Грешная и святая - Беверли Джо - Страница 6

• Предыдущая
• 6/71
• Следующая

Эта комната выглядела так же, как спальня герцога, только занавески были синими. Крессида решила, что это скромное сельское поместье – странное жилище для герцога. Скорее всего это укрытие при его разбойных нападениях. Сент-Рейвен зажег свечу.

– Все слуги спят. Я принесу тебе горячей воды. Постель не проветривали, но сейчас лето.

Она чуть было не засмеялась – он был таким хозяйственным. Что до нее, ей было все равно. Сон подкрался к ней, как захватчик, веки отяжелели.

– Хорошо.

– Если тебе что-нибудь понадобится, я в соседней комнате. – Голос звучал игриво. Усмешка и изгиб бровей придали фразе двусмысленность.

Крессида вспомнила, что у герцога Сент-Рейвена была репутация не только сумасброда, но и неразборчивого в связях ловеласа. У ее подруги Лавинии был брат, который пересказывал светские сплетни, а Лавиния, конечно, делилась с ней всеми пикантными историями. Говорили, что герцог устраивал вечеринки для джентльменов, приглашая девиц легкого поведения. Очевидно, на этих оргиях он был самым главным участником.

Когда Сент-Рейвен вернулся с кувшином воды и полотенцем, девушка насторожилась. Но он только поставил кувшин и повернулся к двери. Крессида успокоилась: навряд ли она выглядит сейчас так, что мужчина сойдет с ума от страсти, да и в любом случае герцог не нападет на приличную женщину.

Он остановился у двери.

– Мои слуги не болтливы, но они не святые. Что будет, если все узнают о том, что ты провела здесь ночь?

Просто из озорства она сказала:

– Нам придется пожениться?

Она увидела, как он насторожился, и почувствовала, что между ними выросла стена.

– Простите, я пошутила. Уверяю вас, ваша светлость, я не желаю обманом женить вас на себе. Я назвала вам вымышленное имя, поэтому опасений нет, что меня кто-то узнает.

Стена рухнула.

– Умная женщина. Все равно не показывайся никому на глаза. Я принесу утром тебе завтрак, – конечно, я дам тебе время на то, чтобы одеться. Кстати…

Он вышел на минуту, потом вернулся с одеждой алого цвета и бросил ее на кровать.

– Спокойной ночи, мисс Нимфа. Поговорим утром.

Дверь закрылась. Крессида осталась одна в комнате, освещенной дрожащим огоньком свечи. С ее стороны двери в замке торчал ключ, но она поборола желание запереть ее. Закрытая дверь не преграда для преступника, а она была уверена, что герцог не станет врываться к ней.

Девушка подняла одежду – тяжелый волнистый шелк. Это был мужской халат. Она поднесла его к лицу и снова почувствовала запах сандалового дерева. Этот запах, видимо, всю жизнь будет напоминать ей об этой ночи. Крессида осознала, что ей не так-то просто забраться в чужую холодную кровать. Несмотря на усталость, слипающиеся глаза и поющие суставы, сможет ли она заснуть в доме распутного мужчины? Но она должна заснуть – завтра ей понадобятся трезвый ум и новые силы, чтобы завершить свою миссию.

Девушка откинула одеяло и увидела чистое белье, притягивающее ее как магнит. Она вытащила шпильки, сняла накладные локоны. Мода предписывала локоны, обрамляющие лицо, а у Крессиды были длинные прямые волосы. Их нее время пришлось бы завивать. Удобнее были шиньоны.

Волосы Крессиды рассыпались по спине. У нее не было сил, чтобы заплести их на ночь. Она хотела скорее упасть в постель, но не смогла ни расстегнуть платье, ни снять корсет. Со вздохом девушка забралась в постель в одежде. Она так устала, что уснет и одетой.

Крессида ворочалась, пытаясь найти удобную позу, но кости корсета впивались в нее, кожаные ремешки сдавливали, юбки обвивались вокруг ног.

Она встала и снова попыталась добраться до крючков. Невозможно. Ничего нельзя сделать. Тяжело дыша, она вышла из своей комнаты и пошла к спальне герцога.

Сент-Рейвен повернулся к ней от своего гардероба, голый до пояса, с расстегнутыми штанами. Она никогда не видела обнаженного мужского тела и глазела на мускулы, на неприкрытую грудь. Ее взгляд двинулся вниз, остановился на расстегнутых пуговицах…

Направляясь к ней, он застегнул пуговицы.

– За это вторжение вы должны заплатить штраф, мисс Уэмворти.

Крессида не сопротивлялась, когда он привлек ее в объятия – из-за чувства вины или просто из-за растерянности. Она только инстинктивно заслонилась от него руками. Ее руки оказались прижатыми к его горячей коже, к мускулам, которые напряглись, когда он наклонил голову к ее губам.

Она честно призналась себе, что помнила сладость его первого поцелуя и хотела снова ощутить соблазнительные губы.

И теперь она растаяла в кольце его рук, в огне его губ. Голова ее кружилась от запаха сандалового дерева, девушка погружалась в восхитительное забвение.

Только вкус. Только прикосновение. Только запах.

Сейчас она ничего не видела не из-за повязки, а из-за закрытых глаз…

Но вот их губы разъединились. Давление его тела на ее руки ослабло.

Крессида открыла глаза и увидела, что герцог откровенно разглядывает ее.

– Смею ли я надеяться, что ты, мисс Нимфа, пришла доставить мне удовольствие?

Его грудь вздымалась и опускалась под ее руками. Она чувствовала, как бьется его сердце. Сама не ожидая, она сказала:

– Если бы!

Он засмеялся и на мгновение прижался щекой к ее щеке. Затем отступил, но продолжал держать ее за плечи.

– Если ты, милая, пришла не для того, чтобы унести меня на небо, то что привело тебя сюда?

Казалось, между ними легла холодная пропасть, но она сумела выдавить слабую, виноватую улыбку.

– Простите меня. Я слишком устала и плохо соображаю. Но я не могу выбраться из моего платья и корсета. Так как вы сказали, что все ваши слуги спят…

– И все они мужчины. – Он повернул ее и расстегнул платье. – Кстати, это место называется «Ночная охота».

– «Ночная охота», – эхом отозвалась она, придерживая платье спереди. Она не могла поверить в реальность всего происходящего.

– Дом построен в XVI веке. Уверен, речь идет всего лишь об охотничьих угодьях, но название было слишком соблазнительно, чтобы отказываться от него.

Крессида чувствовала его руки, развязывающие шнурки снизу вверх, освобождающие тело от привычной скованности. Ей казалось, что слабеют не только шнурки…

– Здесь я устраиваю вечеринки для джентльменов, – сказал он так, как будто говорил о погоде. – Я не держу служанок, чтобы не искушать моих гостей. Готово!

Он отступил, и Крессида повернулась, осознавая, что ее одежда падает.

– Вы распутник!

Она слишком поздно поняла, что ей не стоит задерживаться возле мужчины в таком виде.

– Почему распутник? Я не пью много, не играю по огромным ставкам. Я не насилую служанок – или дам, если на то пошло. Но я люблю женщин, их общество, их красоту. – Его взгляд подтвердил это. – У меня здоровая тяга к женщинам. Я люблю доставлять им удовольствие, смотреть, как они тают… Знаешь, тебе действительно лучше уйти.

Он не сдвинулся с места. Казалось, ни один его мускул не дрогнул во время этой замечательной речи, но она вдруг увидела себя его глазами – растрепанные волосы, ниспадающее платье, прижатое к ее пышной груди.

Крессида чувствовала его желание, как жар огня. Девушка отпрянула, но ее ноги запутались в юбке, и она оступилась.

Сент-Рейвен поймал ее одной рукой за талию. Его другая рука завладела ее грудью, лишь слегка прикрытой развязанным корсетом. Мужчина выглядел так, как будто в нем разгоралось пламя.

Но он тут же убрал руку, развернул Крессиду и провел ее к открытой двери, а затем дальше, в ее комнату.

– Спокойной ночи, милая Нимфа, – сказал он и закрыл за ней дверь.

Шатаясь, она вошла в свою комнату, вспоминая строки из «Гамлета»: «Офелия! О нимфа! Помяни мои грехи в твоей святой молитве!».

Грехи. В самом деле, она должна молиться за них обоих. Вместо этого она сбросила платье на пол, затем высвободилась из корсета и с сожалением признала, что он не был падшим грешником и не пытался соблазнить ее.

• Предыдущая
• 6/71
• Следующая