Сага о близнецах. Сторож брату своему (СИ) - "jenova meteora" - Страница 145

К своему удивлению, при виде отца, Дола не почувствовал ничего. Он ожидал испытать некий трепет, какой ощущал в детстве, слыша истории про легендарного Полководца. Ожидал почувствовать страх, обуревавший его каждый раз, когда ему казалось, будто после очередной проказы Редо гневался на него — когда присутствовал в крепости, разумеется. Дола ожидал испытать чувство восторга, что приходило к нему, когда удавалось провести время с отцом, а также при мыслях о том, что он — сын Первого Полководца Джагаршедда. Но ничего этого не было. Сейчас он смотрел на шеддара и понимал, что видит перед собой просто мужчину, прожившего слишком долгую жизнь. Он взглянул в глаза Редо без прежнего страха и детского трепета и отвесил полупоклон в знак приветствия и уважения. Не как кланялись аристократы с вычурными взмахами руками, а как воин приветствует воина. Можно было бы сказать, что Дола решил: так будет уместнее, но на самом деле у полукровки из головы напрочь вылетели все уроки этикета. Мельком он успел подумать, что будь здесь Иса — он бы в ужасе рвал волосы на голове, наблюдая за своим воспитанником. Выпрямившись, Дола увидел, как отец одобрительно улыбнулся. Он пытался понять странное выражение в глазах шеддара, но не мог. А Полководец точно так же ответил Доле полупоклоном, как равному.

— Здравствуй, сын, — он протянул руку, и Дола с удивлением пожал массивную, шершавую ладонь.

— Вы шли пешком? — к стыду своему он обнаружил, что у него сел голос и поспешил прочистить горло.

— Не думаю, что твои солдаты оценили бы бестий, — заметил Редо. — Мы оставили их в Джиленхаде с частью моих воинов.

— Это... неожиданно, — Дола повёл шеддаров в гарнизон. — А как же переправа через Море Жажды?

— Мы ехали по земле. Начался сезон бурь и море неспокойно нынче. Да и Сагара стала все больше жертв забирать, — отозвался Редо.

Цепким взглядом он осматривал гарнизон, иногда одобрительно улыбаясь. Заметил, как полукругом сзади идут иллирийские воины и усмехнулся.

— Скажи своим подчиненным, чтобы расслабились. Они так нервничают, что выдают себя с головой, — с иронией заметил Карас, от которого не укрылось воцарившееся в гарнизоне напряжение.

— Их тоже можно понять, — пожал плечами Дола, — особенно если вспомнить причину вашего прибытия в прошлый раз. Так что там с Морем Жажды?

Моренос кашлянул в бороду.

— Шаманы говорят — там открылся новый Разлом. И, возможно, Сагара теперь тоже принадлежит Тысячеглазому.

— Разве такое может быть? — Дола нахмурился. — Она же... чудовище.

— А много ли мы знаем о Хаосе? — пожал плечами Моренос. — Сагара безумна, и быть может безумие даёт ей силы выдержать Его голоса.

Дола привёл их к гостевым шатрам, сообщил, что в Термарилль они выдвинутся на рассвете, проследил за тем, чтобы гости были накормлены и напоены, но уходить не торопился. Почему-то ему приятно сейчас было разговаривать на шеддарском языке, общаться с отцом и шаманом на равных. Даже с Карасом он перекинулся парой вполне миролюбивых фраз. В конце концов они все расположились в одном из шатров, и Полководец, скрестив ноги, неспешно рассказывал о пути из Джагаршедда в Иллириан. Дола слушал его, вспоминая их с Лайе годы странствий по Земле Радости, иногда сам рассказывал истории из того времени. Казалось, что здесь и сейчас воцарилась идиллия, Долу никто не называл «rak’jash», смеском. Никто не вспоминал о том, что в Джагаршедде он все ещё безымянный и бесправный. Шеддары принимали законы земли, на которую ступили, и от этого становилось немного легче. Дола Даэтран слушал своего отца, вспоминал язык, на котором говорил с рождения, и не мог привыкнуть к странному чувству умиротворения. Ему казалось — уже давно он не был так спокоен, и даже голоса в голове вновь стихли. Иногда Дола ловил на себе внимательный взгляд Полководца и от неловкости прижимал уши к голове.

Прошло несколько часов, прежде чем полукровка покинул шатёр с гостями. В гарнизоне воцарилась ночь, одни лишь патрульные несли свою стражу возле ущелья. Дола вдохнул холодный воздух и улыбнулся краешком рта. Так много историй было рассказано за это время, так много слов было произнесено. Доле казалось, что за всю жизнь он не проводил с Редо столько времени, сколько сегодня. Даже притихла ноющая боль, поселившаяся в сердце после смерти Сольвейг.

Он собрался было отправиться в казарму, где его ждали остальные Гончие, но полог шатра отодвинулся и наружу вылез Йохавед. Он встал рядом с Долой, и некоторое время они просто молчали, созерцая безоблачное, звездное небо.

— Знаешь, он горд за тебя, — тихо произнёс рыжий шаман. — Полководец не говорил об этом напрямую, но боялся, что увидит тебя сломленным.

— Неужели, — бросил Дола. — Он никогда особо мною не занимался. Скажи на милость, где он был, когда... — Дола поймал укоризненный взгляд Йохаведа и резко замолчал.

— Скажи, много ли времени императрица уделяла вам с Лайе? — спросил шаман.

— Не особо. Бóльшую часть времени нами занимался Иса. Иногда — Махавель, когда приезжала в Термарилль.

— Это удел всех правителей. У них почти никогда не бывает времени на близких, а интересы государства стоят на первом месте. Как для твоей матери все жители Иллириана — её дети, так и для нашего Полководца все мы и наша земля на первом месте. По отдельности мы лишь песчинки в бесконечном водовороте времён и событий. С тех пор, как Лиланг появилась в Джагаршедде, там стало неспокойно. Не всем нравится союз с остроухими. Некоторые племена пуще прежнего норовят выйти из-под знамени Полководца, а ему не нужен раскол.

— Так зачем было меня забирать отсюда? — буркнул Дола. — Никогда не мог этого понять.

— А вот об этом спроси у своего отца, — улыбнулся Йохавед. — Вам есть о чем поговорить.

Вместо ответа Дола качнул головой и вознамерился обойти гарнизон, но Йохавед увязался за полукровкой, пристал к нему, как банный лист, прося как можно больше рассказать о Вечной Земле. У шамана восторженно горели глаза, и Дола не смог ему отказать. Ночной променад закончился тем, что любопытный шаман сунул нос даже в казарму, чем знатно всполошил иллирийцев, никак не ожидавших появления на пороге рогатого шеддара. Дола веселился, наблюдая за их вытянувшимися лицами, а затем все же отправил Йохаведа восвояси, пообещав, что во время путешествия он непременно поможет ему найти общий язык с Гончими. И, как ему показалось, в восторг от этой идеи пришёл только Руа.

Уже заваливаясь спать Дола подумал о том, что это и не удивительно: шаман шамана видит издалека.

И в эту ночь, впервые за долгое время, его не терзали кошмары.

Ещё будучи ребёнком Дола грезил об «Иокасте», лучшем боевом крейсере Империи. Наверное, это было похоже на любовь с первого взгляда — когда ещё в Америдене Дола увидел плывущий по небу крейсер. И в глазах маленького нелюдя его красота не могла сравниться ни с одним из ранее виденных им линейных кораблей. «Иокаста» была создана по уцелевшим со времён Периода Исхода чертежам. Разумеется, нынешний крейсер сильно отличался от кораблей Совершенных, и управляли им Искатели Истины — ученые и изобретатели из Дома Махавель. Дола понятия не имел, как им удаётся поднять такую махину в воздух, но неоднократно видел на борту айя-шаманов из Ниэннарата. Он догадывался, что Дом Махавель нашёл Дару иллирийских Хранителей куда более достойное применение, нежели забвение в городе мертвых. Лайе же неоднократно говорил, что «Иокаста» вся пропитана Даром иллирийцев, тем, что осталось от силы Совершенных. Но и этой капли могущества было достаточно, чтобы крейсер превосходил все ожидания.

Разумеется, на службу брали только лучших, и не могло быть иначе. Когда-то Дола из кожи вон лез, чтобы стать лучшим из лучших. Он одинаково любил землю, море и небо, но вечная синь привлекала его куда сильнее всего остального. Как Лилайе знал, что ему уготовано быть Императором Вечной Земли, так и принц Дола Даэтран ведал, что его ждёт путь ищейки, Гончего. Когда-то он верил, что однажды его нога ступит на борт «Иокасты». И сейчас он стоял на верхней палубе, пребывая в некоторой растерянности — внутри «Иокаста» оказалась такой, какой он её представлял. Только вот Дола здесь был в качестве почетного эскорта для гостей из Джагаршедда. И нелюдь с иронией подумал, что если его отправят в Дуэн Гвальчу, то не видать ему службы на «Иокасте», как своих ушей. Дола с завистью наблюдал за капитаном, что стоял возле штурвала и раздавал подчиненным приказы.