Нарциссы (СИ) - "Scarlet Heath" - Страница 85

Саша обнял ее крепче и тихонько усмехнулся:

- Юля, моя дорогая. Кажется, в тебе действительно проснулась любовь к этому миру. Ты впервые подумала о других, а не о себе.

- Сама не знаю, что со мной… – прошептала Юля растерянно. - Этот красивый вид так странно действует на меня.

- Да. Он заставляет даже нас забыть о своем эгоизме, - сказал Саша уже серьезно. – Что ж. Если мы действительно возьмемся за это, все у нас получится, ведь правда? Когда два эгоиста берутся за спасение мира, это дорогого стоит!

Юля улыбнулась.

- Ты прав. Похоже, все в этой Вселенной перевернулось с ног на голову. Если бы восемь лет назад кто-то сказал мне, что я соберусь спасать мир, я послала бы этого человека ко всем чертям.

- Я тоже, - усмехнулся Саша. – Мне никогда не было никакого дела до этого мира. Мир был сам по себе, а я – сам по себе. Я никогда не считал себя его частью. Но сейчас… Все меняется почему-то. Этот мир должен жить. Эти люди должны жить. И мы должны жить.

- И мы будем жить, - сказала Юля.

Солнечный диск опускался за горизонт, окрашивая небо алым маревом. Солнце ускользало от них, но Юля не боялась. Она знала, что солнце вернется снова. Оно всегда возвращается, и, пожалуй, это единственная самая надежная вещь в этом мире. Мир исчез, но солнце продолжает возвращаться снова и снова, каждый день. И пусть его лучи так часто бывают обманчивы, но само солнце – это незыблемый неизменный закон.

И Юля мысленно благодарила солнце за его постоянство, за то, что она осталась не одна в этом мире, за то, что Саша обнимает ее сейчас и дарит тепло, которое просто не может быть иллюзией. Юля благодарила солнце за все настоящее и по-настоящему важное, что появилось в ее жизни. Когда-то давно Юля все мечтала коснуться солнечных лучей, поймать их, но сейчас, когда Саша обнимал ее, Юле почему-то казалось, что ей наконец-то это удалось. Словно само солнце, сама жизнь и все тепло этого мира обнимали ее в этот момент на продуваемой всеми ветрами колоннаде.

И что-то неуловимо дрожало в ее груди, там, где уже давно было тихо. Что-то дрожало и билось, пробуждаясь.

========== 40. Неудачница по смерти ==========

Прежде чем Юля вновь смогла осознавать себя, она ощутила какие-то толчки в спину. Кто-то или что-то ощутимо толкало ее вперед, но Юля совсем не хотела идти. Ей хотелось задержаться в этом тихом месте, но чьи-то настойчивые руки жестко выталкивали ее.

Последний толчок оказался таким сильным, что Юля вздохнула и резко открыла глаза. Яркий свет, отраженный от белых больничных стен, ослепил ее в первое мгновение. Она не помнила, кто она, не помнила, что она сделала с собой, она помнила только… Нет, этого она тоже уже не помнила. Стоило только Юле открыть глаза, как ее связь с тем миром, где она находилась, тут же прервалась. Еще секунду назад она помнила все, что видела там, но сейчас только ее спина помнила странные толчки и больше ничего. А ведь там что-то было… Что-то очень интересное… Юля нахмурилась, мучительно силясь вспомнить хоть что-нибудь. Ее зрение постепенно вернулось к ней, и взгляд смог сфокусироваться на окружающей обстановке.

Она лежала в белой комнате, из белого окна лился тусклый солнечный свет, который вначале почему-то показался ей таким ярким. Солнце вновь обмануло ее. У окна стояло клеенчатое кресло, на котором, откинувшись, кто-то сидел. Присмотревшись, Юля узнала свою спящую мать.

Дыхание замерло в ее груди, а потом вырвалось сипло. В одну секунду Юля все вспомнила. И это воспоминание обожгло ее сознание такой болью, что на глазах на секунду выступили слезы.

Она не должна быть здесь, Господи, не должна! Как так получилось? Почему она не умерла?

И как позднее выяснилось, не умерла Юля из-за своей матери, у которой на работе произошла авария с электричеством. Из-за этого мать вернулась домой намного раньше и нашла Юлю, которая была еще жива. Она вызвала скорую, и врачи долго боролись за ее жизнь, но Юля все никак не могла прийти в себя. Сутки она пролежала в коме, а потом внезапно очнулась, хотя врачи уже начали терять надежду на это. Если бы ее мать пришла позже хотя бы на полчаса, Юли уже не было бы в этом мире. Возможно, именно поэтому отношения Юли с матерью после всего этого испортились окончательно, ведь именно мать не дала ей тогда умереть, и Юля так и не смогла простить ей этого.

Когда Юля очнулась в больничной палате, родители сначала очень обрадовались, но их радость продлилась недолго, ведь они помнили о том, из-за чего Юля оказалась здесь. Родители были молчаливыми, они вообще почти не разговаривали с ней, только заглядывали беспрестанно в палату, словно проверяя, жива ли она еще. Им тоже тяжело было простить ее.

А вечером к Юле пришел Виктор Валентинович. К тому времени Юля уже смирилась с тем, что ее попытка суицида провалилась, и все ее эмоции вдруг исчезли. Их просто не стало, Юля поймала себя на том, что не чувствует больше ничего, словно в ее груди образовалась огромная дыра. Наверное, так оно и было. Она не смогла убить свое тело, но убить себя все-таки смогла. Это было просто тело теперь, которое ничего не ощущало, ничего не хотело.

И даже появление в палате Виктора Валентиновича не вызвало в ней никакого отклика. Несколько секунд Юля смотрела на его бледное измученное страданиями лицо в дверном проеме, а потом отвернулась.

«Я причинила ему такую боль, которую уже ничто не залечит, - отстраненно подумала Юля. – Для него я действительно умерла».

Виктор Валентинович подошел к ее постели и опустился перед Юлей на колени, сжал ее холодные руки, уронил голову ей на грудь и заплакал. Он ничего не говорил, и только глухие рыдания сотрясали его плечи.

И Юля тоже ничего не говорила и лежала, отвернувшись к окну. Она не могла смотреть на него. После того, что она сделала, она не имела права смотреть на него.

Именно тогда, в тот момент, все действительно закончилось, и они оба понимали это. Юле хотелось бы что-нибудь почувствовать, она даже боли была бы рада, но боли не было. Все ее чувства умерли, она словно навсегда утратила способность любить, страдать, ненавидеть. В ее груди была необъятная пустота, огромная черная дыра, как те дыры, про которые читал ей когда-то Виктор Валентинович в книге по астрономии.

Все закончилось, все было зря. Их любовь, которой они так дорожили, принесла слишком много страданий, и страдания эти оказались напрасны.

Они так ничего и не сказали друг другу в тот вечер в больнице. Выплакавшись, Виктор Валентинович какое-то время еще тихонько просидел рядом с ней, а потом ушел навсегда. Больше Юля никогда не видела его.

Юля продолжала жить. Еще одна попытка самоубийства никогда даже не приходила ей в голову, хотя ее родители и врачи опасались этого. Но она не считала это необходимым. Зачем ей снова убивать себя? Ведь один раз уже получилось. И этого было вполне достаточно. Вполне.

*

Я как раз читал очередной идиотский диплом, когда узнал о том, что случилось с Юлей. Кто-то с кафедры, не помню кто, сказал, что наша студентка пыталась покончить с собой. Мне не нужно было спрашивать, какая студентка, я все понял в первую же секунду. Это Юля. Только она.

И тогда я бросил все, бросил работу, пары, студентов, недоумевающих преподавателей и побежал к ней в больницу. Там были ее родители. Когда они увидели меня, мне кажется, они все поняли. Меня не пускали к ней в палату, и я медленно сходил с ума в коридоре. Врачи сказали, что Юля в глубокой коме, и что шансов выбраться у нее не очень много, потому что она проглотила целый флакон Донормила, и что мать нашла ее слишком поздно.