Чужая жизнь (СИ) - Окишева Вера Павловна "Ведьмочка" - Страница 46

Я не видела, что он делал, но чутко прислушивалась. Он встал на колени, обхватил руками меня за бёдра и приласкал языком горящую от прошлого раза промежность. Нашёл возбуждённый бугорок, чуть придавил пальцем, заставляя вновь возжелать, погружая в порочное пламя, позволяя ему поглотить моё тело, проникнуть в самую душу. Я пылала для Алиаса, я хотела его. Моё сердце радостно звало его. Он вошёл в меня предельно нежно, пристраиваясь, ища удобную позу. А когда я привыкла, он начал свой безумный танец. Таранил меня в бешеном ритме, заставляя петь для него. Я стонала, удивляясь, как ярче и глубже чувствовала его проникновения. Умирала от нестерпимого ощущения, что в любой момент могу взорваться, но освобождение не приходило, а Тамино не останавливался. Он держал за щиколотки, тянул на себя, ускоряясь. Я всхлипывала, мечтая поскорее получить желаемое, и Алиас тоже был недоволен, усиливая натиск. Я поймала свой миг через несколько долгих, мучительных минут, сотрясаясь от разрядки. Тамино догнал меня практически сразу, изливаясь горячим семенем.

Расцепив браслеты, он лёг на меня, тяжело дыша. Мы оба взмокли и просто наслаждались покоем.

— Ты сводишь меня с ума, Кэйт. Хочу всегда быть в тебе, это так приятно, — тихим голосом признался Алиас. — Может, рванём в отпуск? Только ты и я.

— А дети? — напомнила ему. — И, по-моему, мы и так с тобой только и делаем, что любовью занимаемся, — посмеялась.

Тамино приподнялся на локтях, а я развернулась к нему лицом.

— Да, детей не оставишь, — с улыбкой ответил Тамино, руками убирая с моего лба волосы.

Мы ещё немного полежали, улыбаясь и лаская друг друга руками. Потом решили, что пора спать, и перебрались в спальню. Я приняла душ, переоделась в сорочку. Пока Алиас занимался омовением, сходила к Эльзе, проведала её, потом Генри. За окном началась гроза, и яркие всполохи окрашивали ночное небо. Я никогда раньше не видела этого в живую, и теперь вспомнила, что дети обычно боятся грозу. Но плотные жалюзи укрывали окна, не давая ничему потревожить детский сон. Мои ангелочки посапывали, кем-то заботливо уложенные в кроватки. Выйдя в коридор, я столкнулась с Тамино.

— Тоже проведать пришёл? — тихо спросила у него.

Он кивнул, поглядывая на дверь Генри.

— Они спят, — заверила я его.

— Нам тоже пора, — шепнул Алиас и, подняв меня на руки, унёс обратно в спальню под мой тихий смех. Меня трогала его забота, как о детях, так и обо мне. И, уютно устроившись у него на груди, я, счастливая, погрузилась в сон, отгоняя прочь прошедший день.

Чуть ранее

Алиас

В кабинете долго царило молчание. Двое сверлили друг друга глазами. Жибор ждал, когда хозяин кабинета решится на разговор.

Алиас не отводил взгляда, вертел в руках пустой стакан с остатками рома. Он показал его гостю и уточнил:

— Может, ещё?

— Я не пил. Это у твоей жены нервное истощение. Не ожидал от тебя, что ты можешь довести женщину до такого состояния. Нервный срыв чреват последствиями. Ты бы не усугублял, — отозвался Жибор.

— Нервный срыв? — переспросил Алиас.

В его глазах появилось беспокойство.

— Да. И причина ты, — ровным голосом бросил обвинение в его адрес незваный гость.

— Я не понимаю тебя.

— Я тоже не понимаю. Что между вами творится?

— Всё хорошо между нами, — грубо ответил Алиас и встал. Он открыл бар, достал чистые бокалы и разлил тёмный ром. Протянул гостю выпивку.

— Где Берта? — спросил Жибор, принимая подношение.

Алиас грустно вздохнул и сел в кресло для посетителей.

— Ты её видел.

— Это кто угодно, но точно не Берта.

— Она самая, — непреклонно отозвался Алиас и пригубил из бокала. Затем нервно сел, подавшись вперед, положил руки на колени.

— Жибор, у неё с головой непорядок. Я летал на станцию «Астрея» к доктору Трона, он обследовал её и подтвердил, что она Берта. Я сам сначала не поверил, что она стала другой. Только как не крути, это моя жена.

— Я сам проверю, — невозмутимо сообщил Жибор, а ши Тамино кивнул головой понимающе.

— Хорошо, это даже к лучшему, может хоть тебе удастся её убедить, что нет никакой сестры, что есть только она.

— Я склонен ей верить. Я помню Берту, эта другая.

Алиас снова выпил.

— А ещё она меня не помнит. Мне пришлось её уводить от другого мужика, за которого она собралась замуж. Она совершенно ничего не помнит, даже детей. Жибор, друг, это очень страшно… Ты, как врач, можешь хоть что-то посоветовать?

— Успокоительное, — ответил тот.

— Ши Трона то же самое сказал, — разочарованно произнёс Алиас, насмешливо глядя на друга. — А ещё подыграть ей, называть, как она просит. Даже в документах имя исправил на Кэйт, только бы она успокоилась. Да что-то не помогает.

— А если просто поверить, что она сестра твоей жены? — ши Дорош так и не притронулся к выпивке, просто играл ею, качая бокал в своих руках.

Вся ситуация была неоднозначной. Беспокойство янарата не было беспочвенным. Он видел шию Тамино, видел самого ши Тамино и понимал, что оба они на взводе.

— Она моя жена! Я проверил и не один раз. Мы только что прилетели со станции, где она провела детство, к родной тётке летали, и не было никакой сестры. У её родителей только одна дочь!

Столько гнева было в голосе Алиаса, что Жибор призадумался. Расследование его никто не просил проводить, только проверить.

— Ты её бьешь? — спросил он у ши Тамино, прямо глядя в глаза.

Тот побагровел, стиснул зубы и процедил:

— Жибор, я знаю, что тебя послал янарат. Он меня уже об этом спрашивал, я ему ответил то, что скажу и тебе. Я не бью её. То, что ты видел, случайность!

— Она мне рассказала о дочери.

Алиас кивнул, продолжая разглядывать тёмный напиток в своём бокале. Его терзали муки раскаяния.

— Да, я виноват, что не уследил за ней, — произнёс он. — Я виноват, признаю. Но Жибор! Я не бью её!

— Если она не в себе, почему не сходите к специалистам?

Верил ли ши Дорош Алиасу, было непонятно для него. Гость умел управлять своими эмоциями, умел читать чужие души и был прекрасным психологом. Не просто так он был приближённым янарата. Ши Тамино вздохнул и, отставив бокал на стол, потёр руками лицо.

— Не знаю. Боюсь, наверное.

— Чего? — удивился ши Дорош.

Горький смешок вырвался из груди Алиаса.

— Вдруг вылечат. Жибор, ты же видишь, как она изменилась. Она стала прежней, той, с которой я познакомился. Это потом я испортил её, избаловал. Я не хочу, чтобы она вспоминала то, как мы жили до аварии. Ты должен меня понять.

— Ничего я тебе не должен, — отозвался Жибор и встал с дивана. Он подошёл к столу, поставил так и нетронутый бокал. — Я тебя направлю к специалисту. Не тяни с этим. Девочка твоя на грани. И я проведу расследование. Всё же не похоже на амнезию.

Алиас встал, приблизился к столу, поглядывая на сообщение, которое уже отправил Жибор.

— И знаешь, что ещё, она слишком верит в то, что говорит. Тут два варианта. Первое, ты нашёл не ту сестру. Второе, у неё серьёзные проблемы с головой. Это не шутки. Если она сорвётся, то окажется в больнице для душевнобольных, а тебя обвинят в этом. Как тебя оправдать, я не знаю. А найдутся и те, кто докажет, что это было насилием, насилием над личностью. Думай сам, но янарат сегодня же узнает в каком состоянии твоя жена, кем бы она ни была.

— Жибор, нет никакой сестры. Это моя…

— Я тебя услышал, — не стал дослушивать гневную тираду хозяина особняка гость и направился к выходу.

Алиас, тяжело вздохнув, пошёл его провожать. В холле их ждал неприятный сюрприз. Ши Тамино даже не поверил своим глазам.

— Шия Лакрин, что вы здесь делаете? Моя жена не принимает гостей, — обратился он к брюнетке, которую дипломатично удерживал мажордом Ветон, выставив руку, на которой та и повисла.

— Это почему это не принимает? Она меня сама позвала. Так что, ши Тамино, вместо того чтобы тут кричать, поздоровались бы ради приличий.