Туман и гроза (СИ) - "Lacysky" - Страница 26

— Николай, Служба стражей, — он протягивает ей ладонь в коже полуперчаток. Кончики её пальцев приятно прохладны.

— Сара Дрих, я владею клубом. Угощайтесь. Мой любимый коктейль.

Николай делает маленький глоток, чувствуя нечто пряное и терпкое, немного отдающее мятой и — действительно — можжевельником.

— Вы знаете, зачем нам клуб?

— Чтобы его спалить? — улыбается Сара. Непринужденно и легко, но… инстинкты вдруг пробуждаются, тревожа изнутри. В тут же сжатом кулаке собирается земляная пыль, готовая стать вихрем.

— Нет, Сара, чтобы заманить теней в ловушку, — он придаёт голосу те шелестящие нотки, которые непривычного человека смущают и пугают. Шорох песка по металлу с примесью угрозы. В его глазах сейчас пронзительный холод. Кирилл снова скажет, что он перегибает палку. Но ему важнее всего безопасность тех, кого он поставит под удар, направляя в этот клуб в ночь стражей.

Вера без подтверждения для него непозволительная роскошь.

— Я бы посоветовала вам побывать здесь хоть раз до этого. Говорят, тут неплохо, — её пальцы стискивают стакан, но короткий взгляд в сторону Кирилла выдаёт подспудное опасение.

Не то, чтобы Николаю нравилось, когда его боятся, но он знает, что страх — весьма эффективное орудие.

— Всенепременно. Итак, обсудим детали?

Из клуба они выходят, когда туда начинают подтягиваться первые гости. Разглядывая прибывающих магов, Николай замечает среди них некоторых знакомых личностей.

— Я вас догоню, — бросает он Кириллу с Сашей и возвращается в основное помещение.

Он находит Сару у барной стойки, занятой разговором с молодым человеком, чем-то похожим на неё. Перекрикивая грохот музыки, он в пух и прах разносит меню с едой, активно строча на полях.

— Сара, ну какое рагу из кролика! У тебя же не трактир. Так, больше закусок. И не таких сложных. Что ты сделала с меню, пока меня не было?

— Прошу прощения, мы можем переговорить тет-а-тет? — Николай обращается к Саре, игнорируя её собеседника, явно увлеченного своим занятием.

— Конечно, — она мягко улыбается и, извинившись, ведёт его в подсобку за барной стойкой, которая немного похожа на склад и комнату для отдыха одновременно. Тут всё куда приятнее глазу — мягкий свет пламени в плафонах и потертая мебель.

Сара усаживается на продавленный диван. Она смотрит так, словно он хищник на выгуле. Недалеко от правды, впрочем.

— Мы одни? — уточняет Николай.

— Да.

Магия взметается в воздухе, залепляя всё вокруг пылью и тяжёлым запахом взрытой земли. Сара заходится в кашле, не успевая среагировать.

— Хороший клуб.

В её взгляде и всей сжатой позе от напряженных плеч до сжатых пальцев смесь недоумения и злости.

— Расскажи мне о милинах.

— Что? — слово прорывается сквозь кашель, и Николай всё-таки расслабляет магию. Он опускается перед ней на корточки, заглядывая в самую глубину зрачков.

— Ну как же, — улыбка чуть зловещая и манящая. — Я обращаю внимание на детали, Сара. На обстановку и гостей. Даже получаса, что мы провели со времени открытия, мне достаточно, чтобы понять твою аудиторию и тех, кто пользуется приватными услугами клуба.

— И что? — она гордо вскидывает голову. — Как будто я могу что-то знать.

— Если захочешь — узнаешь, — жёстко срезает Николай. — Мы с Кириллом из кожи вон лезем, пытаясь понять, что творится в магическом мире. Если тебе хоть сколько-то дорог его покой, то помоги, — с нажимом на слово «его» произносит Николай, припоминая то, как она вела себя во время обсуждения их плана, и она вздрагивает. — В конце концов, ты же сама милин. И, думаю, достаточно умна, чтобы содержать такое заведение.

— Я и так вам помогаю, — шепчет Сара, опуская взгляд на носки туфель. — Думаешь, я не знаю, в каком аду он живёт с его кошмарами и разорванной связью якоря?

Николай ничем не выдаёт своего удивления. Он был уверен, что Кирилл ни капли не сожалеет о содеянном. А весь холод в их отношениях по долгу службы и для соблюдения хоть каких-то границ.

— Сара, что-то затевается. Возможно, мы уже среди шторма и захлебнёмся в нём, но я буду бороться с волнами до самого их гребня. Ты поможешь?

Она медленно кивает. Николай поднимается, упираясь руками в колени и стряхивая с жилетки и рук осевшую от его магии пыль. В воздухе запах лесного мха.

Возможно, его методы слишком похожи на те, что применял Шорохов, но он не умеет по-другому, воспитанный им и впитавший всё, что тот проделывал с ним и другими учениками.

— Вот и хорошо. Только не смей никому рассказывать о нашем разговоре, — на миг снова вздымается тяжёлая магия, заставляя Сару вздрагивать.

— У тебя и правда каменное сердце. А я-то думала, это шутки Кирилла, — в спину вонзается не магия — сами слова.

Он не оглядывается, когда выходит из подсобки.

***

Николай застаёт Кирилла и Сашу яростно спорящими у чёрного выхода. Дождь заливает холодными струями за воротник, но вокруг обоих жаркое пламя и шипящие искры.

— Ты можешь хоть иногда поверить, что, возможно, мир теней не так однобок, как кажется? — с какой-то горечью кидает Саша в сторону метущегося Кирилла. В темноте вечера непонятно, чего вокруг больше — тени или искр.

— Да чушь! Там постоянный хаос, стражи с трудом каталог теней составили когда-то! И то его приходится постоянно обновлять, — Кирилл курит коротко и с каким-то остервенением. Свет фонарей кидает жёсткие тени на его лицо, заостряя скулы. — Но там нет того, о чём вы твердите. Какой свет звёзд? Какие исследования Архива? Ты зацепился в какую-то деталь и теперь носишься с ней!

— Матерь стихий! — всегда спокойный Саша явно на грани взрыва, вокруг него едва не пляшет огонь, сбиваясь под дождём. Николай пока остаётся в стороне, не совсем понимая предмет спора, но два стража на взводе — это тревожно. — Да хоть себе признайся, что ты просто-напросто переживаешь.

— О чём?

— Да о самой Кристине.

Кирилл замирает как током пронзенный, ошарашенно глядя на Сашу. В его глазах смесь шока и будто некой паники. Он кажется окруженным танцем теней.

— С чего ты взял?

— Ты чуть не каждый день твердишь мне, что я загоняю твою студентку.

— Она едва не засыпает на моих лекциях, — Кирилл тычет в него сигаретой, тут же гаснущей в струях дождя. — Да чёрт!

Он острым движением выкидывает её в мусорку рядом и достаёт следующую.

— Такого раньше не было.

— Серьёзно? — вмешивается Николай, медленно спускаясь по ступеням лестницы к обоим. Пальто тут же тяжелеет под ливнем. — Вам больше заняться нечем, кроме как обсуждать девчонку?

Он — начало песчаной бури пополам с испепеляющим огнём, который стеной вздымается за его спиной, приковывая внимание обоих. Саша тут же отступает, успокаиваясь.

Николай ощущает, как его магия сталкивается с клубящимся хаосом. Зрачки Кирилла заволакивает бездна, из которой вышли все тени.

— Не лезь, — он почти рычит.

Стоит сжать руку в кулак, и крошащее всё вокруг заклинание сорвётся с ладоней и вонзится жалящими песчинками и камушками в Кирилла. Предплечья Кирилла обволакивает тёмное и густое, как патока, пламя.

Один может погрузить весь мир в пучину пламени и хаоса. Второй поднимет саму землю на дыбы, чтобы не дать этому сбыться. Разделенные, они падут, но соприкосновение может быть ещё разрушительнее.

Их магия трещит, от неё летят не искры — росчерки молний, наполняя воздух озоном и привкусом металла.

— Кирилл! — Николай вкладывает в его имя весь свой призыв, сжимая руки в кулаки от накатывающего отчаяния, чувствуется натяжение кожи перчаток и холод пластин. Огонь Кирилла горяч — не только в магии, его эмоции шпарят по нему самому, растекаясь пламенем внутри. Тень хитра, проникшая в них и разрушающая заклинание изнутри.

— Борись!

Кирилл падает на колено, касаясь рукой земли и сгибаясь под тяжестью своей магии, которая сильнее его самого. Тень скребётся сквозь его плоть, искажая само пространство. Воздух вокруг Кирилла как скрученные спирали, и сама земля начинает подрагивать.