использую только целевые — они осечек на дают и бьют точнее.

Еще я переоделся в скромный костюм, сшитый специально на меня с таким расчетом, чтобы не было видно наплечной кобуры под левой подмышкой. Ни к чему привлекать внимание народа. Костюмов тут было несколько — разного размера и фасона, так, на всякий пожарный случай — для моих друзей, например. Ныне — покойных друзей (и сердце заныло, как вспомнил).

Ну и само собой — забрал дипломат с баксами, куда же без них. Это как копна соломы, уберегающая при падении. Есть деньги — есть будущее. Нет денег — и ты пропал. С голоду сдохнешь. Или пойдешь грабить прохожих, что совсем даже нехорошо.

Еле дотащил все наверх — и снаряжение с боеприпасами, и банки с тушенкой, сгущенкой, консервированными персиками и всякой такой лататой. Пришлось найти чистый мешок для строительного мусора, и сложить все туда. Благо, что мешков я тут заготовил целую кучу — вдруг придется мусор выкидывать! Какой мусор? Да всякий. Например — недругов, забравшихся ко мне в дом. По частям.

Когда Юра увидел, каким и с чем — я вернулся, у него отпала челюсть и вытаращились глаза. Особенно, когда он увидел у меня в руках «Марголин» с толстым набалдашником. Да, «Марголин» очень красив, и сам просится в руку! Брутальный пистолет, в отличие от того же «Макарова», убогого и совсем невидного. А с глушителем так и вообще смотрится оружием из «Звездных войн».

— Это что за пистолет такой?! Можно я подержу его в руках?

Я выщелкнул из «Марголина» магазин, подал пистолет Юре, а сам открыл пачку патронов и стал набивать их в этот самый магазин. Потом то же самое проделал с двумя магазинами к «Макарову», а когда отправил магазины в рукояти пистолетов, набил еще по два магазина к каждому. А пока набивал, думал — а не стоило ли мне прихватить и «укорот»? Но потом решил — не надо. Пока что мы залегли тут очень хорошо, крепко, нас в жизни никогда не станут здесь искать. Отсидимся несколько дней, отоспимся в человеческих условиях, отъедимся, а тогда уже двинемся по своим делам. Вот только каким делам? Нужно было это решить, и срочно.

Юра аккуратно отхлебнул из фаянсовой кружки с отколотым краем, и так же аккуратно зачерпнул апельсиновый джем тусклой мельхиоровой ложечкой. Интеллигенция, однако! Ест не жадно, не чавкает, режет аккуратными тонкими ломтиками. Что режет? А рулетики всякие, и кексики в упаковках. Вроде еще не заплесневели — холодно в подвале. Мой «госрезерв», однако.

— Хорошо! Горячий чаек! В СИЗО чай как помои, никогда не бывает горячим.

— А ты что хотел чтобы там условия были как на курорте? И это в то время, как пенсионеры в стране голодают, потому что вовремя не выплачивают? Должны же преступники понести наказание?

— За что?! Я вот — за что наказание?! Я же не виноват!

— Виноват. Наказания без вины не бывает. Вот, смотри: ты устроился в банк, который отмывает бабло. Сам сказал — это воровской банк. Так какого черта ты там сидел? Не отвечай! Я сам тебе скажу! Тебе было удобно — хорошая зарплата, куча времени — сидишь себе, в «Дум» играешь, а еще — телки симпатичные, а ты весь такой программист-администратор, у тебя ореол таинственного и ужасного! Телки западали на тебя, да? Ага, западали. А то, что зарплату тебе задерживают — ну а что такого? Отдадут же! Но не отдали. И тогда ты, такой весь мудрец, решил сам себе выдать зарплату — совершенно идиотским способом. Вот и получил наказание! За свою вину! Что, не согласен? Чего так поскучнел?

— А у тебя какая вина? Ты-то какого черта в СИЗО оказался, если такой умный?

Парень, похоже, обиделся. Определенно — обиделся. Ничто не обижает так сильно, как высказанная в глаза правда. Потому люди и врут. С самых древних времен — врут. Сказал правду какому-нибудь вождю племени, он обиделся, и ты получил дубиной по башке — а оно тебе надо? Лучше соврать, сказать, что он самый сильный, самый умный, самый удачливый. От тебя не убудет, а человеку приятно! И по балде не получишь. Может быть.

— Я-то? Я за дело сидел. За то, что людей убивал. И тебя могу убить. Легко, как куренку башку свернуть!

Напугался, точно. И глаза забегали. Пусть немного потрясется, а то ишь, разбушевался! Страх потерял? Будем искать!

— Извини…не мое дело, конечно.

В голосе искреннее раскаяние, слишком искреннее, чтобы быть правдой.

— Да я все тебе наврал. Какой я убийца? Я и мухи не обижу, ведь правда же?

Закашлялся, подавился чаем. Похлопать его по спине? Ну, чтобы прокашлялся. Нет, не буду, а то я ему так вдарю — позвоночник с грудиной соединится.

По-хорошему мне его надо грохнуть. Он был моей отмычкой — частью спектакля, позволившего выйти из СИЗО. Одному мне было бы точно труднее. А теперь — зачем он мне нужен? Друг? Ну какие друзья могут быть в СИЗО, а кроме того — я его знаю-то всего ничего, пару дней!

Но я не могу его убить. Потому что я не убийца. Я палач. Карающий меч правосудия, но не убийца. По крайней мере — так хочу о себе думать.

— Слушай, Юр, а что ты вообще собираешься делать? Ну вот ты вышел из СИЗО — и дальше что? Как ты будешь жить? Где? На что?