You're All I Want (СИ) - "Paula.M." - Страница 106

Когда в десятом классе Томас признался мне в любви, я растерялся. Нет, я никогда не был против таких отношений хотя бы потому что сам испытывал чувства к парню, но мы с Брауном были лучшими друзьями и эта новость разразилась в моей голове громом среди ясного неба. Я знал, что у него ко мне были искренние чувства, но я в свою очередь не ощущал к нему ничего. Тогда-то я и понял, что он может стать для меня в каком-то плане заменой. Мы начали встречаться, но я только усугубил свое положение, потому что прекрасно понимал, что только причиняю боль своему приятелю, который так доверился мне, обманываю всех вокруг, а самое главное — себя. Заменить одного человека другим невозможно, даже если ты этого очень сильно хочешь. С каждым днем я все больше ненавидел себя за беспомощность и бессилие перед своими же чувствами.

Все пошло не так именно с начала прошлого года. Именно в тот день я удержал руку Томаса в воздухе, когда он собирался ударить Пауля. Я не выдержал. Все внутри меня сжалось при виде этой картины, и я понял, что не могу позволить Брауну сделать это. Позже я чертовски злился на себя за это, потому что мои чувства к Ландерсу сделали из меня сентиментального идиота, не способного даже кого-то ударить. Все начало стремительно меняться, и я был не в силах это изменить. А перед моими глазами до сих пор стоит Пауль со сверкающими глазами и наглой ухмылкой.

«Я просто не хотел пачкать руки, Ландерс» — произнес я, когда парни наконец покинули помещение. Во мне разразилась настоящая эмоциональная буря, когда я посмотрел на сжавшегося и оторопевшего от моих слов и действий Пауля, который, казалось, не понимал в чем подвох и ждал, что я сам разберусь с ним. Я лишь презрительно фыркнул и направился к выходу из туалета. Впоследствии Томас неоднократно спрашивал меня о произошедшем и интересовался моим странным поведением. Я же отмахивался, говоря, что просто не хотел тратить на него время, но на самом деле я так сильно испугался за Пауля, что готов был сам броситься с кулаками на Томаса. Тогда я был сам шокирован своим же поведением, но я сразу же отметал все мысли о симпатии и даже любви, которые приходили в мою голову.

Любви не существует. Я всегда четко делил эти вещи: есть секс и брак. Секс — это приятно, но слишком непостоянно, а брак является своеобразным безлимитным абонементом с кучей удобств. А красивое слово «любовь» придумали лишь для того, чтобы прикрывать им свою похоть. Я жил по этому правилу, и мне вполне хватало секса, но Пауль своим существованием словно хотел изменить все мои каноны, поэтому я решил воспользоваться шансом, который мне дала судьба.

Каждый раз Томас смотрел на меня так, словно я значу для него все в этой жалкой жизни и он готов был сделать все ради меня, а я упивался этой возможностью, в глубине души мечтая о том, чтобы на меня так смотрел Ландерс. На следующий день после этого инцидента я предложил Томасу провести время вместе. Я не хотел быть рядом с ним, но это было единственным выходом. Я желал просто напиться и на какое-то время вообще не думать о том, в каком я дерьме, но, как известно, алкоголь еще никому не помогал убежать от проблем. И вот я пил чистый виски, думал о Пауле и винил всех вокруг себя в том, что происходит. Из того дня я помню лишь то, что мы чертовски много выпили, приняли что-то сильное и трахались всю ночь, а утром решили заявиться в таком состоянии в школу. Я был разбит: и морально, и физически. Ничего у меня не получилось и не получится. Томас мне не пара. А все, блять, Ландерс, из-за тебя. И тогда мы зашли в класс: Пауль что-то мирно писал в своей тетради, и, услышав скрип входной двери, повернул голову в нашу сторону. И в эту секунду я подумал:«Все, блять, из-за тебя. Из-за тебя, Пауль, я мучаюсь, ненавижу себя и всех вокруг». Тот лишь устало поднял свой сонный взгляд на меня и его глаза мгновенно округлились от удивления. Он выглядел прекрасно. Как и всегда. Нет, не идеально, но именно это меня в нем и привлекало: его всегда немного взъерошенные волосы, заспанный вид, чуть мятая рубашка и внимательный взгляд. И от осознания этого факта я глупо улыбнулся. И я глубоко благодарен себе за то, что мой мозг выкинул именно ту самую фразу, а не то, что крутилось у меня в голове в тот момент.

«Ландерс, это все ты» — эти слова словно вырвались из глубины моего сознания и наконец-то были сказаны. Я чувствовал себя лучше.

Я отлично помню, как вытянулось в удивлении его лицо и губы дрогнули в немом вопросе: «Что?». Мы быстро покинули помещение и почему-то не нашли лучшего места для прогулов, чем мужской туалет. Я был зол на себя, на Томаса, на Пауля, который смотрел на меня с этим ангельским выражением лица. Позже я благодарил Бога за то, что Пауль не открыл эту дверь на десять минут раньше и не увидел, как Томас делает мне минет.

«О, Пауль» — произнес я, расплываясь в идиотской улыбке. Он вновь стоял передо мной: такой живой, искренний и настоящий, с изумленными от увиденного глазами, а я был просто его чертовой противоположностью с грязными мыслями и помыслами, и мне было за это стыдно. Через секунду он рванул с места и исчез из помещения, но я был слишком пьян, чтобы понять, что я натворил.

Протрезвев на следующий день, я понял, что так больше продолжаться не может. Я устал, я так больше не могу. Прикосновения Томаса и его взгляды стали в один день мне противны, потому что тяга к другому человеку усиливалась с каждым часом, и я не нашел решения лучше, чем порвать с ним. Но я не учел одного: он действительно сильно ко мне привязался и для него это был удар ниже пояса, за который он решил мстить мне, подкараулив меня в один из дней около школы со своими друзьями. Он наплел им, что я отбил у него девушку. Я не стал говорить им правду, и изо всех сил старался отбиваться, но друзей Брауна было больше. Позже он валялся у моих ног, умоляя его простить, но я не чувствовал ничего, кроме всепоглощающей пустоты.

Томас не был плохим человеком, я никогда не стремился сделать его таким, но воля случая и его чувства ко мне сделали все сами. И я вполне мог сказать, что я получил за дело. Я нагло использовал его в своих целях, не считался с его чувствами и обращался с ним как с куском дерьма. Впрочем, очень на меня похоже.

«Рихард, он мой друг, помоги ему».

Когда Тилль обратился ко мне с весьма странной просьбой, я даже не знал, что мне делать. Все это время я старался держаться от Пауля подальше для его же блага, чтобы не сказать лишнего, не взглянуть на него как-то не так или же просто не сорваться и не рассказать ему все, но мы с ним словно жили в разных мирах, и, наверное, он бы мне даже не поверил. Но я решил согласиться. А что бы я потерял? Ничего. А мог бы даже обрести. В душе теплилась скупая надежда на то, что узнав Пауля поближе, мои чувства угаснут, а со временем и вообще сойдут на нет.

Тилль умоляющего смотрел на меня, и эта жалость во взгляде просто выводила из себя: он не мог оторвать глаз от результата моей драки с друзьями Томаса, и, если честно, я согласился только для того, чтобы он уже перестал так смотреть на меня и оставил меня в покое.

«Я согласен». — эти слова, адресованные Паулю и начали менять все вокруг меня.

В тот же день мы начали заниматься химией. И, черт возьми, как же сильно я ошибался и в этом парне, и в себе самом, наивно полагая, что немного пообщавшись с ним ближе, я перестану смотреть на него так, как вовсе не должен. Когда я ощутил, каково это быть его другом, каково это ловить на себе внимательный взгляд и быть нужным этому человеку, я понял, что дороги назад у меня уже нет. Этот день стал неким разделением моей жизни на «до» и «после». Все мосты в моем сознании были сожжены.

Я впервые понял, как приятно находиться в его обществе, быть частью его жизни, пусть даже незначительной, даже если он все еще смотрел на меня с недоверием и страхом, которые пробуждали во мне чертово чувство вины. Я вел себя как полный идиот, издевался над ним, брал его вещи и каждый день придумывал все новые изощренные издевательства для того, чтобы не смотреть правде в глаза. Потребовалось колоссальное количество времени, чтобы понять, что я просто испугался сам себя. Первым человеком, которому я сказал об этом, стал Тилль. Это случилось незадолго до того, как тот попросил меня о помощи для Пауля.