Три года счастья (СИ) - "Kath1864" - Страница 146

Сразу и не поняла: ветер, мороз по коже, свобода и тяжесть сменяющаяся лёгкостью.

Ветер по коже.

Но покой она так и не обретет.

Не обретет покой в полете, потому что ее спасает Стефан Сальваторе, опускает на землю и ему ведь не все равно, он не желал ей зла и успел спасти ее.

Теперь знает и он.

— Что ты делаешь?

— Я же сказала! Либо решаешь свои проблемы, либо сбегаешь. Я выбрала третий вариант.

— Из-за какой проблемы ты прыгаешь с часовой башни?

— Я умираю, Стефан. Умираю от старости. Лекарство сделало так, что ускорило процесс старения.

— Эй! Ты Кетрин Пирс. Соберись.

Она ведь Кетрин Пирс.

Новый день — новые разочарования и кажется у нее выпал зуб.

Взять в руки, собрать себя из миллиона осколков.

Стать прежней, сильной Кетрин Пирс.

Стефан помог ей, кажется внушил веру в то, что нужно жить и бороться.

Старение, конечно проблема, но Стефан убеждает ее писать о своих чувствах, а Кетрин Пирс не знает что и писать. Что чувствует слабые, преданный, умирающей человек.

Ничего.

Пирс всего лишь лишилась силы и бессмертия.

Лишилась всего, а вскоре у нее не останется и жизни.

Солнце заходит.

Люди умирают.

Вправду, принять это и смириться со скорой смертью намного тяжелее.

” Дорогой дневник. И вот я жива. Стефан спас меня от смерти. Он предотвратил моё самоубийство. Он сказал, что это будет в своём роде терапия — писать о своих чувствах и о том, что я умираю и ничего не могу с этим поделать. Глубокие мысли, смертная катушка, бла, бла, бла. Мои руки устали.”

Она устала, отбрасывает ручку в сторону.

Она все еще жива, жалкий человек и абсолютно нет спасения.

Но пока можно позлить Керолайн, которая желает помочь Стефану справиться с посттравматической травмой. Он ведь тонул долгих три месяца.

— Ты и Стефан когда-нибудь… Ну, ты понимаешь?!

— Нет, не понимаю.

— Да ладно, ты понимаешь. У вас было?

— Боже мой! Кэтрин, ты серьезно?

— Это не ответ, да или нет?

— Мы друзья.

— Ты многое теряешь. Он хорош в постели.

— О боже! Я не хочу этого слышать.

— Вот, терапия длительного воздействия. В естественных условиях, воздействие постепенно приносит элемент былой травмы…

— Ладно, я поняла, поняла. Ты права в одном. Он должен разобраться с источником своих проблем. Так что пока счёт 1:0 в пользу сейфа. Как помочь парню, который всегда приходит на помощь? Стефан — герой! Вот кто он в глубине души. Он не может постоянно спасать самого себя. Но он всегда может спасти кого-нибудь другого. У меня есть идея!

У Кетрин Пирс всегда есть идея и эта идея заключается в том, чтобы лечь со Стефаном в сейф и быть рядом, касаться лица, заставлять смотреть в глаза, касаться кожи и этот жар дыхание, желание коснуться губ.

Он ведь когда любил ее, они сгорали в одном огне.

— Я здесь. Я с тобой. Мы вместе.

Правда блондиночка все портит открывая крышку сейфа.

— Было так тихо, я начала волноваться.

В этот раз Стефан выбрался живым, не пошел на дно.

«Да что в ней такого?» — с яростью думала Пирс, испепеляя взглядом Керолайн, которая обнимала Стефан и Кетрин продолжала улыбаться.

Все же она всегда получает чего хочет, а сейчас она хочет Стефана Сальваторе.

Сегодня она расставляет свои сети именно на него.

Украли сердца друг у друга.

Он ведь любил ее когда-то, так почему не сможет полюбить вновь?

Кетрин гордо высоко подняв голову, вошла в гостиную. Высокомерно оглядев помещение, она сразу же бросила взгляд в самую даль, на пламя в камине.

Стефан все еще в ее сердце и он помог ей, а Кетрин отплатила ему той же монетой.

Спасать друг друга.

Её плавные движения были полны грациозности, голос словно гипнотизирует. Стефан в замешательстве свёл брови, когда заметил ее взгляд, изо всех сил старающейся не показывать эмоции перед другими, а руки скользят по его груди.

— Чтобы ты знала я сломал только один стул.

— Это был уродский стул! Обойдёшься без него.

— Видимо ты была права. Мне было легче сосредоточится на физической боли, чем на расставании. Мне нужно жить дальше.

— Значит, ты признаешь. Я знаю, что делаю.

— Честно говоря, я никогда не знаю, что ты делаешь, Кэтрин.

— Стефан, иногда… я тоже. Как сейчас…

Одна драма и тот поцелуй.

Одна драма.

Одна ночь.

Любовь — это когда ты отдаёшь, и тебе хочется отдавать ещё больше. ㅤㅤ

Страсть — это когда ты берёшь, и тебе хочется брать ещё.

Она желает Стефана Сальваторе и получает его, просыпается в его постели, он попался в ее сети и Кетрин смеется, понимая, что проснулась в его постели и знает, что получила его, правда седые локоны не выглядят сексуально.

Сбежать, удариться о дверной косяк, сама не своя, но она слышит смех Стефана.

Любовь и вечность синонимы?

Нужно спешить на тренировку, ведь не зря же она платит Метту, но столкнувшись с Деймоном она не упускает момента задеть его.

— Ты знаешь, он тоже её не видел. Я знаю, потому что всю ночь мы были вместе.

— Послушай, у меня были действительно паршивые два дня, понятно? Если ты подразумеваешь то, что я думаю, ты подразумеваешь…

— Почему? Что ты думаешь? Что наши горячие, обнаженные тела соприкасались в незабываемой страстной ночи?

— Меня сейчас стошнит.

— Отлично! Тогда моя работа здесь сделана. Пока-пока.

Она ведь всегда желала знать, каково это быть любимой им, но Стефан никогда не посмотрит на нее, так же, как на Елену. Он смотрит на Елену, как на ангела, а Кетрин пропала, пусть и уснула вчера с ним в одной постели, он любил ее вчера.

Это было вчера, а сегодня она получила заслуженную пощечину от дочери, которая имела права на нее злиться. Сегодня все ее мышцы болят, кости ломят и седина.

Ей страшно смотреть на себя в зеркало.

Страшно думать, что завтра может не наступит. Страшно от мысли, что она больше никогда не откроет глаза.

На кого злиться и кого обвинять?

Себя? Правильную Елену, которая впихнула в ее глотку лекарство?

Легче не кого не винить и принять неизбежное.

— Посмотри на меня. Я умираю, Стефан!

— Я это знаю. И уверен, что ты найдёшь способ выкрутиться.

— Нет, в этот раз это точно. Посмотри, я умираю. Что нужно сделать, чтобы заслужить хоть немного прощения?

— 147 лет — слишком долгий срок, чтобы простить всё за одну ночь.

— Одна ночь — это вечность. Ты никогда не посмотришь на меня так, как смотришь на Елену, да? Спокойной ночи, Стефан.

— Эй. Мне жаль, что ты умираешь.

— Поверь, мне тоже.

Жаль и он разделяет с ней боль, держит за руку.

Держит до самого конца, сидит с ней рядом в постели и желает поддержать.

Она была одинока пять веков.

Пять веков одиночество, тьмы и моря крови.

Одиночество и желание жить сделали из Катерины Петровой Кетрин Пирс.

Погрязла в одиночестве, а сейчас Стефан просто желает поддержать ее, освободить, чтобы она не осталась одна на смертной одре, пока все остальные отмечают смерть той, что всегда выживает.

— У меня есть морщины на руке?

— Ничего нет.

— Если моя кожа начнёт дряхлеть, возьми нож и сразу же вонзи его мне в сонную артерию. Хорошо?

— Хорошо. Знаешь, даже на смертном одре ты самовлюбленная.

Наедине с Деймоном и если бы не Лиз Форбс он бы задушил ее еще тогда, когда. Кому есть дело до сучки Кетрин Пирс и Деймон Сальваторе с танцевал бы на ее могиле.

— Уходи прочь! Ты недостаточно поиздевался?

— Так? Помнишь, как ты внушала мне зарезать себя?

Дрожать, кричать и ненавидеть себя, когда видит Дженну с кухонным ножом в руках.

Боль такая реальная.

Кричать.

— Бедная тетя Дженна, мне пришлось внушить ей, что она сама упала на нож. Она так запуталась.

Срывать голос, когда одна иллюзия сменяется другой. Теперь Джон Гилберт отрезает ее пальцы в отмест. Но с кем Кетрин Пирс обходилась хорошо? Теперь расплачивается за грехи, а Деймон только развлекается, наслаждается ее страданиями.