Унесенные ветром (СИ) - "Ahe" - Страница 14

- Я знаю, о чем ты думаешь, - голос Джима напоминал шипение гремучей змеи, - ты мне напоминаешь мясника, которому доверили операцию на сердце, - от пальцев Джима на запястьях остались синяки, - ты не ведаешь, что творит твоя сущность омеги! Наша… связь, - он наклонился ниже и прокусил нижнюю губу Джона, из маленькой ранки закапала кровь, - развивается неправильно. Рядом с тобой я хочу лишь, - он схватил его левой рукой и резко сжал шею, - мести, весь мир представляется в кроваво-красном цвете, как только я чувствую твой природный запах. Ты, подобно яду, отравляешь меня…

Джон, как парализованный, слушал эту речь, не в силах пошевелиться и ответить. То, что их связь явно не похожа на привычные отношения между альфой и омегой, стало очевидно. Ни одна альфа не вела себя по отношению к своему партнеру так жестоко, без малейшего оттенка любви - это был монстр в понимании Джона, не вписывающийся в общественные рамки.

Неожиданно для него самого, Джим, не кончив, с внушительной эрекцией, опустился на пол. Он вытер влажное от пота лицо рукой и рассмеялся. Джон почувствовал облегчение и еще более сильную вспышку боли. Мышцы на его ногах затекли от перенапряжения.

- Ты пробуждаешь во мне само зло, мой дорогой Джон, - Джим поднял правую руку вверх и похлопал по его бедру, - чувствую, с этим будут проблемы.

Придя в себя и присев на кровати, Джон сквозь зубы произнес:

- Я могу идти?

- Больше ты мне не понадобишься. В твоей ванной есть аптечка и обезболивающие.

- Учту, - жестко ответил Джон и, собрав в себе остатки сил, встал. Тело как будто пронзила тысяча тонких игл. Перед глазами все стало расплывчатым и мутным. Коленки задрожали и он почувствовал, что вот-вот позволит телу рухнуть. Но Джон устоял. Один шаг - и новая вспышка боли. Пижамные штаны съехали до щиколоток.

«Соберись Джон. Не позволяй этому ублюдку чувствовать над тобой превосходство».

Слова разума заставили его наклониться и натянуть штаны, пережив очередную обжигающую порцию физических страданий. Едва сгибающимися пальцами он завязал бантик на шнурке.

- Я надеюсь на твою сознательность, - Джим поднялся и сурово посмотрел в глаза, - мне известно о твоей привязанности, твоя болтливая сестра говорила мне о ней, Грегори Лестрейд - не тот, кого ты должен представлять в моей постели. Вижу, ты удивлен, твое лицо, как открытая книга, а от меня этого невозможно скрывать чувства - я актер.

Джон нахмурился и решительно направился к выходу, стараясь отгородиться от всех чувств, строя мысленный барьер и контролируя, подчиняя природу омеги.

Решимости и сил хватило, чтобы дойти до спальни. Он рухнул на кровать, не утруждая себя тем, чтобы расправить её и укрыться одеялом. Ему хотелось отдохнуть. Сон казался панацеей от всего, особенно от воспоминаний о случившемся.

Прошла ночь, полная бесчисленных попыток уснуть, но измученное тело не давало забыться. Поднявшись с рассветом, Джон, хромая, дошел до душа. Все тело было в синяках и отпечатках рук. Кожа остро реагировала на малейшее прикосновение к ней. Он принял две капсулы викодина, что нашел в аптечке, и через несколько минут понял, что готов идти на работу.

- Доброе утро, - Джим Мориарти собственной персоной сидел в гостиной и любезно улыбался. Джона внутренне передернуло.

- Доброе, - спокойно поприветствовал в ответ Джон.

- Я решил дождаться твоего пробуждения и сказать лично, что вынужден покинуть тебя, Джонни, - от того Джима, что он видел вчера ночью не осталось ни следа. В его голосе вновь добродушие и какая-то приторная сладость, - партнеры первое время должны проводить много времени вдвоем, но моя работа вынуждает меня уехать в Европу, некоторые дела требуют немедленного моего вмешательства. Театр нуждается в своем лучшем актере.

Последняя фраза показалась Джону двусмысленной.

- Это не может не расстроить.

- Ты прав, - Джим протянул пластиковую карту, - денежных средств на ней достаточно, плюс я надеюсь загладить свою вину перед тобой за вчерашнее, - елейным тоном произносит Джим, - иногда я перегибаю палку, но я актер, мои эмоции – мой хлеб!

- Уже забыто, - Джон поджал губы. Человек, сидящий перед ним, вызывал лишь презрение.

- Мой менеджер обещал присматривать за тобой в случае, - Джим замялся и посмотрел по сторонам, - случае, если обнаружатся непредвиденные обстоятельства.

- Какие, например? - тут же задал вопрос Джон.

- Никаких расспросов, я ведь говорил тебе, что не люблю этого. Менеджер, его имя Себастиан Моран, как-нибудь навестит тебя.

- Хорошо, что-нибудь еще? – устало поинтересовался Джон. Разговор с Мориарти и эта скрытность изрядно достала его.

- Да, - Джим встал и положил карту в карман джинс Джона, - поцелуй на прощание.

Джон едва успел сказать что-то в ответ, как чужие губы властно, с напором впились в него. Этот поцелуй был со вкусом безысходности и страсти. Джим прервал его.

- Пароль дата твоего дня рождения. Бланки в моем кабинете, можешь сделать себе разрешение, - Джим ушел. Джон же переложил пластиковую карточку в бумажник и вышел из дома следом.

Банкомат обнаружился быстро, и, сняв наличных, Джон быстро поймал кеб, который доставил его до Бартса.

Поняв свою оплошность, Джон чертыхнулся.

«У меня нет специального пропуска, неужели придется ждать начала приема посетителей, - Джон осмотрелся по сторонам, ни одно ближайшее кафе еще не работало, - сейчас только восемь утра! Нужно отвлечься, я не желаю, тратить время и портить себе настроение, анализируя свою жизнь. А все так хорошо начиналось».

Джон прошелся вдоль тротуара и заметил ящик с бесплатными газетами. За неимением другого развлечения, он вытащил одну из них.

Пролистав отдел светской хроники, Джон принялся внимательно читать новости политики, краткие сообщения, из которых следовало, что вскоре может разразиться новый конфликт: страны Африки и Арабские эмираты желали обрести поддержку. За замысловатостью слов Джон совершенно не мог понять, для борьбы с чем им нужна помощь, но то, что это напрямую связанно с человеческими расами альф, омег и бет – было бесспорно. Просмотрев до конца, Джон сложил её и положил обратно в ящик.

«Может, позвонить Майклу? Поговорить с охранниками? Я ведь не могу стоять здесь целую вечность?!»

Вернувшись, Джон вошел внутрь здания и решительно остановился у поста охраны.

- Здравствуйте, я новый сотрудник.

- Ваш пропуск? – скучающим тоном произнес представитель правопорядка.

- Должен получить сегодня, я был тут пять дней назад, вместе с Майклом Стэнфордом, - тут же объяснил Джон, - проверьте журнал посещений.

- Минуту, - охранник медленно листает журнал, найдя нужно число, он вновь обратился к Джону:

- Ваше имя?

- Джон Уотсон.

Указательным пальцем охранник прошелся по всем записанным именам.

- Нашел. Действительно, ваше имя зарегистрировано рядом со Стэнфордом. Что ж, я пущу вас, но только сегодня, - охранник нажал на пульте кнопку и турникет опустился.

Джон прошел к лифту.

В подвальном этаже было значительно прохладней, но Джон надеялся обойти самостоятельно все лаборатории, не исключая морг.

Надев халат, что висел рядом с металлической двойной дверью, Джон вошел в соседнюю комнату.

К его удивлению, она не пустовала.

- Привет, Джон, - произнесла Молли Хоупер стоявшая рядом с распухшим и посиневшим трупом утопленника.

- Привет, - неловко поприветствовал он. Никогда прежде Джон не видел мертвецов.

- Неприятное зрелище, - Молли сделала пометки в карте, что лежала на соседнем столе, после чего накрыла труп простыней, - но, кажется, на сегодня я закончила.

- Ты тут всю ночь? – удивленно произнес Джон.

- Да, издержки профессии, - она мягко улыбнулась, - его нашли во втором часу на берегу Темзы, а сегодня ночь моего дежурства.

Джон улыбнулся в ответ. После всего случившегося, злость на эту хрупкую девушку испарилась.

- А я вот решил осмотреть тут все, - Джон подошел ближе и внимательно посмотрел на клочок сгоревшей бумаги, помещенный в пакет с пометкой «Улика №123/6», - что это?