Безумие в моей крови (СИ) - Морская Лара - Страница 51

Мое обучение продвигалось неплохо. Я уверенно развивала скорость и, хоть и излишне кренилась на поворотах, но надеялась, что смогу удержать лодку под контролем в решительный момент. Сирион был мною доволен. Сначала он принял мое желание учиться за причуду богатой девицы и посмеивался надо мной, но заметив, с каким остервенением я отрабатываю показанные им приемы, начал относиться ко мне с уважением и даже с опаской.

— Перестань так дергать трос, Вивиан, не отчаивайся. Ты все делаешь правильно, сегодня просто ветер никудышный.

А вдруг в день моего побега будет никудышный ветер?

— Как ты думаешь, я уже могу сама доплыть … — Я еле успела себя остановить. Ведь Сирион не знал, кто я такая. Как же мне объяснить ему, куда я собираюсь?

— …до Лиивиты, — Сирион спокойно закончил мой вопрос. — Вивиан, я уже объяснил тебе, что я обязан Аркрию всем, а он попросил меня тебе помочь. Мы ненавидим живые земли, но это не значит, что я стану ненавидеть тебя. Да, ты сможешь сама добраться до Лиивиты. Причем лучше отправиться в путь как можно скорее, пока не наступила осень. Поверь, ты не выживешь в море Кавидии при осенней погоде. В одиночестве твое путешествие на Лиивиту займет дня четыре, так что нам надо все тщательно рассчитать. В следующий раз я привезу тебе карту, на которой показано расположение твоей земли. Ты возьмешь мою лодку, Аркрий пообещал мне новую. Я привезу тебе еды и воды. Таким образом твои слуги не сразу узнают о твоем побеге. Извини уж, но в пути тебе придется есть вяленую рыбу.

Четыре дня в полном одиночестве в окружении непредсказуемой воды. Лучше об этом не думать.

Неужели Сириону действительно всего 19 лет? На мертвой земле дети взрослеют очень рано.

— Если я могу что-то для тебя сделать… — начала я, очень старательно пытаясь не заплакать. Надо же, оказалось, что благодарность — очень сложное чувство.

— Да ладно уж, если тебе так хочется, дай мне свои бусы или что там еще, — махнул он рукой. — И не смотри на меня так, я не выношу, когда девицы плачут. Тоже мне, нашла из-за чего расплакаться — слезы благодарности! Ну ты даешь! — Поморщившись, Сирион отошел к корме, надеясь, что я вскоре приведу себя в порядок.

— Я не от благодарности плачу, — просипела я, хлюпая носом.

— А из-за чего тогда?

— Я ненавижу вяленую рыбу.

Захохотав, он подошел ко мне и неловко обнял за плечи. Я плакала и смеялась одновременно, пряча лицо в его рубашке, которая пахла морем, дешевым мылом и, конечно же, свежей рыбой.

— Тогда ладно. Но я ничем не могу тебе помочь. При такой жаре никакой другой еды тебе не достанется.

Я готова к побегу. Сверток с одеждой и драгоценностями закопан на берегу, Сирион приготовил все остальное. Позавтракав, я дождалась появления моего учителя, и мы отправились на наш самый последний урок. Завтра, когда слуги пожелают мне удачи на очередной рыбалке, я отправлюсь на Лиивиту.

Все утро Антонио чертыхался, выкапывая из земли очередные засохшие растения.

— Что это за земля такая? — негодовал он. — Я и так ее, и этак, и никакого результата.

— Ты же знаешь, что это мертвая земля, — ответила я, сдерживая эмоции в голосе. — Нам еще повезло, что она нас не отторгает. Отвлекись, отдохни, не расстраивай себя зря. Придумай себе другое развлечение.

— И то правда, — пробурчал садовник, провожая меня глазами.

Сирион уже ждал меня на берегу, и я передала ему сверток с драгоценностями. Нахмурившись, он положил его на скамью, и мы вышли в море. Готовясь к завтрашнему дню, я спрятала одежду под одной из скамеек.

— Что в этом свертке? Почему он такой тяжелый? — спросил Сирион, когда мы вышли за периметр.

— Жизнь у меня тяжелая, вот и драгоценности тоже, — отшутилась я.

Сирион присел на скамью и, поглядывая на меня, развернул драгоценности. Потом, отложив их в сторону, он отодвинулся к борту, как будто они источали яд.

— Кто ты, Вивиан? — прошептал он.

— Я — женщина, которой посчастливилось унаследовать очень тяжелые драгоценности. Ты и представить себе не можешь, как от них болит шея! — Наигранно бодрый голос скрыл мое волнение. — Сделай милость, возьми их, а то меня снова заставят их носить. Пожалей мою шею.

— Это — не простые драгоценности, Вивиан, они теплые.

— Конечно же они теплые! Шутишь, что ли? Да в такую погоду все вокруг нас теплое, в том числе твоя проклятая вяленая рыба. — Мой голос звенел от подступающих слез. Ох, как прав был Аркрий: как же это трудно — быть благодарным кому-то, не зная, чем можешь ему отплатить. Чем я могла отблагодарить моих слуг? А Сириона? Аркрия? Рида? Как тяжело покидать этих людей, не отдав долги. Жертвовать собой — ничто по сравнению с каменным грузом неразрешимой благодарности. Теперь я понимала это.

— Ты мне ничего не должна. Благодарность идет по кругу, Вивиан, и снова возвращается к тебе. Ты не всегда отдаешь долг тому, кто тебе помог. Иногда ты что-то делаешь для другого человека. Главное, чтобы однажды ты возвратил свои долги.

Сирион все еще смотрел на меня с подозрением. Полагаю, что жителю Кавидии сокровища Лиивиты кажутся весьма впечатляющими. Пересев к наветренному борту, я завернула драгоценности в кусок ткани и положила на его колени.

— Они твои, Сирион, и я дарю их тебе от чистого сердца. Пусть они принесут тебе счастье и удачу. — Я достала еще один сверток из-под скамьи. — А вот это передашь Аркрию.

— Ты не скажешь мне, кто ты?

— Я — богатая, избалованная девица, у которой от драгоценностей болит шея. — Я подмигнула ему, лелея надежду, что на этом его любопытство иссякнет. Да, он знает, что я отправляюсь на Лиивиту, и он не вымещает на мне свою ненависть. Но кто знает, как он себя поведет, если узнает, кто я такая, и догадается, что я послужила причиной последнего бунта мертвой земли.

— Если хочешь знать мое мнение, Вивиан, то ты — самая грустная девушка, которую я когда-либо встречал, и самая одержимая. Я не знаю, что с тобой случилось и почему тебя так тянет на Лиивиту, но я очень надеюсь, что ты получишь то, что тебе так необходимо.

— Я тоже очень на это надеюсь, Сирион.

Вернувшись на мертвую землю, Сирион передал Аркрию предназначенный ему маленький сверток. Какое-то время тот катал его между ладонями, потом развернул лоскуток зеленой ткани. На его ладони покоилась маленькая малахитовая фигурка, в которой можно было безошибочно узнать королеву Лиивиты.

К ней прилагалась записка:

"Завтра я уезжаю на Лиивиту. Вы мне небезразличны, и я вам тоже, так что давайте продолжим портить друг другу кровь. Мне давно пора нанять нового ирриори. Если вас устраивает эта должность, то воспользуйтесь приложенной фигуркой, как пропуском на Лиивиту. Считайте, что я дала вам второй шанс.

С искренней благодарностью,

Вивиан Риссольди.

P.S. Если понадобится, я дам вам еще сотню шансов. Мне наплевать на ваши ошибки".

"Надеюсь, что мне не придется размещать в своем доме сотню этих статуй", — усмехнулся Аркрий, прочитав записку. В его душе расползалось тепло, которое нервировало и напоминало о чем-то забытом, слишком привязчивом, слишком опасном.

Сирион жадно вглядывался в его лицо, пытаясь догадаться о содержании записки.

— Вивиан сказала "спасибо".

— Ага, — с сомнением протянул Сирион.

— А что она оставила тебе? Позволь угадать: мешок драгоценностей весом с молодого теленка? — Сирион кивнул. — Ты понятия не имеешь, что с ними делать, не так ли, мой мальчик? — Очередной кивок. — Покажи их мне, Сирион.

Парень достал из-за пазухи тяжелый сверток, и Аркрий присвистнул.

— М-да, с такими ошейниками только топиться. Не исключаю, что всех моих денег не хватит, чтобы заплатить за эти драгоценности. Я куплю у тебя что-нибудь одно, а остальные ты храни у себя.

Сирион отскочил назад, размахивая руками.

— Да где же я буду хранить такие вещи! Вы шутите, что ли?