Пятнадцатый камень (СИ) - Колоскова Елена Леонидовна - Страница 102

— Не знаю. Что, если да? Война.

— Это хорошо.

Не успела я увернуться, как он обнял меня. Я ахнула от удивления и услышала, как Шейд зарычал.

— Почему… хорошо? — прошептала я.

— Можно взять чужой "трофей".

Эши напоследок потерся щекой о мою щеку. Как-то это было неправильно. Слишком интимно, что ли? Я понимала, чего он хочет, но чтобы вот так откровенно! Что он себе позволяет?! Придурок.

Как он это себе представляет?

Предположим, война. Дипмиссию не тронут, конечно, но пришельцев надежно изолируют. До меня им не добраться, если я сама, конечно, не захочу остаться с ними.

Ну и при худшем раскладе. Я уеду с послом на эррг-ласси. Все чудесно, семейный домик, лужайка со штакетником, все дела… Или как там живут эррги со своими женщинами? Неважно.

А потом вдруг война с землянами. Если посол не откажется, а Эши захочет взять "трофей", то будет поединок. Кто выиграет? Посол хитрый старый дипломат, закаленный в словесных баталиях, а Эши… Ну, он Эши. Машина для убийства с незамутненным сознанием и чувством правоты. Это его преимущество. Я снова вспомнила схватку с хэсси. Эррг был лучше Улафа, лучше любого из киборгизированных.

Я не знала, на что способен Хаоли, не видела его в бою. Кто победит в схватке за "трофей"? Чем кончится дуэль? Имею ли я право отказаться от этой чести и избежать подобной участи?

— Вы убьете Хаоли?

— Война — поединок — убью, — он отодвинулся и мечтательно улыбнулся.

Нет, он не придурок. Он сумасшедший ублюдок. Хаоли — его родственник, разве можно так? Ах, да! Они же оба мужчины, так что поединок — это нормально. Для эрргов, конечно же. Но не для людей.

— А если мир?

Глава 13

Эши развел руками, совсем как человек. Он что-то сказал на своем языке, и это звучало витиевато и красиво. Читает стихи? Похоже, это у них семейное.

— Не понимаю, — сказала я.

— Все хорошо, Хельга, — ответил он, ничего не объясняя, и погладил обеспокоенную собаку. — Все хорошо, Шейд.

— Вуф.

"Безумие, безумие…"

Мне вдруг показалось, что я стою на краю пропасти. Один неверный шаг, толчок в спину, осыпающиеся камни под ногами — и я полечу вниз. Я не вижу ничего вокруг. У меня завязаны глаза.

Кто выведет меня оттуда? Кто удержит и протянет руку помощи?

Во мне все еще теплилась надежда на чудо.

* * *

Потом надежда умерла.

Кто-то наносит тебе душевную рану, которая еще не скоро затянется. Хуже всего, когда ты беззащитен и открыт для внезапного удара, следующего откуда меньше всего ожидаешь.

До встречи оставались считанные часы. Наряд был готов, украшения тоже. Ему непременно понравится!

"Хаоли…"

Пропустив прием очередной таблетки, я махнула на это рукой. Успеется! Можно сделать это позже. Или не принимать пока?

В последнее время я снова и снова ловила себя на мысли, что мне чего-то не хватает, как будто часть меня куда-то делась или замерла без движения. Меня тяготила полужизнь, лишенная цветов и оттенков, к которым я привыкла. Я словно впала в спячку.

Мне не нравилась зависимость от крохотной капсулы, которая решала, кем я сегодня стану, и какими будут мои сны.

— Доктор Фредриксен?

— Да, Хельга, — ответил он, ответив на вызов. — Я тоже рад вас видеть.

— Извините, — стушевалась я. — Здравствуйте. Я…

— Что? — улыбнулся он.

Из коммуникатора слышались посторонние звуки и голоса. Доктор был не один. Кажется, я застала его, когда он отдыхал в кафетерии клиники.

— Просто я хотела поговорить.

— Сейчас.

Изображение закачалось. Он ушел в свой кабинет, чтобы нас не слышали посторонние. Гудение сканеров системы безопасности и рябь голограммы подсказала, что он уже в своей берлоге.

— О чем поговорить? — продолжил он вдали от чужих ушей.

— Ну… Что будет, если я перестану пить лекарства? — задала я волнующий меня вопрос.

— Вы меня спрашиваете? — расхохотался он. — Это мне впору изучать ваш феномен. Хотите это обсудить?

"Пить или не пить? Вот в чем вопрос".

Крохотная красная капсула, лежащая на ладони, так и манила: "Съешь меня". Только вместо чудесатых прекращений волшебство в тот же миг исчезнет. Интересно, доктор меня правильно поймет, если я скажу, что разговариваю с ней? Думаю, он и не к такому привык. С другой стороны, никто же не осуждает человека, который болтает со своей машиной или кухонным процессором. Чем я хуже?

Доктор кашлянул, напоминая о себе.

— Не могу, — ответила я и тут же поправилась. — Сейчас не могу. Но хочу записаться на прием на следующей неделе.

Думаю, к тому времени у меня будет достаточно вещей, о которых можно поговорить с личным психотерапевтом. Каждая встреча с эргами была откровением, ломающим шаблоны и стереотипы, и я не сомневалась, что новая встреча даст обильную пищу для размышления.

— Хорошо, — кивнул он и отправил мне расписание.

Я выбрала удобное для себя время. Напоследок он сказал:

— Хотите, я дам вам совет? Бесплатно, — он снова улыбнулся. — Знаю, люди не любят советы, особенно если не просят о них, и все равно поступают по-своему.

— А потом, натворив дел, опять возвращаются к вам, — рассмеялась я.

— Снова и снова, — хмыкнул он. — Но вы к ним обычно прислушиваетесь.

— Ладно уж, говорите.

— Подумайте, зачем вы пьете лекарство. А потом принимайте решение.

Он был прав.

Лекарство обычно принимают для чего-то или от чего-то. Что-то надо убрать, другое — добавить, чтобы достичь необходимого равновесия.

Чего я боялась?

Нереально реальных сновидений? Того, что они повлияют на тело? Просто смерти? Своего отличия? Это неправильно — отрекаться от себя. Я не могла себя переделать и изменить то, что записано в геноме.

Боляться надо того, что внутри. Это мои страхи и сомнения могли убить меня, а вовсе не Белый кит. Все зависело от океана, в котором он плавал. Придется принять то, что я имею. Смирение? Вряд ли. Тут требовалась смелость и мужество. Надо просмотреть записи Улафа и дедушкин архив до конца, чтобы кусочки головоломки сложились в единое целое.

Кто я? Что я? Для чего появилась на свет? Чего хочу я, и чего хотят от меня? Кому я должна, и кому могу отказать?

Мою жизнь и будущее определяют неведомые боги и окружающие люди. Кем я стану, решаю только я.

* * *

Я заранее предупредила Тошио, чтобы в окружении эргов было как можно меньше женщин. А лучше всего вообще без них обойтись. Также было важно, чтобы по местам следования предупредили людей. Женщинам не стоит показываться эргам на глаза.

— Почему ты так обеспокоена? — спросил Тошио. — Тебе не кажется, что это лишние предосторожности? Наши ксенологи ничего подобного не говорили.

"… из них ксенологи". Вслух я выразилась гораздо приличнее, подкрепляя свою точку зрения фактами.

— Ситуация была иной. Дипмиссия эргов присутствовала на чужой территории, преимущество было за нами, — объяснила я. — Теперь они имеют право на определенные уступки с нашей стороны. Эргов много, и это в основном молодые, амбициозные, вонственно настроенные мужчины. Они находятся в их так называемом "втором периоде".

— Почему ты так решила?

— Ну, я же консультант при посольстве, — улыбнулась я.

Не стану рассказывать, что услышала от отца и увидела в записях Улафа. Что надо, Цуда-сан и так узнает, об остальном умолчим.

— Ладно, допустим, — сказал он. — Много самцов. И что из этого следует? Наших военных в конвое тоже предостаточно.

Тошио откинулся на спинку кресла и передернул плечами, как будто пиджак был ему тесен. Я облокотилась о стол, наклонилась ближе, чтобы сократить дистанцию. Если бы не подрагивание голограммы, можно было поверить, что он тут, рядом со мной. Но он бесконечно далеко.