Я в любовь нашу верю...(СИ) - "Selia Meddocs" - Страница 164

Дверь была чуть приоткрыта, и Кунсайт, не устояв перед искушением, заглянул в покои принцессы. Одного взгляда ему хватило, чтобы пропасть, сгинуть навеки и рассыпаться на мириады крохотных песчинок. Лорд, не отрывая взгляда от открывшегося ему зрелища, медленно сполз на пол, упав на колени перед приоткрытой дверью. Он точно преклонялся тому, что видел… Лицезрел, и не верил собственным глазам. Минория… Его жемчужина… Самая прекрасная из женщин… Олицетворение любви и совершенства…

Она танцевала, полуприкрыв глаза, соблазнительно покачивая бедрами и поводя плечами, вскидывая голову и медленно поворачиваясь в такт музыке, играющей где-то далеко. Облачение не скрывало ни единого изгиба фигуры принцессы, камни на лифе отбрасывали блики на стены покоев, порождая новые золотые созвездия. А Кунсайт, сидя на полу у двери, не мог оторвать взгляда от стройной фигуры, что в полумраке комнаты, развеиваемом теплым сиянием ламп, казалась нереальной… Соблазн, безумие, сладость.

Еще никогда лорд не чувствовал себя настолько живым, как в тот момент, когда, прислонившись к стене и закрыв глаза, проговаривал ее имя раз за разом, точно пробуя его на вкус: Мина, Мина, Мина… Он бредил этой сладостью, упивался каждым звуком, каждой буквой. Он, бесстрашный и безэмоциональный генерал, был болен этой девушкой, пропуская ее образ через себя. Стоило Кунсайту закрыть глаза, как он видел танцующую принцессу перед собой, видел соблазнительные полушария груди и мягкую округлость бедер. Он умирал и возрождался вновь, прислонившись к дверям ее покоев, а она все танцевала, блаженно не ведая о том, какую власть обрела над этим мужчиной…

«Ни одной смертной не сравниться красотой с дочерью Астарты, — думал первый генерал, затаив дыхание и блаженно улыбаясь. — Она затмевает всех, точно жемчужина среди серой гальки, райская птица среди воронья, ярчайшая зведа на небосклоне… Одна такая… Я готов бросить все сокровища Терры к ее ногам, подарить целый мир, сделать все, что угодно, ради одной улыбки. Я последую за ней, куда бы Минория ни пошла… О боги! Ни одну женщину я не полюблю так, как Венеру… Только ее одну, до скончания веков».

Кунсайт чувствовал себя так, словно его бросили в объятую пламенем пожара комнату. Его кожу словно лизали языки пламени, на смуглом лбу выступил пот. Сильный прилив желания пронзил мужчину до основания, и лорд, сжав зубы и кулаки, сделал пару глубоких вдохов, приказав себе успокоиться. Это стоило ему огромных, воистину колоссальных усилий. Будь он слабее духом, то не стал бы сдерживаться и вломился бы в покои принцессы, взяв эту гурию во плоти силой. Но нет. Кунсайт понимал, что эта несдержанность будет дорого ему стоить, и потому, тяжело дыша, медленно поднялся с пола и, не оглядываясь, ушел, стараясь не сорваться на бег. Подальше, подальше от соблазна!

Услышав за дверью странный шорох, Минория словно очнулась и, инстинктивно прикрыв грудь руками, испуганно посмотрела в сторону, откуда доносились звуки. Она не хотела выглядывать за дверь, однако обнаружив, что она чуть приоткрыта, опрометью бросилась к ней и захлопнула, привалившись к резному дереву спиной. Сердце принцессы отчаянно колотилось; Минория поняла, что поступила крайне глупо и опрометчиво, нарядившись в костюм, открывающий едва ли не все тело. А вдруг кто-то узрел ее в таком виде? Ох, стыда не оберешься, если об этом кто-нибудь узнает!

Задохнувшись от легкого отчаяния, девушка всплеснула руками и тут же бросилась переодеваться обратно. Лишь когда прохладный яркий шелк коснулся ее разгоряченного тела, принцесса успокоилась и села средь горы подушек, которые, насколько Минория знала, служили здесь постелью. Да уж, удивительная страна с удивительными обычаями эта Арабия!

Спустя несколько минут в двери постучали, и смуглокожий слуга передал принцессе, что лорд Кунсайт ждет ее на ужин. Минория тотчас же согласилась и последовала за прислужником, облаченным в широкие красные шаровары и вышитый серебряными нитями жилет из плотной темной ткани.

Старший генерал ждал ее в своих покоях. Он сидел, скрестив ноги, на шелковых подушках, а перед ним стоял невысокий столик, уставленный разнообразными восточными сладостями. Золотистые искорки играли на высоком золотом кувшине, до краев наполненным густым как кровь вином. Тут же стояли два инкрустированных золотых кубка.

Едва Минория появилась на пороге, Кунсайт встал и, едва улыбаясь, протянул ей руку, приглашая садиться. Принцесса аккуратно примостилась напротив, поджав под себя ноги и расправив складки платья. Мановением руки мужчина отпустил всех слуг, и в комнате остались только они вдвоем.

— Угощайтесь, — произнес лорд, разливая вино по кубкам.

Принцесса, кивнув, аккуратно взяла двумя пальчиками засахаренную сливу и положила ее себе в рот.

— Вкусно, — произнесла она, чуть зажмурившись от удовольствия. Кунсайт пристально наблюдал за ней, едва ли не заглядывая Минории в рот. Он невольно отмечал, с каким изяществом она двигается, как говорит, как смотрит на него — чуть лукаво, с особой искоркой, как пьет вино, касаясь губами края кубка…

«Сейчас или никогда» — подумал генерал и, сделав большой глоток игристого напитка, заговорил:

— Я хочу поговорить с вами, принцесса, и разговор этот будет весьма серьезным.

Дочь Астарты вскинула брови и потянулась за кусочком белоснежного рахат-лукума:

— Вся внимание, хотя, признаться, серьезные разговоры — не мой конек, — издала смешок Минория и положила в рот восточную сладость. При этом крохотная белая крошка осталась в уголке ее губ, и мужчина едва удержался, чтобы не смахнуть его одним прикосновением.

— Вся его серьезность состоит в том, что речь будет идти о любви. О любви к вам, моя жемчужина.

Рука принцессы замерла, не дотянувшись до блюда с засахаренными орехами, и дочь Астарты вздрогнула. Подсознательно она знала, что когда-нибудь момент признания наступит и ожидала его с неким напряжением. Но все равно, когда слова лорда сорвались с его губ, Минория была застигнута врасплох.

— Любовь? — дрожащим голосом переспросила девушка, и лорд, принял ее реакцию за неверие.

— Да, любовь, — усмехнулся Кунсайт. — Вы думали, что никогда не услышите, как мои губы произносят это слово? Я тоже никогда не подумал бы. И откровенно говоря, я никогда не хотел, чтобы какая-нибудь женщина находилась подле меня, — до недавнего времени. Вы, моя милая Минория, единственная, кто виноват в том, что я так резко переменил свое мнение на сей счет. Никогда не существовало женщины, способной надолго удержать меня при себе. Но пришло время покончить с играми. Я хочу, чтобы не возникало сомнений в том, кому принадлежит мое сердце…

— Лорд Кунсайт, я… — Минория почувствовала, как он взял ее за руку и легко притянул к себе. Что-то холодное металлическое коснулось кончика ее пальца и скользнуло вверх до самого упора. Когда генерал убрал руку, она с изумлением увидела, что он надел ей на палец кольцо. Громадный кунцит сиял в окружении бриллиантов, каждый из которых ловил свет догорающей свечи и превращал его в миллион новых крошечных источников света.

Это было кольцо, от которого наверняка растаяло бы сердце любой женщины или девушки — даже сделанной изо льда. Мужчина рассчитывал на него, чтобы окончательно сломить сопротивление неуловимой принцессы, и оно, кажется, выполнило свою задачу. Лорд, не спускавший с нее глаз, видел, как краска отхлынула от щек дочери Астарты, а глаза ее стали огромными и блестящими, словно в них сияло по бриллианту.

— Этот камень — мой талисман, — мягко напомнил Кунсайт, нежно сжимая руку готовой вот-вот расплакаться Минории. — Вместе с ним я вручаю вам свое сердце и все, что только у меня есть. Будьте моей навеки!..

— Нет. Я не могу принять ваше предложение, — прикусив до крови губу, ответила принцесса и сняла кольцо.

Ответ этот показался лорду громом среди ясного неба, а когда дочь Астарты аккуратно положила его подарок на столик и поднялась с места, почувствовал, что его вот-вот хватит удар. Нет, не такого он ожидал. Совсем не такого!