И.С.Т. (СИ) - "Laise" - Страница 70

Тот застонал глухо, отчаянно, хватаясь то за Симу, то за Фрея, и глаза пустели все больше. Фрей рыкнул, подался вперед, стискивая подборок уж совсем безжалостно.

 — Не смей проваливаться!

Боль на мгновение привела в чувство, но уже через секунду Рома обмяк, теряя сознание.

— Черт!

— Бля… — более емко высказался Бехерович, усилием подхватывая его на руки. Колено взвыло, но Сима только сильнее стиснул зубы. — Помоги… ты ж на паре должен быть… схуле и каким сквозняком тебя сюда присифонило?

— Я половину из тобой сказанного не понял, — огрызнулся Фрей и вдруг подхватил Рому на руки. Не легко, но и под тяжестью не согнулся. Оглянулся, заметил большой широкий подоконник и, добравшись до него, пристроил Рому, позволив его голове упасть на свое плечо. — Я твой матерный русский не понимаю. Только догадаться могу, — он немного помолчал, с непонятным чувством глядя на сомкнутые ресницы Силиверстова, а потом негромко, явно нехотя произнес:

— Я его якорь. Так получилось. Почти случайно. Ему очень часто снятся кошмары, и я его бужу. Этакий активный вариант мишки Тэдди. Последние недели он перестал кричать во сне, но я все равно знаю, когда у него кошмары. Он меня словно зовет. И я просыпаюсь.

— О как… может, у вас с ним срастется большая светлая любовь? — дурость несвоевременная. Но слова соскользнули с языка как-то уж очень легко. Хоть и ухнули неподъемными камнями между ними.

Снова быстрые шаги, порскнули в стороны первокурсники и по лестнице буквально слетел Линдстрем. Бросил взгляд по сторонам и точно споткнулся, напоровшись на аллегорическую группу у окна. Подозвал к себе Ширинского, что-то коротко приказал и тот снова умчался.

— Господа… у вас что за проблема? — а ведь в голосе только усталость, и ни грамма волнения или страха. И в ледяных глазах — покой. Будто ничего нетривиального не происходит.

Фрей кинул на Симу непонятный взгляд и инстинктивно прижал Рому к себе сильнее.

— Плохо стало. Я не профи, мне сложно понять, но он словно… провалился. Чувствую что-то… странное. И тянет за ним. Но очень слабо.

Заметив его движение, Сима отпустил Ромку, которого тут же поднял на руки норг. Он сразу как-то сник. Будто захлопнулось открытое до сих пор окошко.

— А вас не тянет, господин Бехерович? — ровным голосом поинтересовался ректор.

— Нет, — покачал головой Сима.

— Что ж… в таком случае вам — на урок по расписанию, а вы, Фрейзер, идете со мной, — скомандовал он и, развернувшись, зашагал по коридору, не обращая ни малейшего внимания на шушукающихся студентов.

Фрей вскинулся ему вслед, поджал губы, но повернулся к Симе, почти нависая и шипя прямо в лицо:

— Я знаю, что ты подумал, Серафим. Но это не так. Я всего лишь спасаю его от кошмаров. А его клинит на ком-то другом. Как и меня. Не слушай Викинга. Ты нужен Ромке, я это точно знаю, — оглянулся, застонал расстроено вслед почти исчезнувшему ректору, поколебался, но все же кинулся за ним, уже на бегу успев крикнуть: — Только скажи все Аяну. Чтобы слухи до него раньше не добрались!

— Не смей называть меня Серафимом! — рявкнул Сима ему в спину и рванул прочь, не оглядываясь. Нахер всю эту херню! Все это! Блядь, позарился на стипендию. На паспорт заграничный. На возможность жить подальше от отца и его «милостей», сука… Влип, очкарик, по самые гланды.

…Поди высиди на этой гребанной математике. Особо если хочется башкой о стену или о стол поколотиться. Под пристальным тяжелым взглядом Аяна и Чеда. Под взглядом математика, которому, по всей видимости, внезапно уже все было известно. Как глупо, как по-дурацки все складывается. И назад ничего отмотать нельзя.

— Сима? Что случилось? — Аян. Малыш Аян, привычно тихий и незаметный, сейчас стоял рядом с ним, наплевав на окрик преподавателя, и с тревогой смотрел на Симу. — Вы опоздали, Ромы нет, и тебя трясет.

— Ромка вырубился. Его и Фрея срочно забрал Линдстрем, а меня отправил на пару, как самый лишний элемент. Нам приказано учиться. Так что на сегодня это наше задание, — отбарабанил Симеон. — Да ты присаживайся, не стесняйся. Нам здесь еще долго париться. Извините, мистер Дермотт.

Математик только нахмурился. Но больше не сказал ничего. Зато Сима потянул Аяна за руку, усаживая за соседний стол.

— Да к дьяволу математику! — с прорвавшимся акцентом выпалил Аян, взвиваясь с места. Поймал недоуменные и любопытные взгляды, но не смутился, как обычно, а поджал губы, глядя в ответ почти с вызовом. — Мистер Дермотт, я хотел бы выйти.

— Аян, — негромкий голос. Кажется, здесь преподаватели вообще никогда не повышали голос. — Если господин ректор так решил, значит так должно быть. Если он считает, что вы помочь не можете, значит так и есть. Если ваше присутствие будет необходимо господину Силиверстову, вас непременно позовут. Поэтому, пожалуйста, займите свое место.

— Не думаю, что я хоть что-то запомню из сегодняшнего урока. Может, я… мы и не поможем другу, но я точно знаю, что ему будет легче, если мы просто будем рядом! — Аян стиснул кулаки и пространство вокруг него вдруг странно дрогнуло.

— Всплеск, — отстраненно-спокойно констатировал математик. — Мистер Бехерович, сопроводите вашего коллегу попить водички. Должно помочь.

Сопроводить, значит… да хоть головой под водичку макнуть!

Сима за малым не выволок японца в коридор. Встряхнул разок, едва за ними закрылась дверь и приложил к стене.

— Угомонись.

Тот сдавленно охнул, вскинулся, напрягаясь, а потом обмяк, сникая. Опустил голову, уводя от взгляда лицо.

— Прости, — надломленным, сиплым голосом выдохнул он. — Вы… просто вы — это все, что у меня осталось. И мне так страшно вас потерять, — сделал глубокий вдох и пошевелился, снова напрягаясь. — Все, отпусти. Уже все хорошо.

— И ты не побежишь за ректором, не станешь им там сейчас мешать и печально сидеть под дверью. Мы с тобой идем на пары и тупо паримся. Если нас позовут помогать, правда я нифига не понимаю, как мы можем помогать, если его якорь — Фрей, тогда и пойдем, — Сима поймал его взгляд и напряженно переспросил: — Ты меня понял?

— Иди, — Аян медленно поднял голову, глядя на него со странной тоской. — Ты сможешь. А я нет. Потому что Ромка — мой якорь. С ним тепло. А жарко мне с другим. И оба там. А я не могу сидеть за столом и пялиться на доску, которую не увижу все равно.

— Ну значит прогуливаем оба, — пожал плечами Сима, и потянул его за руку. — Какая разница где торчать, в коридоре или в комнате. Там хоть лечь можно. Идем, что ли?

Аян несколько секунд неверяще смотрел на него, а потом смущенно улыбнулся, словно переключив режим или модус.

— Спасибо, — еле слышно произнес он и позволил себя увести.

Из кабинета Александр вышел сам. На автомате. Было у него чудное свойство. Маленький запрограммированный резерв. В патовой ситуации, даже если он сам «проваливался», тело, управляемое заложенной «моделью поведения», направлялось в одно место.

Вот и сейчас улыбающийся манекен бодрой рысью трусил к апартаментам господина ректора. Места у того было побольше. Да и собрать у себя он мог достаточно оперативно.

Тело шло. Разум — проламывал слои планаров, пытаясь затормозить падение студентов. Вот только сам Александр Лемешев не справлялся. Будь с самого начала рядом Дейм — и они зацепились бы. Но пятеро на одного — это больно. Так и овощем недолго стать.

«Заряд» закончился у дверей кабинета. Он просто остановился, так и не донеся руки до гладкого теплого деревянного полотна. А потом рука безвольно опустилась. Дверь рывком распахнулась через несколько секунд. Бледный Дейм втянул его внутрь и с силой обнял, принимаясь поглаживать по спине и волосам.

— Выплывай, Сашка… Выплывай, мой хороший. Оставь маяк и выплывай. Ты нужен нам здесь.

Смотрящий на них из угла Фрей только поджал губы и отвернулся, стискивая ледяные пальцы Ромы.

— У нас ЧП, Дейм, — глухо обронил Линдстрем, помогая усадить Лемешева на свободный диван. — Старший квартет и господин Силиверстов с первого курса. И я не могу создать кольцо без оператора. А Симеон к такому не готов. К сожалению, обращаться к его стороне дара я не могу, потому что все еще торможу запечатление.