Сага о близнецах. Сторож брату своему (СИ) - "jenova meteora" - Страница 63

И вот к ступеням, что ведут в сторону трона, подходит очередной просящий. Лайе с сомнением смотрит на то, как он опускается на одно колено, низко склонив голову. Лицо его скрыто глубоким капюшоном, дорожный плащ покрыт грязью и пылью. Несмотря на то, что незнакомец преклонил колени, в нем не чувствуется почтительности и раболепия, весь его вид кажется вызывающим — Лайе видит это и без Дара.

—С нами пребудь вовеки, во все дни, Императрица. Тысячу лет правления Тебе и процветания. — произносит слова приветствия просящий, и едва Лайе слышит его ироничный голос, он с трудом заставляет себя остаться сидеть на троне. — Я, Бес из Джагаршедда, проделал долгий путь домой, дабы вновь служить Вашему Императорскому Величеству. — незнакомец поднимает голову и снимает капюшон.

Лайе не выдерживает и вскакивает со своего места. В последний момент он вспоминает, что на них устремлены десятки взглядов и заставляет себя произнести нужные слова:

—Дом Даэтран приветствует вас... — наследный принц запинается и на его губах расцветает счастливая улыбка. Он сбегает к путнику и братья со смехом обнимаются.

—Гонец сказал, что ты прибудешь только через два дня! — тихо шепчет он в ухо брату, когда тот, сжимая его в объятьях, приподнимает над полом и тут же опускает обратно.

—Я едва не загнал лошадь, торопясь сюда! — смеётся Дола, младший принц Дома Даэтран.

—А как же твой эскорт? — вспоминает Лайе.

—Доберётся сюда через пару дней. — ехидно сообщает Дола. — Возможно быстрее — они, должно быть, очень спешат меня догнать.

Лайе открывает рот, но, подумав, закрывает его, воздерживаясь от комментариев.

—Сын. — Императрица величественно поднимается со своего трона. Неторопливо подобрав подол платья, она подходит к младшему принцу и церемонно протягивает ему руку.

Дола косится на брата, но Лайе делает страшные глаза и всем видом показывает, что обнять мать подобно простолюдину, и тем самым снова нарушить этикет — плохая идея. Дола продолжает ехидно ухмыляться и, отвесив Императрице глубокий поклон, вежливо касается губами кончиков ее пальцев.

—Рада видеть, что ты не все воспитание порастерял в армии, сын мой. — негромко замечает Ее Величество, оценивающе разглядывая младшего принца.

Незаметный тычок в бок от Лайе заставляет Долу проглотить вертевшийся на языке колкий ответ. Вместо этого он старается принять серьезный вид, и братья встают по обе стороны от своей матери. На них устремлены взгляды всех присутствующих в этом зале, и Лайе знает: Императрица лишь демонстрирует народу единство малочисленного Дома Даэтран. И пусть все видят — их всего лишь трое, но сыновья способны защитить свою мать. А вот настоящие разговоры на правильные темы будут не раньше полуночи.

...Это уже не первый светский прием, где близнецы появляются вместе с тех пор, как Дола вернулся из Ханнамара. Представители высшей аристократии внимательно следят за братьями. За каждым словом, каждым жестом: одни пытаются найти хоть что-то предосудительное в их поведении, другие же восхищаются той необыкновенно сильной связью, что протянулась между близнецами. С кем бы ни беседовал наследный принц Лилайе, неподалеку всегда ошивается его брат. И наоборот — куда бы ни направился принц Дола, Лилайе тенью следует за ним. Между собой они почти не говорят, но невооруженным глазом видно, что для понимания им не нужны слова.

Вассалы Дома Даэтран прекрасно помнят невоспитанного, дикого ребенка, каким был Дола, когда его только привезли из Джагаршедда. Помнят они и те долгие годы, которые Лилайе провел в попытках сблизиться с братом. Сейчас Дола совсем не похож на маленького дикаря, доставлявшего столько проблем окружающим. Он одет с иголочки, соблюдает этикет, его манеры безупречны. Вот только ему не свойственна иллирийская сдержанность, его улыбки всегда искренние, а гнев неподдельный. Он совсем не похож на своего брата, ведь в отличие от него, Лилайе Даэтран в совершенстве владеет своими эмоциями. Его лицо всегда бесстрастно, голос мягок и певуч, и никогда не угадаешь, о чем же думает наследный принц. Но, стоит ему взглянуть на Долу, и его взгляд теплеет, а на губах мелькает мимолетная улыбка.

Дола вернулся в Колыбель Лета воином — тем, кто заслужил право быть в рядах Гончих Вечной Земли. А вместе с вестями о его возвращении во дворец вползли и слухи о репутации и похождениях младшего принца в армии. Из уст в уста, прикрывая губы руками, знать пересказывает друг другу историю о том, как Долу прозвали Бесом из Джагаршедда. Шепчутся иллирийцы и об инциденте в Ханнамаре, что случился незадолго до возвращения младшего принца домой. Поговаривали, будто отряду Долы случилось столкнуться с разведчиками шеддаров на границе Ханнамара с Белым Безмолвием. Говорили — отряд Беса из Джагаршедда вырезал всех до одного, не согласившись на переговоры. Слухи обрастали новыми подробностями, превращаясь в снежный ком, набирали обороты. И когда Дола Даэтран вернулся домой, его уже боялись.

...Когда выдается свободная минута, братья отходят в сторону и пьют лучшее иллирийское вино. Они стоят так близко, что соприкасаются руками. Они о чем-то оживленно говорят, и Дола, отставив в сторону бокал, небрежно забрасывает руку брату на плечо.

—Смотри внимательно, мой венценосный брат! Нет, ты только погляди — какая у нее фигура! Может, тебе стоит с ней познакомиться, э?

—Это новая фрейлина нашей маменьки, малой. И она не слишком знатного происхождения. — кривит губы Лайе, изучая взглядом объект разговора.

Миловидная девица с волосами, уложенными в причудливую прическу, замечает взгляд близнецов, и смущенно краснеет, прикрывая губы тонкими пальчиками.

—Ты зануда! — фыркает Дола в ответ. — На что тебе эта Симеон, если вокруг столько прелестных девиц!

И он обводит широким жестом зал с гостями. Лайе лишь качает головой.

—Принцесса Симеон — прекрасная партия, братец. К тому же, если мы заключим союз, это может завершить нашу вражду с Домом Ассэне. Они получат свой кусок пирога!

—Твоя Симеон тощая, как селедка. — отмахивается Дола, смеясь. — И Ассэне никогда не успокоятся, ты же знаешь.

— Глава их Дома Вальен куда умнее, чем его покойный сын Лильхарран. Он не упустит такой шанс...

—...вырезать наше немногочисленное семейство под корень, — перебивает брата Дола с недовольным лицом. — Если ты забыл, осмелюсь напомнить тебе: ведь это наш отец обезглавил Императора Лильхаррана. Такое, братец, не прощают.

Лилайе спешит сменить тему разговора.

—Скажи мне, это правда, что о тебе говорят? — интересуется он небрежно.

—Обо мне говорят много, — пожимает плечами Дола. — И половина слухов — враки несусветные.

—Бес из Джагаршедда вырезал отряд шеддарских разведчиков. — понизив голос, произносит Лайе и внимательно глядит на брата.

Губы Долы едва заметно кривятся, и он залпом осушает бокал вина.

—Всех, кроме командира. Его я... отпустил.

—Целого или он не досчитался одной из конечностей?

—Я не живодер, — фыркает Дола. — Интересно, почему в этих слухах не упоминается о том, как я вздернул того, кто нарушил мой приказ и начал резню?

В горле у Лайе пересыхает, и он придвигается поближе к брату.

—Ты... что сделал? — шипит он.

Дола смотрит на него долго и пристально. Лайе видит в его взгляде что-то, от чего ему становится некомфортно.

—Был приказ — не стрелять. Убрать оружие. Но один из моих... подчинённых ослушался. Выпустил стрелу в глаз одному из разведчиков именно тогда, когда мы с их командиром почти пришли к... взаимному согласию. Ты и сам должен понимать, что хуже одного разъярённого шеддара могут быть только несколько разъярённых шеддаров. Командир не сумел их остановить. И жить он остался лишь потому что не вмешался в бойню. Я его отпустил. А своего подчинённого повесил на ближайшем дереве. Сам. К слову, в моем отряде он был единственным чистокровным иллирийцем. Видимо, посчитал, что раз я — полукровка, то мои решения можно оспаривать, — голос Долы срывается на тихий рык, но он быстро берет себя в руки.