Книга таинств Деливеренс Дейн - Хоу Кэтрин - Страница 30

Расхохотавшись, Конни отвернулась от стеллажей и от удивления отступила на шаг назад. На противоположной стене от пола до потолка висели полки, уставленные маленькими пластиковыми пакетиками и баночками с толчеными травами, порошками и зельями. Каждый пакетик и баночка были аккуратно надписаны каллиграфическим почерком.

— Ничего себе, — сказала она, подходя поближе.

Коллекция включала в себя не только обычные приправы — орегано или тимьян, — но и неорганические вещества — измельченную желтую серу и жидкую ртуть. Многие названия трав она узнала, с удивлением отметив про себя, что некоторые из них растут как сорняки у бабушки в саду. Нахмурив лоб, она провела рукой по пакетикам. Что-то они ей напомнили. Ну конечно же! Бутылочки и баночки на бабушкиной кухне. И подписаны так же, только ярлычки стерлись от времени.

— Как странно, — прошептала Конни.

Взяв в руки пакетик с беленой, она стала читать этикетку. В правом нижнем углу было напечатано мелким шрифтом: «Собрано в июне 1989 года». Конни хмыкнула. Любой человек, мало-мальски знакомый с садоводством, знает, что травы теряют свои свойства чуть ли не сразу после сбора. А уж кулинарные книги просто кричат про разницу во вкусе сушеной и свежей травы.

— Какое жульничество, — пробормотала она, кладя пакет на полку, и поспешила к Сэму, который рассматривал кольца для носа, выставленные в стеклянной витрине около кассы.

— Как ты думаешь, мне оставить кольцо или расширить ассортимент? — спросил он, теребя кольцо под носом. — У них есть опаловые пуссеты, циркониевые кубики…

— Все травы просрочены, — мрачно сказала Конни. — Их нужно использовать свежими. В крайнем случае — в течение двух месяцев после сбора. Иначе от них никакой пользы. А здесь все травы двухлетней давности. Это черт знает что!

— Вам помочь? — вмешалась женщина с хвостиками.

Она клеила ценники на лиловые кофейные кружки с надписью «Город ведьм». Подведенные брови сердито сошлись на переносице. Не слышала ли она их разговор?

— Спасибо, мы уже все, — сказала Конни, воспользовавшись универсальной фразой, обозначающей окончание дела.

Так можно сказать после еды в кафе или ресторане; дать понять в магазине, что вам не нужна примерочная; отказаться от дальнейших инструкций или сообщить, что ваша машина не нуждается в заправке.

Глаза женщины потемнели, как будто в них собралась грозовая туча, и она отвернулась, в холодном молчании шлепнув еще несколько ценников.

— Пошли, — прошептала Конни Сэму, беря его за руку.

Ее накрыло чувство неловкости, но как только они вышли и за ними под звук гонга закрылась дверь, ей стало легче.

Небо над Салемом угасало, и через его серо-голубую ширь сквозили бледно-розовые отблески заката. Конни глубоко вдохнула, наслаждаясь соленым вечерним воздухом, и медленно выдохнула.

— Доедать будешь? — спросил Сэм, заглянув в ее коробочку с тайской едой и уже держа наготове палочки.

Конни рассмеялась.

— Да что же это делается с парнями? — поддразнила она. — Все молодые люди, кого я знаю, могут съесть столько, сколько весят сами. Видел бы ты моего дипломника. Выглядит фунтов на девяносто, а каждый раз, когда мы вместе обедаем, берет вторую и третью порцию.

Сэм рассмеялся с набитым ртом.

— Везет, наверное, — сказал он. — М-м, твоя лапша вкуснее.

Свесив босые ноги с причала, Конни смотрела на бухту, простиравшуюся вдаль. Несколько яхт стояли рядом на якоре — темные силуэты на фоне розовеющего неба. Слышалось умиротворяющее позвякивание снастей. Девушка попыталась представить, как выглядели пристани, когда Салем был оживленным морским портом и одним из центральных городов колоний. Даже ее натренированной фантазии оказалось нелегко нарисовать такую картину. Сначала Конни пришвартовала к пристани огромный трехмачтовый корабль, а на причал поставила морские сундуки, ящики с живыми курами, мешки с зерном и сухарями и просмоленные бочки с ромом. Вдоль набережной возникли ряды неуклюжих торговых складов и хранилищ для парусов, и на ветру закачались их вывески. Она постаралась услышать, как капитан отдает приказы матросам, забравшимся высоко на мачты, но услышала только крик чайки, сидящей на свае футах в двадцати от пристани. Может быть, Грейс права. Наверное, она действительно застряла в прошлом и не замечает настоящего.

— У нас мало времени, — сказал Сэм, подсаживаясь поближе.

— Мы никуда не спешим, — улыбнулась Конни.

— Как раз очень спешим, — сказал он и, поднявшись на ноги, подал ей руку.

Она последовала за ним по темной улочке, идущей позади старой биржи, и очень удивилась, когда они остановились около здания Первой Церкви, где она впервые с ним встретилась. Они подошли с противоположной стороны, и Конни ощутила головокружение, как и всякий раз, когда она приходила в знакомое место незнакомым путем. Он открыл дверь молитвенного дома и придержал ее для Конни.

— Я целый день отвлекал тебя от работы, — сказал Сэм, подводя Конни к винтовой лестнице, которую она заметила еще в день их знакомства. — Какие планы? Ты ведь уже нашла завещание Мерси Лэмсон?

— Да, — ответила Конни, осторожно взбираясь по узким ступеням. — Мерси оставила книгу «записи врачевания» своей дочери Пруденс.

— Пруденс, — повторил Сэм. — Вот это да.

— Ага, — согласилась Конни, — имена впечатляют.

— Так ты теперь пойдешь в отдел завещаний в поисках ненаглядной Пруденс? — Он промурлыкал один-два такта какой-то мелодии, и его голос эхом отразился от стенок лестничной клетки.

Ступени стали круче, запахло плесенью, а Сэм к тому же не включил свет.

— Возможно, — сказала она наконец. — Вернее, конечно. Мерси была вовлечена в какое-то судебное разбирательство в 1715 году, я хочу выяснить, по какому поводу. Думаю, этим я и займусь завтра. Пойду в архив, а затем в отдел завещаний.

Она уже начала задыхаться от подъема по лестнице. Вскоре Сэм остановился впереди нее и зазвенел ключами.

— Вот и дошли, — сказал он, вставляя ключ в замок.

Подтолкнув плечом, открыл тяжелую деревянную дверь и, обернувшись, подал Конни руку. Она секунду помедлила и потом вложила свою руку в его ладонь.

— Осторожно, не ударься о притолоку, — сказал он и помог ей выбраться наружу. У Конни захватило дух.

Они стояли перед шаткими латунными перилами, которые шли вокруг колокольни молитвенного дома. Внизу распростерся город, где в преддверии ночи загорались огни. С высоты были видны сгрудившиеся кирпичные домики, деревья, витрины магазинов, пристань, где они сидели, бухта и даже полуостров Марблхед, уже едва заметный на темном фоне. Небо из розового стало багряно-оранжевым и отражалось в покрытой рябью воде.

Конни затаила дыхание, ее глаза не могли насытиться видом города, простиравшегося под ногами. Она держалась за перила, и Сэм накрыл ее руку своей, сухой и теплой. Другой рукой он провел ей по щеке и скользнул под волосы. И когда она повернулась к нему с каким-то вопросом, их губы встретились в глубоком поцелуе, который длился, пока не растворилось золото заката, уступив место мерцающим звездам.

Уже два года в этом месте на накидке была потертость, и надо же было ей порваться именно сегодня. И даже нечем заштопать. Мерси Лэмсон нахмурилась, просунув палец в зияющую прореху, и жесткая шерсть царапнула ее по коже. Ей захотелось разорвать накидку, выместив на ней всю свою злость, но она вовремя остановилась. Новая накидка обойдется слишком дорого, сказала она себе, сдвинув брови. Она окинула взглядом людей, сидящих вокруг на скамьях — не заметили ли они ее минутного раздражения? Если и заметили, то не подали виду. Женщины вышивали что-то на маленьких кусочках ткани, мужчины переговаривались. Позади нее какой-то мужчина спал с открытым ртом, откинув голову на жесткую спинку скамьи. Мерси вздохнула, уселась поудобнее и пригладила края прорехи, стараясь придать ей мало-мальски аккуратный вид. Потом будет достаточно времени на штопку, подумала она.