Безумие в моей крови (СИ) - Морская Лара - Страница 50

— Сколько тебе лет? — без церемоний спросила я.

— Девятнадцать. А тебе? — Он нагло посмотрел мне в глаза.

— Намного больше, чем тебе.

— Так уж и намного!

Мы отдалились от берега, и я оборвала светскую беседу.

— Не хотелось бы тебе стать одним из самых богатых людей Кавидии?

Я была готова к чему угодно — смеху, жадности, недоверию, но только не к отказу.

— Да ты что, нет, конечно, — не раздумывая, ответил он. — Я же все время в море, где же я буду прятать это богатство?

— Если ты разбогатеешь, то тебе не придется ходить в море.

— Но я люблю ходить в море!

Мне пришлось поменять подход.

— Сирион, я полагаю, что Аркрий сказал тебе, что мне нужно научиться управлять лодкой?

— Сказал. — В его взгляде снова появилось что-то наглое, как будто он подозревал, что за этой моей просьбой крылся постыдный секрет. Ох, как я надеюсь, что он не собирается меня этим шантажировать! Деньги его не интересуют, и я даже думать не хочу, что он может потребовать в оплату за сохранение моих тайн!

— Так вот: мне нужно срочно научиться управлять лодкой. Взамен я дам тебе столько денег, сколько ты захочешь. У меня есть драгоценности, которые сделают тебя самым богатым мужчиной на мертвой земле.

— Богаче, чем Аркрий?

— Не исключаю.

— На кой мне это? — нахмурился паренек.

Приятно осознавать, что Сирион не обременен излишним уважением к "госпоже Вивиан". Это значит, что Аркрий не поведал ему мои тайны.

— Я не знаю, на кой тебе это, — сказала я раздраженно. — Давай говорить напрямую: мне нужно срочно научиться управлять лодкой. В оплату ты получишь драгоценности. Мы скажем остальным, что ты учишь меня рыбачить. Согласен?

— Да я и без драгоценностей согласился бы, — обиженно ответил паренек. — Для меня Аркрий знаешь сколько сделал? Он мне как отец. Раз он попросил, то я все сделаю.

"Ага, попался! — подумала я, вспоминая Аркрия. — Каменное сердце с золотой сердцевиной".

— Прости меня, — мягко попросила я. — Для меня это очень важно, и я хочу тебя отблагодарить, поэтому надеюсь, что ты возьмешь плату. У меня есть очень красивая диадема и еще пара колье…

— Диа … что? — Сирион наморщил лицо, и я рассмеялась и махнула рукой.

— Бусы и короны! Ладно, потом разберемся. А сейчас давай приступим к первому уроку.

— А рыба?

— Сделай мне еще одно одолжение: подыграй мне кое-в-чем. Клянусь, я больше не могу есть рыбу.

Когда мы вернулись на берег, я выскочила из лодки и побежала к дому, радостно размахивая крохотной рыбешкой.

— Смотрите! Смотрите, что я поймала! Сама поймала! Представляете? Все, я решила: с сегодняшнего дня никакой купленной рыбы, я буду рыбачить только сама. — Я радостно кружилась по двору, как будто не замечая сдавленное хрюканье Сириона и слуг.

На ужин Лия поджарила пойманную мной крохотную рыбешку и обильно украсила ее зеленью. Когда я удивленно уставилась на тарелку, Антонио выскочил из комнаты, пытаясь заглушить смех рукавом. Остальные остались за столом, но их глаза слезились от смеха.

— Почему она такая маленькая? — притворно удивилась я. — У нас есть еще что-нибудь съедобное?

Лия кивнула и принесла мне заранее приготовленное жаркое.

— Я обещаю, что научусь рыбачить и тогда буду приносить домой большой улов! — пообещала я, притворившись, что не заметила, как Зор уронил голову на стол, трясясь от смеха.

Они приняли мое желание рыбачить, как очередную причуду. Чего еще ожидать от безумной королевы? Кроме того, они были рады тому, что я перестала говорить с ними о Лиивите и умолять вернуть меня обратно. Я притворялась, что учусь ловить рыбу. Я старалась, готовилась к каждому занятию, распутывала сети и удочки, но неизменно сообщала слугам, что ловить рыбу — дело очень сложное. Каждый раз, притворяясь разочарованной, я приносила домой всего пару рыбешек.

Я играла свою роль уверенно, без стыда и сомнений: я бы сделала что угодно, чтобы никогда больше не вернуться к рыбной диете.

Сирион оказался неплохим учителем. Он привозил с собой пару крохотных рыбешек, которые я потом выдавала за мой улов, и мы сразу приступали к уроку. Я поднимала парус, разворачивала лодку и ловила ветер. Мне предстоял долгий путь обратно на Лиивиту, и я должна была научиться выживать на воде. Мы выходили в море в любую погоду, и даже Антонио не возражал, так как это давало слугам возможность посудачить и пошутить по поводу королевы-рыбачки. Пару раз я порывалась спросить Сириона, не отвезет ли он меня на Лиивиту, но каждый раз останавливала себя, вспоминая предупреждение Аркрия. Сириону не следовало знать, что я связана с живой землей и собираюсь на нее вернуться.

Дни летели так быстро, что я еле сдерживала свое нетерпение. Мы отпраздновали мое 26-летие на берегу.

— Замечательно, не правда ли? — пытливо спросил Антонио, заглядывая мне в глаза. — Никаких парадов, шумных приемов, любопытных, назойливых гостей. Тихий праздник в кругу друзей.

Я заставила себя улыбнуться сухими, потрескавшимися от солнца губами и почувствовала, как струйка соленой, теплой крови затекла на язык. У моего дня рождения был соленый привкус.

В свободные дни я сама выводила лодку в море. Сначала Антонио волновался, но потом, убедившись, что я каждый раз возвращаюсь вовремя, он успокоился. Однажды я подслушала его разговор с Лией. Та спросила его, почему он разрешает мне выходить за периметр. Антонио помолчал, как будто не желая отвечать, потом признался нерешительным голосом:

— Она так на меня смотрела… ее взгляд был больным, Лия. Как только она стала выходить в море, в ее глазах снова зажглась надежда.

— Да, — тут же согласилась Лия. — Я тоже это заметила. Только боязно мне, вдруг с ней что-то случится. Ведь рыбу можно ловить и у берега.

— Она обещала держаться около периметра.

Лия вздохнула.

— Зачем ты напомнил мне о больном взгляде, Антонио? Как только вспомню ее глаза, когда она заскучала, меня так и передергивает.

— Ты же знаешь, кто она такая. Лиивита держит ее, тянет к себе. Оттуда у нее и больной взгляд. Но со временем это пройдет. Я бы что угодно ей разрешил, чтобы у нее были веселые глаза, как сейчас. Вспомни, какой больной она была на Лиивите. Никто бы не захотел такого для любимого человека. А как ее не любить, такую.

Стоя за сосной, я задержала дыхание, чтобы ненароком не выпустить из себя все то незаслуженное счастье, которое дарили мне эти люди. Как меня не любить, такую.

— Слушай, а вдруг у нее с Сирионом что-то получится? — хихикнула Лия. — Хотя мал он, конечно, да и щупленький такой. Но если Рид так и не приедет, то не будет же она вечно его ждать? Я понимаю, что Рид ее спас и все такое, но если его не выпустят с Лиивиты, то Ви так и останется одна.

— Если бы его выпустили, то он уже был бы с нами, — мрачно заметил Антонио, отворачиваясь. — Слушай, а Ви его любит?

Этот вопрос был настолько нехарактерен для Антонио, что я приникла к стволу, боясь не расслышать ответ.

— Нет, конечно, — уверенно сказала Лия. — Она и связалась с ним только из-за того, что разозлилась на ирриори и Троя. Она благодарна ему, но ты и сам знаешь, что любовь из благодарности не растет. От благодарности только хуже будет. Она попытается доказать себе, что сможет его полюбить, а он попытается ей поверить. Все это приведет только к непониманию и отчуждению. Уж лучше бы он и не приезжал. Кто знает, может, тогда у нее с Сирионом что-то и получится.

— Может, и получится.

— Я вот о чем думаю, — мечтательно добавила Лия. — Хорошо бы Ви узнать, что такое нормальное женское счастье.

Ви… Между собой они называли меня "Ви". Это имя струйкой дыма проникло в мои ноздри и пробудило те спрятанные чувства, которые душили меня по ночам. Только у Троя получалось произносить "Ви" так, что мне хотелось прикрыть глаза и замурлыкать.

Прячась за стволами сосен, я вернулась обратно на берег, где долго сидела, пересыпая песок из руки в руку, пока не смогла притупить свои чувства новой чередой обещаний.