Лягушки, принцессы и прочие твари (СИ) - Эйта Аноним - Страница 20

Даже то, что меня похитили, меня не очень беспокоило. По крайней мере, Куциана я боялась больше, да и как похищение я это не воспринимала. Не отпускают похищенных по первому воплю. Не смотрят участливо. Их волокут в свое логово с вонючим кляпом во рту. Ну, я про такое читала…

Я была уверена, что если Фанти, в сущности, иноземец, представляет для моей жизни опасность, земля за меня вступится. Все-таки я была принцессой, хоть и ущербной.

Поэтому я рассчитывала на то, что сейчас Фанти мне все объяснит. И свое странное поведение, и похищение…

— Да, — я кивнула, — проснулась. Только что я тут…

— Понимаешь, — протянул Фанти, отводя глаза, — я эльфис подневольный… Во многом, я не я, и делаю не то, что хочу. Не повезло в свое время. УЙ!  Повезло, конечно, очень повезло… Я бы даже сказал, очень, очень, даже слишком много везения на мою больную голову. Голова этого везения рискует не вместить.

Я с интересом огляделась, придерживая у груди одеяло. Даже в настолько глухой ночнушке, как та, которую одолжила мне Хос, выглядевшей, как поношенный саван, показаться эльфису было как-то стыдно.

Но было жарко.

Эльфис склонил голову на бок, будто бы прислушиваясь к чему-то невидимому, шевельнул губами и наконец махнул рукой. Снял с себя шляпу и нахлобучил ее мне на голову.

— Голову еще напечет, — пробормотал он себе под нос, и уже погромче добавил, — видел я ночнушки от тетушки Хос, и не раз. Так что не стесняйся, сваришься же.

— А, может, ты меня обратно вернешь? — застенчиво спросила я.

Я подумала, что если Лер вдруг решил передать мне деньги и документы самолично, что вполне вероятно, ведь обычный посыльный узнать меня не смог бы, даже болотомундирнику пришлось бы поднапрячься, то он, скорее всего, очень быстро обнаружит мое отсутствие.

Я знала, что если Лер решит, что мне грозит опасность, не поздоровится никому. Ни эльфису, ни мне. И если эльфис еще сравнительно быстро отмучается, то меня, увы, будут долго и со смаком пилить, припоминая мне все мои прошлые неудачные побеги без Лера.

— Не могу, — развел руками эльфис, — попозже. Познакомишься с нашими, поболтаем, супчику отведаешь…

Он повернулся ко мне спиной и пошел по дороге дальше, будто был уверен, что я пойду за ним. Я не знала, в какой стороне едальня, где я и куда мы идем, поэтому он был прав.

— Только не говори что это такое оригинальное приглашение в гости, — вздохнула я, пытаясь подстроиться под широкие шаги Фанти. Одеяло я придерживала на плечах на манер плаща.

— Да, мы приглашаем тебя в гости, — подтвердил Фанти.

Я хотела было ввернуть что-нибудь едкое и ехидное про эльфисское гостеприимство, от которого просто невозможно отказаться, но тут почему-то вспомнила про Куциана и застыла на месте, понимая, что мой побег — это еще не самое худшее, из того что Лер обнаружит, когда придет.

Лер был мне как старший брат. И не надо было быть Далькой и обладать Далькиной интуицией, чтобы догадаться, как Лер к Куциану отнесется. Куциан джоктиец. Ни один нормальный талиманец не выдаст сестру за джоктийца. Даже за эльфисов выдавали охотнее — еще бы, хоть капля родной крови, но все-таки есть. А вот эмигрировавшим к нам джоктийцам приходилось селиться в города отдельными кварталами.

Меня как-то не очень волновало то, что за Куциана меня, скорее всего, замуж не пустят. Ну не чувствовала я к нему ничего особенного, что поделаешь! А раз не чувствовала, то и менять шило на мыло, Куциана на неизвестного мне подобранного матушкой жениха было совсем не страшно, да и для Талимании выгодно.

К тому же эта его дурная привычка вторгаться в мое личное пространство, манера переставлять меня в угол как какую-то статуэтку, чтобы лишить путей отступления бесила, и я было бы только рада от владельца этой привычки избавиться.

Гораздо больше беспокоило то, что я сделала что-то, не поделившись с Лером, всего второй раз в жизни и попалась. Было в этом что-то обидное.

Первым тайным поклонником тоже был джоктиец.  Я даже не помнила  его лица,  он был сыном дипломата, а значит, запомнить его в лицо было едва ли легче, чем запомнить меня. Это было очень приятно, вся эта романтика, подарки, тайные встречи и держания за ручки — как в книжках. Запретная любовь, он джоктиец, я — талиманка, что может быть романтичнее? К тому же впервые за два года или даже за целую жизнь, тут уж как посмотреть, меня смог разглядеть кто-то не из моей семьи, что вернуло мне веру в себя. Он был парень в этом смысле тренированый, джоктийцы на своих дипломатов и их семьи пологи незаметности вешают, чтобы в случае чего те могли быстро сбежать. И, подозреваю, очистить какой-нибудь секретный архив, хотя у нас это не сработало бы, у нас там с некоторых пор Леровы болотомундрники дежурили.

Это было очень интересно и захватывающе, я будто читала книжку про себя саму. Нельзя сказать, что я тогда влюбилась. Он мне нравился, но не больше, а как раз тогда, когда мне все это начало надоедать, их с отцом отозвали. Поэтому расстались мы тихо, наверное, довольные друг другом. Ну, я была довольна. Трудно влюбиться в человека, которому не доверяешь, и который тебе не доверяет, так что я даже не скучала. Эта было интересное развлечение, не больше. Понимаю, звучит жестоко. Но я никогда не влюблялась так, что прямо душа в пятки или как там еще пишут в дамских романах. Наверное,  еще не доросла.

Поэтому я Леру ничего и не сказала. Он же мне тоже о своих развлечениях никогда не говорил, так зачем его беспокоить? Да и настоящая тайна, только моя тайна, казалась мне крайне удачным приобретением. Даже колечки, подаренные на память и отданные потом в залог Хос, я прятала как могла лучше, чтобы Лер вдруг не заметил.

А теперь, я была уверена, заметит. Колечки заметит. Куциана заметит.

Я уселась на дорогу, прямо в пыль, спрятала лицо в ладонях и завыла тихонько. Было страшно, не было ничего страшнее грядущей выволочки. А то, что она не заставит себя ждать, сомнению не подлежало. Потому что быстро-быстро забилось сердце, захотелось сжаться и исчезнуть, затошнило. Я слишком испугалась, зашла за ту грань, за которую мне заходить сейчас не следовало. Где-то, краешком сознания, я понимала, что к Фанти в гости я уже не дойду. Исключительно из-за собственной дурости и дурацкой привычки накручивать себя.

Солнце поднялось уже высоко, ощутимо припекало мою макушку даже сквозь шляпу. Я слышала, как звенит окружающий мир, как стрекочут кузнечики, как шелестит трава. Я чувствовала кожей дуновение ветра. Что-то уже приближалось. И я даже знала, что именно.

Фанти, обеспокоенный, склонился надо мной:

— Ты чего? Помочь?

— Отойди! — сдавленно просипела я, — Пожалуйста! Очень прошу! Отойди!

Видимо, было что-то такое в моем голосе, что Фанти даже спорить не стал. Отошел шагов на десять. Я немножко успокоилась, этого должно было хватить. Но Фанти хватило ненадолго. Он буркнул куда-то в бок:

— Я не могу на это смотреть, ясно тебе? — и снова ко мне подошел.

Я хотела сказать, что нельзя, что это опасно, но голос пресекся. Фанти положил узкую ладонь мне на плечо.

Запахло почему-то то ли сиренью, то ли ромашками. С удивлением я поняла, что по телу разливается какое-то успокаивающее… тепло? Понемножку успокоилось сердце и выровнялось дыхание. И, хотя руки все еще подрагивали, стало гораздо легче.

Я с благодарностью оглянулась на эльфиса. Тот был бледен, даже слишком бледен. Он помог мне встать, и я заметила, что его пальцы дрожат: совсем как у меня.

Зная, что ни один нормальный мужчина не признается в своей слабости, я целеустремленно потащила его к ближайшему растущему на обочине дереву. Это было не сложно — я повисла у него на локте и падала в нужном направлении. Он меня подхватывал, я честно ковыляла пару шагов, а потом опять падала, заваливаясь куда-то в бок.

— Давайте отдохнем? В теньке? — Наконец предложила я, — Я дальше не смогу.

Эльфис кивнул.

Я устроилась между корней дерева. Вспоминать, как зовут было откровенно лень, так что я просто тупо рассматривала листья с волнистыми краями и молчала. Фанти прислонился к стволу. Он оживал буквально на глазах. Исчезла незнамо откуда возникшая сутулость, шевельнулись поникшие уши, лицо больше не было мертвенно-бледным, как несколько минут назад.