И.С.Т. (СИ) - "Laise" - Страница 71

— Об этом мы еще поговорим, — глухо произнес Деймос, продолжая попытку вытянуть Лемешева обратно. — Каким образом Силиверстов там оказался?

— Если ты о паре — его там не было. Он был в коридоре. Если о том, как он оказался на планаре — понятия не имею. Он никак не связан с квартетом кроме общения, — норг обернулся к Фрею. — Так ведь? Кстати, мистер Блэкберри как вы там оказались? Если я не ошибаюсь, у вас были пары в отличии от господина Бахеровича.

— Он потянул меня, — Фрей смотрел на них тяжело, настороженно переводя взгляд. И на себя обычного не был похож совершенно. Напряженный, внимательный — он инстинктивно пытался защитить бессознательного друга. Даже от учителей. — Позвал… на помощь. Не знаю, как объяснить. Я просто почувствовал и пошел. Что с ним? С… ними?

— Якорь? — вскинул бровь Линдстрем. — Как быстро… впрочем, у вас все быстро получается. Стремительное созревание… — он присел на диван рядом с бесчувственным Лемешевым и взял его за руку. Прикрыл глаза, осторожно потянувшись к Дейму, точно предлагая ему связку. На короткое действие. На попытку вытянуть вместе. Рывком выдернуть, где бы ни бродил Александр.

— Ну да, спасибо, что все пояснили, — едко бросил Фрей, отводя взгляд. Склонился к Ромке, вглядываясь в лицо, легко коснулся кончиков ресниц. — Ромка… Ромашка…

Дейм повел плечами: присутствие кого-то еще мешало, почти раздражало и безумно отвлекало. Этот мальчик был слишком ярким на планаре, как все корректоры, к нему тянуло. И хорошо, что прохлада Гейра способна отрезвить. Дотянувшись, откликнувшись, Дейм аккуратно локализовал энергию Лемешева, заключив ее во временное кольцо. Теперь тот замрет там, где он есть, хотя бы на время, чтобы понять где он. Черт, как же не хватает оператора!

— Гейр, он нам нужен. Твой мальчик.

Норг поднял на него взгляд.

— Ты не понимаешь, о чем просишь, Деймос. Это свяжет нас, и чтобы отпустить его, мне придется пойти на разрыв. Это искалечит всех нас. Снова. Я не хочу обрекать его на это. Пока есть хотя бы малейший шанс, что мы справимся сами.

— Мне бы твою уверенность, — Дейм поджал губы и отвел взгляд. — Где Арестов?

— Отбыл по вызову Совета. О, я бы многое дал, чтобы он сейчас был здесь. Как и Натан, — он снова обернулся к Фрею. — Так бывает, мистер Блэкберри, когда запечатленная группа по цепочке прорывает слои и проваливается черт знает на какие уровни планаров. Чем сильнее группа, тем сложнее ее поймать. Обычно получается замедлить падение, выставить маячок и вытащить всех, одного за другим. Но этот чудесный квартет — очень силен. И некоторые вещи очень трудно предвидеть. И еще труднее предотвратить. Я не знаю по какой причине провалился мистер Силиверстов. И потому — зовите его. Держите его. Это все, чем вы можете помочь.

— Куда он хоть провалился? — тоскливо спросил Фрей.

— Хороший вопрос, мистер Блэкберри, — Дейм постарался улыбнуться как можно мягче, и обернулся к Саше. — Гейр, его можно вытащить. Он не в связке, раз пришел сюда сам. Если заблокировать его нить, он вернется.

— То, что вы увидите сейчас в этом месте, мистер Блэкберри, должно остаться между нами. Как минимум на три года. А то и дольше. Рановато вам знать такое. Но выбора у нас нет, нам и так придется все это делать на границах реальности. — Без Лемешева выставить нужные щиты просто невозможно, так что спецэффекты будут. Ладно, если они не просочатся за пределы кабинета, впрочем, об этом позаботится секретарь. Хороший мальчик. Перспективный. Что он в этой глуши забыл?.. — Ну давай, Дейм. Ты его якорь, тебе звать. Вижу, связь восстановилась…

— Да пожалуйста, я даже глаза закрою, — проворчал Фрей, но, вопреки собственным же словам, даже не шевельнулся. Только пальцы Ромы накрыл второй рукой, невесомо поглаживая костяшки.

Дейм усмехнулся и, прижавшись щекой к виску Лемешева, закрыл глаза, мгновенно переходя на первый уровень.

«Гейр, мне нужна его нить».

«Легко».

Кабинет мгновенно наполнился миллионами прозрачных светящихся нитей, они дрожали, словно в помещении гулял ветер, светились каждая своим мягким, мерцающим светом и едва-едва слышно гудела, отчего все вокруг стало напоминать пчелиный рой…

Агейр ловко перебирал эти нити в одной ему известной последовательности, пока не поймал одну, помечая ее.

«Иди… — вторую он выцепил так же быстро и… пропустил сквозь себя. — Тебя я удержу».

Время замерло, словно попав в каплю смолы. Несколько мгновений бесконечности дрожало, а потом помеченная ректором нить засияла, запульсировала. Дейм выдохнул, и его энергия обвила, обняла нить жизни Лемешева.

— Саша?

Ломкая тишина, и картинки, наслаивающиеся одна на другую.

…Трое. Один удерживает другого. Жестко. Больно. Третий — с силой вламывается в тонкое тело, вцепившись в узкие бедра. Безвольная жертва уже даже не стонет. Нет сил. Сколько раз его уже брали? Он сбился со счету. Но боль все еще раздирает измученное тело…

…постель… переплетенные на ней двое. Светловолосый совсем юный парень. И взрослый, красивый мужчина. Вот только удовольствие получает мужчина. Младший же униженно просит о милости сделать хорошо еще. В том, что и это тоже насилие сомневаться не приходилось. Насилие, оно бывает разным. И не узнать жертв было просто невозможно.

— Какого… — Дейм шарахнулся в сторону, но, одумавшись, снова вернулся, не веря своим глазам. Кот, Санада, еще совсем юный, так похожий на малыша Аяна сейчас. Анжей, Сказочник, смотрящий с обожанием на склонившегося к нему мужчину. И дальше, больше. Мальчик, сидящий в шикарной ванне, полной красной от крови воды. Взъерошенный, неуклюжий, отчаянно кусающий губы паренек в слишком большой для него, явно поношенной шубе. Над ним смеются, а все, что может сделать он — это смотреть и смотреть, немо вопрошая «за что?»

И… Рома? Мальчишка, еще совсем ребенок, сжавшийся в углу кровати, словно взятой из фильма ужасов про психбольницы, смотрящий волчонком сквозь спутанные волосы. И в голубых глазах нет ничего, кроме тоски, непонимания и безграничного чувства вины.

А вот Саши среди них… нет. Он ощущается где-то рядом звенящей яростью, странной изломанной нежностью и безграничным желанием помочь.

— Саша! — Невозможно кричать, не имея рта, будучи лишь сгустком энергии. Но можно ринуться, сжать, стиснуть и рвануться назад, вытаскивая, забирая с собой.

Стремительно. Так, что мелькают картинки, сменившись широкой размытой лентой, не позволяющей рассмотреть детали. Просто светлая полоса, словно заполненная кадрами из чужой жизни, пока вдруг, в один момент, она не превратилась в… комнату, заполненную миллионами сверкающих нитей и тишиной.

— Все хорошо… все уже хорошо… — Рубашка-поло Гейра — насквозь мокрая. Как и волосы, прилипшие ко лбу.

Дейм устало кивнул и разжал руки, откидываясь на спинку. Сколько он был на планаре? Минут пять-десять?

— Заводь, — глухо, почти безжизненно произнес он, инстинктивно перебирая прядки волос Лемешева. — Это чертова Заводь. Я думал, их нет в этой части.

— Сколько бы их ни уничтожили, со временем некоторые все равно возникают. Или восстанавливаются, — на столе уже стоял большой термос, чашки и большая ваза с конфетами. Гейр наполнил три кружки ароматным какао, одну протянул Деймосу, вторую, поднявшись, донес Фрею. Когда он протянул толстостенного «Симпсона» студенту, рука его мелко дрожала.

— Что такое Заводь? — кивком поблагодарив ректора, Фрей устроился прямо на полу, сложив ноги по-турецки.

Дейм слабо отмахнулся, отказываясь — пока отказываясь отвечать — и потянул Александра на себя, уже чувствуя, как тот словно всплывает из глубины. Собирает себя снова по кусочкам.

— Если коротко, то ловушка. На самом деле это стоило бы назвать болотом, но у первого в него попавшего было слишком много романтизма. Отвратительная вещь. Что-то типа черной дыры на планаре. Никогда не знаешь, где она может поджидать. И за чертову уйму лет изучить до конца ее так и не смогли. Она экранирует все. Поэтому попавших в нее и невозможно найти. Их вероятности словно обрываются. Завихрение энергии, информации и всего, что только можно, — казалось, переключившись на «модус преподавателя», Грек начал набираться сил. — Она воздействует на время, поэтому очень часто попавшие в нее снова и снова переживают все свои самые большие неприятности, потери или проблемы. Этакий день сурка. Если знаешь, что с тобой происходит, то сойдешь с ума не сразу. Если нет… Ты даже не поймешь, что все вокруг — не реальность.