Сердце в залоге (СИ) - Горовая Ольга Вадимовна - Страница 29

Марина никогда такого не испытывала, даже представить не могла, что какие-либо чувства могут оказаться настолько интенсивными. В голове шумело, барабанило пульсом. Дыхание осталось где-то за бортом ее внимания, и хотелось только быть еще ближе к Мише. Казалось, только так она сможет унять эту дикую дрожь, которая ее буквально трясла уже.

Честно сказать, не совсем уже соображая и отвечая за свои поступки, Марина наклонилась ниже. Ее руки перестали цепляться за его плечи, да Миша и так держал ее настолько крепко, что Марина не боялась упасть. Почему-то осторожно, впервые пробуя, словно смакуя новое ощущение, она медленно погрузила пальцы в его волосы, будто черпая короткие пряди: жесткие, немного колючие, и при этом гладко-шелковистые, утекающие сквозь ее пальцы, словно мягкая ткань. А потом, наклонившись еще сильнее, прижалась губами к этим волосам.

Размеренное и четкое дыхание Михаила прекратилось. А может, у нее окончательно уши заложило. На несколько мгновений она словно повисла в тишине, наслаждаясь необычным прикосновением губ к его волосам, тем, что его руки полностью удерживали ее на весу, что Миша касался ее так близко, интимно. И она ласкала его так, как даже в мечтах еще не представляла. Но тут он перенес весь ее вес на одну руку, резко поднял вторую, завладев волосами Марины, будто в отместку, но совсем не больно. Только у нее волоски на затылке дыбом встали и дрожь по позвоночнику пошла, хоть его пальцы обжигали. Миша запрокинул голову, и они оказались лицом к лицу. Губы к губам. И он снова ее поцеловал.

Только в этот раз поцеловал так, что у нее дыхание вырвалось протяжным стоном, а его это лишь подстегнуло. Губы Михаила теперь даже не просто ласкали, а пили ее, давили, поглощали, подавляя волю Марины, лишая любых мыслей. Руки держали не для поддержки, а так, что не было возможности вырваться, словно он просто не желал ее отпускать.

Сама Марина все ощущала сильнее, острее, сокрушительней, чем пять минут назад. То ли потому, что целовал он ее иначе, то ли просто благодаря тому, что уже целовал, разбудив внутри новые чувства. И чудилось, будто в этот раз никак не выдержать того напряжения, что растекалось из головы по венам, рвало грудь, сжимало живот. И молчать сил не было, Марина то ли стонала, то ли всхлипывала, и было почти больно от этого напряжения, сковавшего все тело. А Миша целовал и целовал, словно и сам не мог прекратить. И у Марины не было ни воли, ни силы остановить его.

Она не знала, сколько это продолжалось: минуту, три, пять. Только в очередной раз зазвонивший телефон все-таки встряхнул напряженную тишину кабинета, заставил вспомнить, что существует мир вне пределов их рук, их губ, объятий.

Тяжко вобрав в себя воздух, Михаил отпустил ее губы и прижался к ямке между шеей и плечом Марины. Отвечать на звонок он не спешил, видимо, стараясь привести дыхание в норму. Марина тоже задыхалась, потерянно ловила воздух губами, которые даже немного саднило - может быть, с непривычки, может, из-за силы этого поцелуя. И только сейчас до нее начало доходить, что она уже не стоит, а буквально висит у Миши в руках, он поднял ее со стола за это время, а его рука, дающая ей опору, практически находилась под и так безбожно задранной юбкой. Не то чтобы Марине не понравилось это ощущение – как ладонь Миши накрывает ее бедра. Как-то властно, с полным правом, что ли. Но ей просто все это было настолько внове, и прикосновение его губ к ее шее, груди - тоже, хоть и через блузу, что лицо стало пунцовым. И Марина растерялась, потупилась - не зная, куда сейчас глаза деть, куда руки пристроить, все еще перебирающие его волосы, будто живущие по своей воле.

Видимо, Миша ощутил ее потерянность. Медленно поднял голову и осторожно опустил ее на пол, поставив на ноги, но продолжая поддерживать, видя, наверное, что Марину шатает. А ей стало только жарче, и неловкости добавилось: может, это был ее первый… ну, или второй поцелуй в жизни, да и внимания на мужчин она до Миши особо не обращала, но книги же читала, и фильмы смотрела, и с девчонками болтала о всяком. В общем, Марина знала, что существуют очень четкие признаки того, что мужчина возбужден. И сейчас она это очень явственно чувствовала, прижимаясь к Мише всем телом. Но совершенно не представляла: должна ли как-то на это реагировать, что-то делать? Потому медлила и не решалась поднять глаза, уткнувшись взглядом на пуговицу его сорочки.

Михаил же еще раз глубоко вздохнул. Кажется, он так себе передозировку кислорода заработает. Одной рукой погладил, провел по ее ягодицам, и Марина вдруг поняла, что Миша ей юбку расправил. Стало совсем неловко и она рвано всхлипнула, подавившись воздухом. Миша же мягко разжал ладонь, до этого очень жестко державшую ее затылок, впрочем, больно Марине не было ни капельки. Легко и нежно, словно успокаивая, провел по ее шее и чуть надавил, все-таки заставив Марину посмотреть на него.

- Испугал я тебя, солнышко? – всматриваясь в ее глаза, спросил Миша, обнимая сейчас легко и тепло.

Она не видела в нем ни какого-то осуждения, ни чего-то такого, неправильного, - только внимание, участие, искреннее сожаление и отголоски того пожара, который ее так заворожил. Страсти и желания, как она теперь, кажется, поняла. Самого настоящего, физического.

Марина покачала головой, пытаясь подобрать слова:

- Нет. Я… Просто я никогда такого не ощущала. Ни к кому. Не испытывала так… Много. Кажется, что сил нет это выдержать, а все равно хочется больше. Еще ближе к тебе, - честно призналась она, пусть и покраснела от этого еще гуще.

Попыталась спрятать взгляд за ресницами. Миша улыбнулся уголками губ, позволив ей это. Наклонился и легко поцеловал сначала правое веко, потом левое, заставив Марину вновь ощутить мелкую дрожь.

- Солнышко, - ей стало так тепло и сладко от того, как он произнес это обращение. Словно это он ее солнцем согрел. – Прости, что так набросился… Говорю же, сил у меня нет… совладать с чем-то, даже с собой, когда ты рядом. – Миша еще раз нежно и аккуратно погладил ее по голове.

Будто очень старался себя контролировать. Отступил на шаг, отчего Марине вдруг стало непривычно холодно. Наклонился, удивив ее, после чего протянул Марине шпильки, валяющиеся на полу. Похоже, они про них забыли в пылу этого поцелуя.

Марина взяла заколки дрожащими пальцами.

- Давай немного притормозим, тебе точно необходимо время, чтобы адаптироваться. - Миша погладил ее щеку пальцами. – Да и просто, некуда нам торопиться. Не хочу, чтобы ты пугалась, сомневалась или стеснялась. Неправильно это, и между нами такого быть не должно. Я хочу, чтобы ты и дальше мне доверяла, чтобы не было никаких сомнений, чтобы не боялась на меня посмотреть или взять за руку, - Миша улыбнулся чуть шире, похоже, прекрасно понимая, насколько она дезориентирована. – Так что, давай притормозим. И не бойся мне говорить, если что-то тебя пугает или не нравится. Договорились? – Он приподнял ее подбородок пальцами.

Марина вновь кивнула, Бог знает где растеряв свое красноречие. И, все-таки стесняясь, попыталась подрагивающими руками собрать волосы в узел. Что там получилось, она не представляла, но воткнула в прическу шпильки и сцепила пальцы перед собой.

Миша наблюдал за всем этим, игнорируя телефон, который звонил еще два раза. Что-то хотел сказать, но только хмыкнул. Растер лицо, так что Марина вновь ощутила его усталость, но почему-то не решилась протянуть руку в этот раз, чтобы его коснуться. Хотя, казалось бы, уж после всего этого должна была чувствовать себя с ним проще. И Миша, похоже, это все также уловил.

- Иди-ка ты домой, солнце, я не могу сбежать, так ты за нас двоих отдохни, при такой жаре работать вредно, - улыбнулся и подмигнул Миша, наверное, пытаясь вернуть их общению легкость. – И завтра можешь не приходить, если другие дела появятся. Подумай. Все равно встретимся в среду, ты же приедешь к моему отцу на день рождения? Знаю, что вас всех звали.

Она улыбнулась в ответ, почувствовав, как покалывают губы. Кивнула разом на все его вопросы. И соглашаясь на выходной, и подтверждая, что на празднике будет. Не потому, что устала, а просто в принципе не представляла, как сможет сейчас здесь сидеть и думать о чем-то ином, кроме случившегося. Да и не хотелось, чтобы, только лишь взглянув на нее, все вокруг поняли, что что-то между ними произошло, а Марина четко понимала – не сможет сейчас спокойно смотреть на Мишу. Ей действительно хотелось все осмыслить. А Михаил своими словами давал ей время и путь к отступлению, насколько она понимала.