Рождение богини (СИ) - Сергеева Александра - Страница 45

— Там, где ему гнить, ваших предков нет. Да будет по слову твоему! — проговорила и пропала.

Народ начал приходить в себя, вожди приободрились, а на краю шкур, теребя прядь волос, осталась сидеть худенькая черноокая девчонка. Она смотрела на грузную недвижную тушу с вытаращенными заледеневшими глазами на сером лице. Безо всякого интереса, как на пустое место. Потом ушла, а мужики поняли: коли березовицы иль меду не хлебнут, языки не заворочаются. Перепуганных баб было не дозваться, так что сами подсуетились. Наволокли всего, расселись прямо на земле. Вожди приняли в свой круг Светогора и Драговита с Палюдом. Да Ядрана — старшего из оставшихся восьми охотников-росомах. Оделили всех чашами, накромсали мяса.

— Слышь, Драговит, — первым разорвал молчание Радей. — И не страшно вам? Как и живете-то с такой… С таким страхом бок о бок?

— Бывает, что и мучаемся, — честно ответил тот.

— Бывает, — хмыкнул Деснил. — Да от нее забот меньше, чем от мыша, коего Бладка, что ни день, по кладовой гоняет. Не пойму: одна это мышь бессмертная, или новые заступают.

Посмеялись, но не так, чтобы радостно, от души. Потом Недимир вернул всех к делам насущным, потребовал ясности:

— Так чего делать-то станем? Чужаков-то бить нужно.

— Нужно, — поддержал его Даривой. — Не дело родичей отдавать чужим на долю злую.

— Не дело набеги спускать, — веско добавил Мойсил. — Один раз спустим, так потом не отобьемся. Будут каждое лето приходить, людей неволить. Предки от таких вот поживщиков через горы ушли. Так, неужто, мы дозволим? Коли шею согнем, так духи предков нам не простят.

— Духи-то, конечно, много значат, — задумался Деснил, разглядывая опустевшую чашу. — Но, не в них дело. Белый народ с лица земли пропадет — вот в чем главная-то беда. А уж тогда неважно станет: осердятся духи, или нет. Не на кого станет.

Помолчали, переваривая сказанные страшные слова помолодевшего старого вождя рысей. Радей опять не вытерпел первым и слово взял:

— А что вы промеж себя о боге чужаков перетирали? Поведали бы, а то мы ровно слепые.

— А ты уж и пронюхал, — покачал головой Деснил.

— Да все о том толкуют, — пожал плечами Даривой. — Ушей-то здесь со всех четырех Родов собралось. Да и вы особо не сторожитесь. Стало быть, не такой великий секрет.

— А вон пусть братец богини нашей расскажет, — кивнул Светогор на Драговита.

Тот покосился на него недовольно, откашлялся:

— А чего говорить? Бог у них есть. Все бы ничего, но закавыка, вишь ли, тут одна есть. Не ихний он бог. Под себя их подмял.

— Ты толком говори! — рассердился Недимир. — Их, не их. Это, как же тебя понимать?

— Он вообще бог, — попытался распутать Драговит. — Ничей. Великий властитель Нави. Только не Светлой, а той, нижней, где всякая нечисть нарождается.

— Чернобог, — подсказал Мойсил, известный, как большой знаток преданий и сказок Белого народа. — Вот оно как. Явился на белый свет людей погубитель. Надо же. А чего ж он у чужаков-то делает?

— Так сказал же, — дернулся Драговит. — Подмял он под себя народ ихний. Мечи им дал, аясовы камни плавить научил, чтобы над прочими народами верховодили. Против такого-то оружия, небось, никто не выстоит. И подучивает в набеги ходить. Чтобы, значит, они только мечами махали, а другие на них горбатились. И многие малые народы они под свою руку уже взяли там, на полуденных землях и на восходе. Теперь на полуночные зарятся.

— А откуда они про нас вызнали? — не понял Радей.

— А то Чернобог во всех пределах своих доглядчиков не поставил? — язвительно подал голос Даривой. — Уж ему-то это дело не впервой. Все темные духи под ним ходят. А, Мойсил?

— О том лучше паверов спросить, — попробовал отнекаться вождь Рода Лисы.

— Хватит с нас на сегодня паверов! — отрезал Недимир. — Ушли, и хорошо. Им свое, а нам свое. То, что с Живаном случилось, нам всем в науку. Рассказывай, не ломайся.

— Ну, — начал степенно Мойсил. — О том, что ничего не было, покуда Отец-Род в мировом яйце пребывал, вы и сами ведаете. О том, как он делил мир, тоже. Вспомню вещь одну великую, о коей паверы сказок не сказывают. Мир-то Яви нашей, други, не вдруг явился, а рос, как и все живое. И Правь росла, и Навь вместе с ними. И чем дольше они росли, тем несподручней Отцу-Роду становилось с ними управляться. Не хватало его на догляд за всеми. Вот тогда-то и порешил он создать себе помощников. А первой помощи испросил у вещей птицы Сва, что народилась из его дыхания. Ибо она одна могла облететь все три мира и донести создателю, каково там дела вершатся, — он даже руки раскинул, дескать, вот какова огромная та птица. — Вот она-то и предрекла, мол, волею Рода сойдет в мир Яви часть его духа. И породит среди Белого народа сына его, — все невольно глянули на Недимира. — И будет он мастером великим и наставником людей. И ударит он однажды камнем о камень, высекая искры. А из тех искр народятся новые боги, — взгляды переместились на Деснила, как лучшего мастера по камню. — Каждый со своим обычаем, своим мастерством. И станет он их пестовать, наставлять, в помощь людям определять.

— Чего пялитесь? — не выдержал Деснил. — А ты давай, дальше сказывай, не тяни.

— А молодые боги Белый народ под защиту руки своей возьмут, — закончил Мойсил, даже не взглянув на него. — Но, только явится тот великий наставник молодых богов, так явится в мир и другой. В темных Навьих пределах тотчас народится выкормыш зла, потому, как все в этом мире пребывает в равновесии. И свету без тени не бывать, а теплу без…

— Ладно, — оборвал его Деснил. — Мы поняли, о чем дивная птица напророчила Отцу-Роду. Стало быть, коли молодая богиня нам явилась, ты думаешь, что пророчество сбывается? И этот, как его, наставник молодых богов уже в нашем мире пребывает. Радейка! Сейчас точно в лоб порадую, чем тяжелым! Вы давайте, из меня старого еще бога слепите — не было мне печали. Да и чушь все это. Где у нас тут молодые боги? А? Пророчество о многих богах говорит, а у нас одна.

— Уже нет, — переглянувшись с Палюдом, признался Драговит. — Еще двое в срединный мир явились. И Мара их уже к себе зазвала. Только они пока воплощения телесного не имеют. Духи они невидимые. Но, Мара думает, что скоро это решится, и мы новых защитников обретем.

— Дела! — выдохнул Даривой. — А мы сидим грибами трухлявыми и ведать не ведаем.

— Выходит, пророчество и впрямь сбывается, — хмуро теребил опустевшую чашу Радей. — И наставник тут, — он упрямо кивнул на Деснила. — И молодые боги один за другим в Явь сходят. И Чернобог уж народился да злодействует в свое удовольствие.

— А что в том пророчестве о нас сказано? — прохрипел росомаха Ядран. — Побьем мы Чернобога, коли на нашей стороне силы такие сбираются? Чем три молодых бога нам помогут-то?

Задумались, потому, как вопрос-то самый важный. Ибо боги сами по себе штука хорошая, но и с ними не все так просто. Вон Отец-Род три мира создал, но дале-то что? Ну, создал людей, ну, живут они тут, а он обретается где-то там, в высях недоступных. И ничем таким доселе народу своему не помогал, дескать, живете, так будьте благодарны. И сами как-нибудь ворохайтесь, а мне не до вас. А коли и молодые по его обычаю поступать станут?

— В пророчестве о том не сказано, — недовольно заворчал Мойсил. — Пересказал, что слышал: выйдут на бой с Чернобогом младые боги. А кто победителем домой вернется — ничего.

— Стало быть, мы то пророчество нынче своими руками творим! — грозно оповестил приунывших родичей Недимир. — Именно мы, а не кто-то там за нас. А то, ишь ты, растопырили пазухи добро со всех сторон подбирать: и богов им дай, и защиту обещай. А мы в сторонке на брюхе поваляемся, посмотрим, как они там справляться станут. Наша судьба прежде иных в наших руках! Как постановим, так и сотворим. Как сотворим, так и жить дале станем. Не попрошайки — сами чего-то да стоим. Сами чужаков — прилипал Чернобоговых побьем.

— Так! — постановили согласно Деснил, Даривой и Мойсил с Радеем.