Год Дракона - Давыдов Вадим - Страница 45
- Предыдущая
- 45/144
- Следующая
– Я не хочу ни с кем воевать. И все остальные, поверьте, еще меньше, чем я!
– Ваш испуг уже миновал?
– Какой испуг?!
– Я о вашей последней книге.
– Ах, Боже мой! Она вовсе не предназначена служить знаменем для крестовых походов, если вы об этом. Я видела несчастных одурманенных людей, а не...
– И что вы собираетесь противопоставить этому дурману? Неделю моды в Париже? Или Каннский кинофестиваль?
– А вы?!
– Мы сначала отправим на корм червям особо рьяных распространителей дурмана, а остальных напугаем нашей мощью и железобетонной правотой так, что им ничего другого не останется, как забыть о своем дурмане и заняться, наконец, настоящим делом.
– О каком таком деле вы все время талдычите, пан Данек?!
– Учить, лечить и защищать. Три главных мужских дела на свете, пани Елена. Все остальное – производные и вспомогательные функции.
– Ну, потрясающе. Просто потрясающе!
– Мне тоже нравится, – Майзель ослепительно улыбнулся.
– Черт подери вас совсем, пан Данек!
– До этого, надеюсь, довольно далеко, если вообще когда-нибудь дойдет. Что? Вы что-то сказали?
– Я так и предполагала.
– Что именно?
– Вы, помнится, обвинили меня в том, что я вас провоцирую. Но вы сами... Вообще все, что вы делаете – провокация. Не так ли?
– Я предпочитаю более обтекаемый термин.
– Какой же?
– Государственное строительство. Это этапы государственного строительства, дорогая. И не только у нас – везде. Государства должны быть удобными, ненавязчивыми и безопасными. Но при этом – сильными и мгновенно реагирующими на проблемы граждан. А одетые, как дервиши, молодые люди с железными болтами в бровях и гайками в носу, слоняющиеся без дела по улицам с баллонами нитрокраски – это проблема. И бандиты повсюду – проблема. И прозрачные границы, через которые сочится в страну всякая мерзость – это проблема. Проблем много, и все их надо решать. Пусть и не сразу. А не жить с ними рядом десятилетиями и уговаривать себя, что это не проблема, а так, мол, прыщик на попке, рассосется. Не рассосется. Как не рассасывается, собственно, нигде. Только у нас. Практически рассосалось, вы не находите? И мы не болтаем, а, как минимум, пытаемся строить это самое государство.
– Я думаю, что это называется – фашизм. Пусть бархатный, но – фашизм.
– У-у... Да ради Бога, дорогая. Назовите это так, как вам больше нравится. Только я думаю, что порядок в стране – это не фашизм, а просто порядок. Порядок и честная власть.
– Разве власть бывает честной?!
– Бывает, пани Елена.
– И каков критерий отличия честной власти от... подлой?
– Превосходная антонимическая пара, пани Елена. В самую точку.
– Я, помнится, как-то обещала вам подыграть. Или вы это обещали?! Черт вас побери совсем, я запуталась! Неважно. Итак?
Майзель улыбнулся, посмотрев на Елену, и покачал укоризненно головой. Что ты так башкой своей драконьей мотаешь-то, свирепо подумала Елена, запутал меня, заморочил, а теперь мотаешь тут башкой, крокодил ископаемый! И добро бы еще, если б я от речей твоих путалась, а ведь путает и морочит меня совсем, совсем по другому вопросу... Господи, испугалась она. Господи, да что же это такое?!
– Итак, все очень просто, дорогая. Подлая власть говорит людям: я буду вас защищать. Я сама все понимаю, все умею, все вижу и всему знаю истинную цену. И отбирает у граждан оружие. А поскольку претензии подлой власти на всеведение и всеблагость смехотворны, – и чем смехотворнее эти претензии, тем подлее власть, – получается фашизм. А честная власть говорит: я не всесильна. Я не всемогуща и не всеведуща. Я буду защищать вас до последнего вздоха, но я не Господь, а всего лишь власть. Поэтому – берите оружие и учитесь владеть им, и смело идите в бой со злом. Я поддержу вас законами и судами, полицией и пенитенциарной системой, но заменить народное чувство справедливости я не могу. Вот вам творение господина Кольта, сделавшее нас всех равными. Возьмите. И будьте гражданами – смело смотрите в глаза негодяев. Через прорезь прицела.
Елена долго молчала, глядя на Майзеля. Пожалуй, королева была права, подумала она. На это трудно что-нибудь возразить.
Но она рискнула:
– И вы поэтому раздали всем подряд оружие?
– Не мухлюйте, пани Елена. Не раздали, а разрешили покупать. По символическим ценам. И изменили законы, касающиеся мер и границ необходимой самообороны. И создали Национальную стрелковую лигу и Национальную гвардию. И покончили с насилием по отношению к безоружным жертвам. Потому что у преступника всегда есть оружие, пани Елена. Всегда, – независимо от того, продается оно или нет, и сколько стоит. А если преступник знает, что вместо крика «помогите» его встретит шквальный огонь, он тысячу раз подумает, стоит ли лезть. И статистика – за нас, пани Елена. Падение уровня преступлений против личности – почти в тридцать раз за десять лет.
– Да-да-да. Американские ценности.
– Кстати, ценности эти не только и не столько американские. В Российской Империи револьвер можно было заказать по каталогу, и почтальон приносил его на дом, а вооруженного насилия было много меньше, чем в Америке. А Швейцария? Вы думаете, нацисты остановились бы у швейцарских границ, если бы не знали, что их встретит полмиллиона вооруженных и очень сердитых мужчин? Да еще на горных тропах?
– Ну, им просто нужны были финансовые рычаги.
– Вы преувеличиваете степень рационализма нацистских вождей, пани Елена. А вот трусами они были самыми настоящими. И, кстати, с демократией в Швейцарии до сих пор дела обстоят совсем неплохо. Несмотря на автоматическую винтовку в каждом – или почти каждом – доме. И с преступностью – тоже проблем куда меньше, чем там, где владеть оружием может только преступник.
– Демократия есть вооруженный народ?
– Только так. А то, что привыкли считать демократией вы, на самом деле ни что иное, как ее тяжелейший кризис. Кризис ответственности, кризис воли, кризис существования, наконец. В этом смысле у нас – самая что ни на есть подлинная демократия. То, что мы сделали – это один из вариантов лечения. Никто не обещал, что лечение будет всегда и для всех одинаково приятным. Для вас, например. Но признаки выздоровления налицо.
– Например?
– Ну, например. Организованная преступность уничтожена?
– Бессудными расправами, насколько я понимаю.
– Обязательно. Законы и суды созданы для того, чтобы держать в узде людей, которые, как минимум, осознают, что законы нарушать плохо! А не для бешеных собак. Для бешеных собак закон один – петля и пуля. Законы более или менее продуктивно работают в условиях стабильности. В переходные моменты они просто не успевают за ситуацией. Это нормально. Но вот в этот момент и требуется взять на себя ответственность и применить силу. Чтобы утвердить верховенство закона. Чтобы все знали – у закона есть разные способы воздействовать на уклоняющихся от его выполнения. В том числе и весьма брутальные. А ваша хваленая демократия только и делает, что носится со всякой сволочью, с бандитами, террористами, маньяками. Вместо того, чтобы дать жертвам право защищаться и прикончить убийцу, насильника, подонка, вы рассказываете сказочку про человеколюбие и сострадание. Я согласен человеколюбить и сострадать, только не бандитам. Примите и прочее.
Он замолчал и вдруг опять улыбнулся:
– Но мы не закончили с нашими достижениями!
– Да перестаньте. Это мы уже много раз слышали. Уровень жизни, порядок на улицах, весь мир дрожит, заслышав грохот сапог королевской воздушной пехоты. Зачем это людям?!
– Ну-ну, дорогая. Мне кажется, что как раз людям-то это ужасно нравится. Им нравятся наши «Мерседесы», «Шкоды» и «Татры», которые стоят в два раза дешевле, чем в Германии, при лучшем качестве. Им нравится, что наши дипломаты разъезжают по зарубежным столицам на сверкающих «Майбахах» с завода в Остраве. Им нравятся наши компактные жилые комплексы со всеми удобствами, которые строятся с невероятной скоростью и отличным качеством на месте клоповников времен Марии Терезии и советских казарм. Им нравятся наши новенькие поликлиники, набитые суперсовременным медицинским оборудованием, бассейны и фитнесс-центры, детские сады и школы с классами по двадцать детей. Им нравится знать– если какой-нибудь чешский турист подерется где-нибудь в баре на другом конце света, а его несправедливо оштрафуют, или, тем паче, задержат без санкции чрезвычайного и полномочного посла и в отсутствие консула, то туда с непостижимой скоростью прилетит рота вооруженных до зубов волшебников в пятнистых вертолетах. И все телеканалы мира совершенно бесплатно покажут захватывающее дух кино про то, как здоровенные парни в костюмчиках хищников из одноименного голливудского блокбастера укладывают мордой в грязь всех, кто не обеспечил нашему гражданину должную защиту и уважение. У него в паспорте написано, что он находится под защитой Королевства? Написано. Там написано «просим оказывать содействие и помощь в рамках действующего законодательства и существующих межправительственных соглашений»? Написано. Так выполняйте!!! А не хотите – заставим, да так, чтобы все остальные наложили полные штаны. Вот такая у нас теперь страна, пани Елена, – Майзель торжествующе усмехнулся.
- Предыдущая
- 45/144
- Следующая
