Сага о близнецах. Сторож брату своему (СИ) - "jenova meteora" - Страница 96

И иллириец не мог признаться самому себе, что поступил бы точно так же, как в кошмаре Долы.

Но вслух он только тихо ответил:

—Но там не было меня. Я бы не пленил твой разум, малой. Это место, оно выворачивает наизнанку наши самые сильные страхи. Искажает их. Показывает самые худшие варианты событий.

—А я и поверил, — горько заметил Дола.

Неуверенным шагом он подошёл к близнецу, осторожно взял его за повреждённую руку, закатал окровавленный рукав и осмотрел рану. Затем молча разорвал низ своей рубахи, что торчала из-под кожаного доспеха, и бережно забинтовал рану, останавливая кровотечение. Вид при этом у него был донельзя виноватый, отчего Лайе снова захотелось громко засмеяться. Но вместо этого он лишь настороженно следил за движениями близнеца, словно опасаясь, что тот выкинет очередное безумство. Он позволил себе заглянуть в рассудок брата — искореженный больше обычного — и едва не отпрянул. Казалось, что воспалённое сознание его брата оплетала липкая паутина, словно нескольких разумов гибкая сеть. И в Доле клокотал гнев, готовый вот-вот выплеснуться наружу, обрушиться на всякого, кто окажется рядом. И в этих спутанных, хаотичных мыслях Лайе успел услышать бесконечно повторявшуюся детскую считалочку из Джагаршедда.

Раз-два-три, хочешь жить?

Маленький rak’jash — беги.

—Ты ведь не убить меня хотел, — буркнул Лайе, — а только искалечить.

—Да, — Дола стойко выдержал тяжелый взгляд близнеца, — чтобы ты почувствовал ту же боль, какую причиняет твой Дар.

—Малой, — вздохнул его брат.

—Я знаю. Знаю! — Дола сжал зубы, отпустил руку близнеца и опустил голову. — Ли, а что видел ты?

—Нашу землю, малой. — Честно ответил Лайе. — И тебя.

Дола удивленно поднял брови, молча ожидая продолжения.

—Я уничтожил Вечную Землю. Ради тебя, малой. Чтобы спасти тебя. — Лайе сумел криво усмехнуться, — Экая оказия, верно?

Дола медленно кивнул и сделал сложное лицо, не в силах признаться, как его сейчас перекосило от слов близнеца.

—И... чем все закончилось?

—Ничем. Я сновидец, братец. И понимал, что все это лишь сон, пусть и длиной в целую жизнь.

—Значит, ты справился с собой, — теперь настал черёд Долы криво усмехаться, — а я не смог. Выходит, если тебя не было в моем кошмаре, значит и Сольвейг жива. И где-то здесь.

Лайе серьезно кивнул в ответ и поморщился — рука отдавалась болью на любое движение. Заметив этот жест, Дола лишь больше посмурнел.

—Пошли её искать... сновидец, — буркнул он.

Они побрели по лесу, сознавая, что время и расстояние не имеют здесь никакого значения, и торопиться им некуда.

—Куда ты нас забросил, Ли? — наконец, полюбопытствовал Дола. — У меня от этого места голова кругом.

«Точно, — мысленно добавил Лайе. — В буквальном смысле».

—Как ты вообще это сделал?

—Сам не понимаю. Я вспомнил рукописи Совершенных, те, которые нашёл в запрещённой части библиотеки незадолго до того, как ты уехал в Америден. Тебя не было рядом, и я не знал, чем себя занять. Стал постоянно таскать оттуда всякие древние свитки и изучать их. Честно говоря, я до этого мига никогда не пытался провернуть подобное, да и Дара моего не хватило бы. Когда то чудовище ломало корабль, мне больше ничего в голову не пришло, понимаешь? Тогда я подумал, что это наш единственный шанс спастись, малой. — Лайе опустил голову и замедлил шаг, смотря себе под ноги. — Я только сейчас понял, какую ошибку сделал. Я хотел вытащить нас с «Удачливой», но совершенно не задумался о том, куда я хочу попасть. Не загадывал никакого места. Просто... сделал это — и все. И вот, мы здесь.

—И вот, мы здесь, — повторил Дола, — в городе страшных снов. Иначе и не скажешь.

—Ты угадал, Огонёк! — услышав новый голос, Дола дёрнулся было за кинжалом, но Лайе жестом остановил его.

—Нерожденная, — мягко улыбнулся он, — ты вернулась.

Призрачная девушка тряхнула косичками и засмеялась.

—Мы друг другу обещали!

—И что же вы друг другу обещали? — язвительно поинтересовался Дола, с подозрением разглядывая погонщицу душ. — Ли, будь добр, познакомь меня с этой очаровательной мертвой девочкой.

—Малой, — укоризненно вздохнул Лайе, но Нерожденная заговорила сама, и голос её казался куда более живым, нежели раньше.

—Лукавый зовёт меня погонщицей душ. А твой брат нарек меня Нерожденной. Мы встретились, потому что он позвал меня. Я пришла. Он обещал, что сможет вернуть меня в мир живых, если я помогу ему найти тебя.

—О, ты теперь заключаешь союзы с маленькими мертвыми девочками, и замахиваешься на то, что дозволено лишь Первозданным? — голос Долы так и сочился ядом.

И снова Нерожденная опередила Лайе с ответом.

—Из вас двоих, Огонёк, в сети Лукавого попался ты один, — парировала она.

Лайе еле сдержал паскудную ухмылку, глядя на вытянувшееся лицо брата, и мысленно зааплодировал погонщице душ. Почему-то он был уверен, что и при жизни она была такой же — бойкой и острой на язык. Она могла не помнить имён, она могла меняться с каждым перерождением, но... некоторые вещи оставались неизменными даже в посмертии. Даже если прошла целая вечность.

Тем временем, Нерожденная повернулась к нему и ткнула пальцем в Долу.

—Ты уверен, что нашёл то, что хотел? Так много боли, так много осколков и разбитых зеркал. Тот, настоящий, затаился внутри, а это... Это не он, это одно из отражений.

Дола выглядел так, словно погонщица душ пнула его в самое уязвимое место. И, прежде чем он успел открыть рот и брякнуть нечто скабрезное в ответ, Лайе быстро опередил его.

—Я рад твоему возвращению, — улыбнулся иллириец.

—Мне пришлось уйти. Ты нашёл брата, но Он теперь знает, что я здесь. Нужно идти, — Нерожденная заговорила быстро, и если бы Лайе не знал, что мертвые не умеют бояться, он бы решил, что его спутница напугана.

Он кивнул было головой, когда Дола сипло обратился к Нерожденной:

—Ведьма. С нами была ведьма. Маленького роста, чернявая. Ты знаешь, где она?

—Пожирательница жизней. Мы встретим её по пути. Надо идти, — был ему невнятный ответ.

Дола нахмурился, но, поймав предупреждающий взгляд близнеца, взял себя в руки и смолчал. Недовольно убрав руки за спину, он зашагал следом за братом и его спутницей, изо всех сил пытаясь учуять хоть какие-то отголоски присутствия Сольвейг. Дола был похож на пса, что ищет цель, науськанный хозяином. Уши он плотно прижал к голове, весь подобрался, готовый к неожиданной схватке, глаза по-зверьи сверкали.

И больше не существовало для него мира вокруг, забыл он о боли и гневе, о вере и любви, и не помнил, где, когда и кем был рождён, и как его звали. Все отошло на второй план, уступив место интуиции, почти звериному чутью. Все, что осталось в памяти Долы — золотой свет, что окутывал Сольвейг и всегда оставался там, где ступала её нога, на вещах, которых касались её изящные руки, который оставался на его ладонях, когда они любили друг друга. И весь мир для Долы сошёлся на поиске малейшей зацепки, любого следа, который приведёт их к Сольвейг. Сколько дней, лет и веков прошло, прежде чем он нашёл слабый, но все же — след? А может его поиск длился всего лишь краткий миг? Золотистый свет, лежавший сквозь пространство и время цепочкой шагов, вёл близнецов и Нерожденную по извилистому пути, через рождающиеся и умирающие города, по старым и забытым скудельням и полям древних битв. Он то исчезал, заставляя нелюдя яростно рычать, то являлся вновь — даруя надежду и силы искать и бежать дальше. Дольше века длились дни, и порой Доле мнилось — даже их с братом вечность окажется слишком короткой в этом месте. Они состарятся и умрут здесь, в этом сумасшедшем мире, в этих попытках найти черноволосую ведьму.

...Ласковое прикосновение чужой ладони к плечу заставило его вздрогнуть. Раздраженно обернувшись, Дола увидел обеспокоенное лицо брата.

—Она рядом, — сказал он, — теперь ты можешь быть спокойным, брат — я слышу её, я сам найду её. Переведи дух, малой.

«Иначе сорвёшься, я ведь видел твой разум, я же знаю, как ты живешь» — добавил Лайе про себя.