Туман и гроза (СИ) - "Lacysky" - Страница 120

Те, кого точно не напугать тенью Кирилла.

Отдав последние распоряжения, Николай находит Шорохова в кабинете за изучением документов из лаборатории, кажется, уже в который раз. Что он хочет там найти — не совсем понятно. Его поведение, скорее, раздражает. По крайней мере, он будто не пытается что-то делать. Вообще хоть что-то.

— Что здесь такого важного?

— Пока не знаю. Крутится в голове, но я не пойму. Кстати, Яков звонил. В открытую предлагает передать Службу Управлению, а Школу стражей — Академии. Что скажешь?

Николай выразительно поднимает одну бровь вместо какого-либо ответа, потому что вежливость не позволяет высказать всё, что он думает о Якове и его отличных идеях.

— Я так и думал.

— Игорь Евгеньевич, вы когда-нибудь сталкивались с Орденом? — спрашивает Николай прежде, чем тот успеет навязать какую-то свою тему для разговора.

— Да.

Ответ настолько короток и ясен, что Николай слегка ошарашен и удивлен. Он даже ждёт, что сейчас последует что-нибудь вроде «мы же все знаем слухи», но Шорохов предельно серьёзен. Слегка прихрамывая, он неспешно ходит по кабинету по давней привычке, и даже без трости в его руках слышен ритмичный стук.

— С ним надо быть очень аккуратным. Это даже не тени… у них абсолютно свои интересы. Нет, не знаю, какие. Как и тех, кто стоит у руля. О, поверь мне, я пытался узнать! Не только гонялся за следами Олега по теням. Могу лишь предполагать, что исследования с магией — это всё-таки их идея. И они хотели получить доступ к Архиву. Очень давно. После этого я и убрал все записи стражей про возможные другие миры в глубине. Но, видимо, что-то осталось.

— Зачем им это? Опять скажете про власть и знания?

— Ты вспомни, что всегда говорят про Орден. Что в историях о нём? Баланс. Равновесие. Четыре стихии.

— И как они связывались с вами?

— Парализовали магию. Не знаю, как им это удавалось. И только голоса — никаких личных встреч. Что, вы нашли ниточки к Ордену?

Николай вспоминает летний приём магов, когда на балконе с ним произошла ровно то же самое, что описывает Шорохов.

— Пока не ясно.

— Осторожнее, Николай. Это тебе не полубезумный одержимый тенью маг.

***

Машину к полям за городом ведёт, конечно, Кирилл. Они быстро выскакивают на трассу за городом. Николай не уверен, но стрелка спидометра опасно зашкаливает на мокрых дорогах, хотя им не особо есть куда торопиться.

К тому же, Кирилл хмуро помалкивает, как и радио, даже непривычно. Стоит Николаю потянуться к выключателю, как тот бросает:

— Не трогай.

— Ого, что с тобой?

— Ничего такого.

— От ничего такого ты не рычишь на всех.

— Сюзанна ночью почувствовала, что Кристине не очень хорошо. Она позвонила мне, и я тут же примчался. Она не захотела уходить оттуда, но ей там плохо. Урод! Кто так подрезает? Так вот, всё, что мы смогли, — поговорить. Иначе магию могли засечь. Говорит, Олег выпустит теней, но она хочет узнать больше. Мне не нравится вся эта затея. Надеюсь, твоя ночь прошла лучше.

— Да, относительно. По крайней мере, разговорами не обошлось.

Кирилл прожигает его насквозь, не оценив выпад.

— Может, вы займётесь делом? — бросает Шорохов с заднего сиденья, который решил, что ему обязательно стоит поехать вместе с ними в одной машине. — Тут есть более насущные проблемы, чем любовные похождения.

В полях холодно и ветрено.

Мелкая морось влажной дымкой висит в воздухе, оседая на одежде, в волосах и перчатках. Николай ненавидит шапки, но сейчас даже жалеет, что не захватил с собой что-нибудь потеплее. В конце концов, кто знает, сколько им тут торчать. Многие стражи в непромокаемых куртках или накинутых дождевиках, мелькающие фигурки теряются в мутной дыме, а красноватые кленовые листья похожи на подсохшую кровь.

Ботинки вязнут в раскисшей земле, которая пахнет подгнившими веточками, а ещё чем-то горьковатым — как от гари.

Может, просто смесь запахов магии.

Кирилл даже не скрывает лёгкой усмешки при виде недовольства Николая от налипшей грязи и её брызгах на брюках. Он сам одет для похода, но сейчас налегке — это всего лишь первая разведка, осторожная проба того, что там дальше, если получится пройти. На нём кожаная куртка поверх косоворотки — ему и так тепло от огня с запахом разнотравья от масла, впитавшегося в одежду и руки.

— Ты же знал, куда едешь.

— Я что, должен выглядеть чучелом? Тут их хватает. Вот ты, например.

— Лучше теням устраивай лекцию о внешнем виде.

— Им — бесполезно. А с тобой ещё не всё потеряно.

— Твоя вера в меня умиляет. Все эти годы!

— Ладно, готов? И помни — только разведка.

— Ага. Не скучай.

Николай никогда не видел, чтобы печати открывались так тяжело. Несколько печатников по очереди плетут сложный узор. Скрип и скрежет, а земля проседает под ногами, вбирая в себя избыточную магию.

Сам мир теней не виден, но от открытого широкого прохода тянет чем-то подземным, сырым. Старыми каменными плитами, заклинаниями такими древними, что могут расщепить мир навсегда: трава в радиусе сереет, становясь похожей на ту, что в тенях, а от резких порывов ветра слезятся глаза.

Странно, но теней пока нет.

— Сколько у них есть времени? — уточняет Шорохов.

Он сам предусмотрительно в дублёнке и костюме из шерсти, будто не в грязных осенних полях, а на царской охоте.

— Саша сказал, не больше четырёх часов. Дольше не удержат. Не знаю, что будет со временем в этом туннеле. Может, для них — всего пара минут.

— Ждём.

Шорохов усаживается на камень, подобрав полы дублёнки и опираясь на трость. Его лицо ничего не выражает, но взгляд внимательно следит за всем происходящим.

Однажды Кирилл бросил ему, что тот отсиживается в мягком кресле, распоряжаясь жизнями других. Шорохов смолчал, но в следующий прорыв взял их с собой и велел наблюдать. У Николая шёл второй год Службы, но он тоже не видел наставника в действии.

То, что было тогда… впечатлило.

Ни одного лишнего движения или заклинания, скорость и ритм. Они даже не заметили, как вместо теней осталась пыль. Кирилл выглядел шокированным — кажется, он до последнего сомневался, а что может их учитель, несмотря на все байки. Даже не вспотев, Шорохов повернулся к ним и уточнил, нужна ли ещё какая-то демонстрация.

***

Они удивительно быстро проходят через печать — она словно туннель под водой. Шагов не слышно, а где-то сбоку видны проплывающие мимо смутные серые силуэты, как безмолвные рыбы на глубине.

Хотя меньше всего мир теней похож на океанскую толщу.

Печать заканчивается внезапно быстро, и они выходят на раскинувшееся заснеженное плато. Морозный воздух свеж и чист, все краски на месте, так что изо рта вырываются облачка пара, а льдистый блеск немного слепит.

А магия мерцает в воздухе подобно огонькам белых рождественских гирлянд. Чистое небо, замершая безмятежность, как бывает в горах, где словно нет времени, а только величие заснеженных пиков и простор с сизыми силуэтами скал.

Притихшие стражи не рискуют применять здесь магию — слишком хорошо известно, что в тенях она иная. Что будет здесь — неизвестно.

И пока им пора назад, хотя часы показывают, что прошло не больше двадцати минут.

Это странно.

Но в туннеле догоняет ощущение, что что-то не так. Пронзив мир теней насквозь, он мерцает во всех слоях, привлекая теней, как лакомый кусок. У него тонкие стены, хрупкие, как крылья стрекоз. И их легко подточить.

В туннель врываются тени. Не просто бестелесные дымчатые создания, а кровоточащие злом и тьмой, высоченные, многорукие, смесь облика человека и животного.

Чтобы уничтожить одну такую, нужна мощь не одного стража. Кирилл помнит их по глубоким теням и ощущение, что он — лишь песчинка перед громадами монстров из-под земли.

Когти скребут по щитам, проламывают их, как ореховые скорлупки, кружат, выматывая стражей. Всё ближе к выходу. К миру людей.

Кирилл понимает — они не справятся. Сейчас здесь просто все полягут, и всё будет напрасно.