Чужая жизнь (СИ) - Окишева Вера Павловна "Ведьмочка" - Страница 45

Закрыла глаза, чтобы не так страшно было.

— Я люблю тебя, дорогая. Почему тебе этого мало? — с болью в голосе спросил Тамино и, ослабив хватку, обнял. — В твоём сердце есть хоть капля любви ко мне?

— Есть, — отозвалась в ответ, осторожно обнимая его широкий торс. — Поэтому и прошу найти её. Я не хочу тебя потерять, если она захочет вернуться. Алиас, ты просто не представляешь, как страшно однажды проснуться и понять, что ты лишь сказочный сон. Что ты не мой, и все слова о любви не для меня. Я же не смогу без тебя, без детей. Наверное, смерть будет лучшим для меня решением, чем жить без вас.

— Кэйт, перестань говорить глупости. Какая смерть, какая потеря? Это я боюсь тебя потерять. Я! Я готов тебя держать возле себя вечность. Как глупцы, честное слово. Любим друг друга, боимся потерять и делаем только хуже, — рассуждал Алиас, всё также удерживая меня в объятиях. — Кэйт, не заморачивайся ни о чём. Забудь прошлое, и уж тем более о любовнике не вспоминай.

— Хорошо, обещаю, — кивнула в ответ.

Нужно его успокоить, а потом поискать ещё чего-нибудь в контактах Берты. Имя мне известно, может, что и найду. Я так рассуждала, глядя в глаза Алиаса, который отстранился и, кажется, что-то замыслил.

— Молодец, — шепнул он, накрывая мои губы своими.

Целоваться с ним, обнимая за плечи, было восхитительно. Прикрыв глаза, ловила его губы, не отпускала, пробовала на вкус. Его руки блуждали по моему телу. Он гладил лишь подушечками пальцев, вызывая щекотку, но и разжигая пламя желания. Я снова тонула в охватившем меня томлении, лишающем воли, дарующем лишь одно желание — чувствовать его всего. Я начала снимать с него рубашку, покрывая поцелуями плечи, ключицы. Алиас прижимался губами к моей шее, послушно ожидал, когда я его раздену. После того, как с рубашкой было покончено, смело взялась за штаны. Эта странная его манера не надевать нательное бельё удивляла. Мужская плоть воинственно поглядывала на меня своей головкой. Но я, прижимая ладони к бёдрам Тамино, решила сначала его подразнить. И стянула вниз брюки, приседая. Смотреть на замершего в ожидании Алиаса снизу было весело, он ведь надеялся, а я сморщила нос, встала, потянулась за поцелуем.

— А ботинки? — остановил меня Тамино, отстраняя рукой, опираясь ею мне между грудей.

Я возмущённо вздохнула, но потом выдохнула.

— Тогда садись, — приказала ему, указывая на диван.

Алиас, смешно перешагивая, добрался до него, сел. Я же, как покорная жена, встала перед ним на колени и приступила к окончательному и бесповоротному раздеванию. А Алиас опять расправил диван, готовя его к нашему соитию. Время от времени я поглядывала на браслеты. Украшение было очень красивым, и иногда брякало от соприкосновения друг с другом. Сняв ботинки, стянула брюки до конца. Погладив колени Алиаса, с улыбкой хотела оседлать его, но успела лишь опереться руками на грудь в намерении сесть на его колени, как оказалась погребена под мощным телом. Я едва заметила тень на лице Тамино, но стоило ему оказаться сверху, он сразу повеселел.

— Кэйт, ты не будешь доминантом никогда. Даже не пытайся вести в этой игре.

Я немного расстроилась, так как хотелось уже самой взять в руки процесс и даже сесть на мужскую плоть. На снимках это выглядело до безумия прекрасно. Видимо, это только в моих глазах прекрасно, Тамино был иного мнения.

Он навис надо мной, сжал грудь и взял её в рот. Я вздрогнула, испугавшись, что он её откусит, но острое наслаждение пробило вдоль позвоночника. Я выгнулась, зарываясь в его волосах, а он медленно выпустил из плена своего горячего рта сосок и снова втянул в себя, так глубоко и волнительно. Между ног у меня всё взбунтовалось, оживая.

— Алиас, — шептала ему, открывалась, расставляя ноги в стороны, сжимая коленями его талию. Тамино же был как всегда неспешен, как волны спокойного моря, накатывал на меня волна за волной. Ласкал грудь, нехотя отпуская, чтобы снова подарить блаженство и негу.

Удерживая за плечи, Алиас спускался вниз, целуя, лаская. Я задыхалась, я парила. Я была огнём, я была ветром. Моя душа трепетала, порываясь вырваться из грешного тела. Тамино сжал в руке ткань трусиков и потянул вниз, тяжело дыша, прижимаясь губами между ног, там, где всё так сильно пульсировало, что мне казалось, он это чувствует. Оставшись в одних чулках, я сквозь полуопущенные ресницы наблюдала, как этот белоснежный хищник возвращается ко мне, накрывает телом. Он помог себе рукой отыскать вход в расщелину моего естества и рывком ворвался, удерживая мою голову. Я вскрикнула, хватаясь за его плечи. Он практически полностью вышел и снова ворвался в меня, принося с собой ураган. Я застонала, пытаясь удержать его в себе. Алиас был резок и медлителен, он целовал после каждого вторжения, следя за моим выражением лица. Его ладонь не давала отвернуться от мягких губ, не давала возможности избежать проникновения до самых глубин. Я двигалась, извивалась. Мне хотелось кричать от переполняющих эмоций. Сердце билось в груди, оглушая. Но я не могла повлиять на Алиаса, он брал меня как хотел того сам, полностью погружаясь одним резким толчком и снова оставляя меня. И когда он ускорился, я с облегчением застонала, прижалась сильнее, прикрыв глаза, благодарно целовала в шею, не в силах говорить, только стонать, только звать его, только цепляться, чтобы не потерять.

Сквозь рвущиеся стоны я слышала его шёпот на неизвестном языке. Но не было сил отозваться, я полностью растворилась в вихре, который уносил меня прочь от проблем, от всего насущного. Главное было лишь двигаться навстречу ему, ловить своими губами его, кричать от разрывающего сердце восторга.

— Какая же быстрая, — тихий смех на грани сознания привёл меня в чувства.

Алиас оставил меня одну, а я открыла глаза, рассматривая белую гладь потолка. В крови слышались отголоски урагана страсти, который ещё недавно царил во мне. Я улыбнулась и потянулась, сладко зевнув.

Алиас вернулся, довольно улыбаясь. Он продемонстрировал ещё два золотых браслета. Я села, с удивлением глядя, как он надевает их на мои ноги.

— Сразу не стал показывать, чтобы не пугалась, — подмигивая, сообщил мне Тамино.

Я видела, что он всё ещё был в боевой готовности. Ему одного раза было мало.

— Боишься? — спросил Алиас, вставая.

Я сглотнула, рассматривая украшение. Я не боялась, но неприятно засосало под ложечкой. Слишком уж светились его глаза радостью.

— Нет, — смело ответила, протягивая руки.

— Люблю тебя, — шепнул Тамино, разводя мои руки в стороны и целуя в губы. Он уложил меня на диван, отпуская руки. Оседлав меня, он погладил мои губы большим пальцем, затем надавил, врываясь между ними.

— Давай, Кэйт, это не страшно, — приказал он.

Я обхватила его запястья руками и начала медленно облизывать его палец, как умела, не отрывая взгляд от красных глаз, которые меняли цвет от расширяющегося зрачка. Тамино тяжело дышал, прикрыв веки. Большой палец заменил указательный, обхватила его губами. Затем добавился средний палец. Сразу два ласкать языком было сложнее, но Алиаса начало трясти, дыхание его стало прерывистым.

— Да, Кэйт, ещё, — подбадривал он и приказывал.

Я пьянела от того, как действует на мужчину моя, казалось бы, невинная ласка.

Его горящие глаза гипнотизировали, вкус кожи возбуждал.

— Всё, хватит, — остановил меня Тамино.

Перевернув меня на живот, он завёл мне руки за спину, браслеты завибрировали, запястья соединись. Следующими вибрировать стали браслеты на ногах, но ничего не происходило. Последним завелось кольцо на шее. Алиас согнул сначала одну ногу в колене, затем другую. Я чувствовала, что он колдует над браслетами. Закончив, он отошёл в сторону.

— Восхитительно, — выдохнул он. — Удобно?

— Нет, — призналась, пытаясь привыкнуть к натянутым мышцам.

— Привыкай, — невозмутимо ответил Алиас, присаживаясь рядом на диван и сжимая мои волосы на затылке. Он целовал меня, шептал, чтобы успокоилась и доверилась.

Я уткнулась лбом в диван, когда он отпустил мои волосы. Пыталась держать свои чувства в узде. Но Алиас начал гладить руками ноги, бёдра, придвигая к краю дивана.